***

Первая попытка автоматизировать систему оперативного управления была сделана в 1967 году. Система называлась «Сигнал» и могла передавать тринадцать установленных заранее команд из штаб-квартиры в ракетные части — например, приказать им повысить уровень готовности. В новой системе можно было отменить приказ. Хотя «Сигнал» был громадным шагом вперёд по сравнению с бумажными пакетами, эта система не могла управлять самим оружием: с её помощью приказы попадали в войска, а те, в свою очередь, должны были оперировать ракетными комплексами. Процесс требовал много времени. Командование всё острее чувствовало необходимость ускорить и упростить его; в середине 1970-х была разработана вторая версия автоматизированной системы — «Сигнал-М». Теперь она позволяла отправлять приказы напрямую с самого верха на самый нижний уровень. «Сигнал-М» внедрили как раз тогда, когда Советский Союз поставил на боевое дежурство новое поколение ракет, в том числе гигантские РС-20. Впервые в советской системе оперативного управления появилась кнопка дистанционного управления: нажав её, можно было произвести запуск.[279]

В 1970-е годы генеральный штаб курировал ракеты, размещённые в море и на бомбардировщиках, а ракетные войска стратегического назначения — ракеты наземного базирования. В то время у советских руководителей в Кремле не было «ядерного чемоданчика», который можно было носить с собой повсюду. Устройства запуска оставались в ведении военных. Политическое руководство делило контроль с генералами.

Работая над системой «Сигнал-М», Ярынич часто и тщательно обдумывал психологические аспекты оперативного управления ядерным оружием. Как будут вести себя люди, которым предстоит нажать на кнопку? Каким образом всего за несколько минут они примут решение о нанесении удара, влекущего колоссальные разрушения? Ярынич вспоминал ещё один эпизод, который произошёл в середине 1970-х, когда он работал над оперативным управлением ядерными вооружениями. В системе аварийного оповещения произошёл сбой. С самого верха на командные пункты всех ракетных дивизий было по ошибке передано сообщение: повысить уровень боевой готовности. Большинство дежурных офицеров не подчинились приказу. «Люди не поверили в это, — говорил Ярынич. — Мы же не вели войну». Вместо того чтобы созвать солдат из казарм на боевые посты, они принялись звонить своему начальству, чтобы выяснить, было ли сообщение подлинным. Только один дежурный офицер, подполковник, объявил тревогу в своём подразделении. Этот инцидент продемонстрировал, насколько ракетные войска сопротивляются нажатию каких-либо кнопок. Дежурные офицеры знали, говорил Ярынич, что «нельзя действовать слепо».

Чтобы дать советскому руководству ещё несколько драгоценных минут на решение о запуске, военные приложили огромные усилия и построили сверхскоростную систему связи, способную передавать сообщения из штаб-квартиры прямо на ракеты. В 1985 году «Сигнал-М» была модернизирована и заменена компьютерной системой «Сигнал-A», позволявшей главному штабу ракетных войск наводить ракеты в удалённых шахтах на новые цели. В пусковой установке хранились семь планов полёта, которые можно было выбирать дистанционно. Для загрузки нового плана требовалось десять-пятнадцать секунд.[280] В результате советские власти выигрывали в скорости и могли устранить неопределённость — человеческий фактор — на нижнем уровне. Система позволяла обойти любых военнослужащих, которые от недостатка дисциплины или просто из-за любопытства могли поддаться искушению и сначала спросить, что происходит. На конструкторов всё время давили, требуя сделать систему запуска как можно более оперативной. «Конструкторы сказали, что нам это необходимо — сейчас это пять минут, потом будет три, а вскоре и двадцать секунд», — вспоминал Ярынич.

Помимо скорости, конструкторам нужна была безотказность, железная надёжность. Они хорошо знали о проблемах советской промышленности и о возможности дефектов. Ярынич говорил, что защите от сбоев и обмана уделялось столько же внимания, сколько повышению скорости; по всей цепочке внедрили жёсткие процедуры и постоянную проверку на отклонения.

В 1985 году советские конструкторы завершили работу над «ядерным чемоданчиком», также известным как «Чегет». Их было изготовлено три штуки: для генерального секретаря ЦК партии, министра обороны и для начальника генштаба. Однако «Чегет» был чисто информационным устройством; его нельзя было использовать для запуска, в нём не было кнопок. Офицер, переносивший «Чегет», должен был подключиться к большой коммуникационной сети «Казбек», разработанной специально для руководства страны. Затем генеральный секретарь мог дать военным — также подключённым к «Казбеку» — разрешение на запуск. Это разрешение затем превращалось в приказ генштаба. Команда должна была быть удостоверена, и в случае успешной проверки ракеты получали команду на запуск.

Со временем, работая над созданием и укреплением этих систем связи, Ярынич пришёл к выводу, что идея о молниеносном применении ядерного оружия — это тупик. Ни та, ни другая сторона не получит преимущества, просто ускоряя процесс принятия решений. Но в 1984 году он выполнял свою работу и был поглощён погоней за скоростью.

В случае ядерного взрыва каналы связи — особенно между штабом и ракетными базами — были бы уязвимы. Советские военные конструкторы хотели устранить эту неопределённость. Предыдущий опыт показывал, что традиционные каналы связи по кабелю, радио и через спутник, построенные СССР для передачи данных, могут в случае удара просто сгореть дотла. Боялись они и того, что электромагнитный импульс, сопутствующий ядерному удару, уничтожит всё стандартное оборудование связи. Поэтому нужны были другие способы управления ракетами в военное время.

***

Одним из ответов был неуязвимый подземный командный пункт в Уральских горах под названием «Грот», вырубленный в гранитной скале. Конструкторы долго искали и наконец нашли место, где радиосигналы могут проникать через толщу скал. Гранит был идеальным вариантом. «Грот» располагался в горе Косьвинский камень, к северу от Свердловска.[281] Горный бункер должен был укрыть командование от ядерного удара. Но был разработан и параллельный план, позволявший отдавать приказы на запуск из другого безопасного места — высоко над землей.

Ракетная техника всегда была сильным местом Советского Союза, так что было естественно обратиться к ней для решения проблемы связи в военное время. Конструкторы придумали напоминающие роботов командные ракеты, которые можно было бы установить в хорошо укреплённых шахтах и быстро запустить в самом начале ядерной войны. Вместо боеголовок в носовой части командной ракеты находилась электроника. Поднявшись в воздух и оказавшись вдали от военных действий на земле, ракета должна была отправить всем оставшимся межконтинентальным баллистическим ядерным ракетам, находящимся в шахтах, сигнал: «Запуск». Даже при сбое всех остальных систем приказ об ударе возмездия был бы выполнен. Был один минус: выполнение задачи могло занять у командной ракеты до получаса, и к этому моменту все межконтинентальные баллистические ракеты могли быть уже уничтожены. Тем не менее было принято решение создать такую систему. В условиях предельной секретности советские военные и гражданские конструкторы добились одобрения и начали работу в 1974 году. Конструкторское бюро «Южное» — одна из ведущих организаций-проектировщиков ракет, находившаяся в Днепропетровске на Украине, — получило заказ на разработку командной ракеты.[282] Электронику разрабатывало Особое конструкторское бюро Ленинградского политехнического института, элитарного инженерно-вычислительного вуза. Генерал-полковник Варфоломей Коробушин, первый заместитель начальника главного штаба ракетных войск, отвечал за проект со стороны военных. Новая система бункеров и ракет была одним из самых поразительных и пугающих изобретений холодной войны. Оно называлось «Периметр».[283]