его друзей китобоев. Приведенный ниже краткий отрывок из книги Скорсби дает некоторое представление о борьбе китобоев с ледовитыми морями.СЕВЕРНЫЙ КИТОБОЙНЫЙ ПРОМЫСЕЛ

Судно «Эск», которым я тогда командовал, вышло из Уитби 29 марта 1816 года. Мы вступили в холодные пределы ледовитых морей и 25 апреля добыли первого кита, а 30 числа с попутным ветром начали форсировать льды и, пробившись через их большое скопление, вышли на обширное пространство открытой воды. Крепкий ветер дул на юг-юго-восток, и мы держали курс прямо на восток до трех часов дня, когда внезапно натолкнулись на большое скопление льдин, что прервало наш ход. Соблюдая особую осторожность, мы пытались их обойти, но вскоре обнаружили, несмотря на сильный снегопад, что попали в поистине ужасные условия.

На протяжении 14 предыдущих плаваний в эти негостеприимные края я встречался со многими опасностями, которые могли стоить жизни мне и моим товарищам. Но в данном случае опасность была столь грозной и реальной, что превосходила все пережитое мною ранее. Угрозы, которые возникают и исчезают внезапно, как бы страшны они ни были, кажутся нам сном, когда они остаются позади. Но долго переживаемый ужас врезается в память с такой силой, что даже время не в состоянии полностью стереть воспоминания о них. Именно такой ужас мы испытали, увидев открывшуюся перед нами картину. Ветер с грозным воем и ревом трепал нашу оснастку, на море поднимались такие водяные горы, что топ-мачты некоторых судов, сопровождавших нас, на расстоянии какой-нибудь четверти мили были скрыты из вида волнами, а у нашего корабля во время качки погружались в воду лодки, подвешенные выше кран-балки!

Между тем на нас быстро надвигался пак, твердый как скала. Пак то представал перед нами покрытый пеной, то скрывался за волнами; порой он как бы вздымался на невероятную высоту над поверхностью моря. Не стоит рассказывать здесь о тех мерах, которые мы принимали, пытаясь уберечь судно от грозившей ему опасности, ибо все они оказались тщетными. В 11 часов вечера, находясь совсем близко от пака, мы в тумане разглядели неподалеку разводье и повели судно к нему. По счастью, здесь льдины были малы, во всяком случае, все большие льдины нам удалось обойти — так что, получив несколько толчков, мы без серьезных повреждений зашли в разводье. Оно, как нам казалось, обеспечивало безопасное убежище.

Но нас постигло горькое разочарование: при обусловленной крайней необходимостью попытке повернуть судно оно отказалось повиноваться, несмотря на все наши старания. Из-за этой неприятности, вызванной как плохой остойчивостью судна, так и яростной силой ветра, нас отнесло к большому ледяному полю, которому не было видно конца. «Марс» из Уитби и другое судно, следовавшие непосредственно за нами, когда мы входили в ледяное поле, отличаясь лучшей остойчивостью по сравнению с «Эском», легко выполнили этот маневр и через несколько минут скрылись из вида. В этих ужасных условиях нас восемь часов подряд с невероятной силой било об лед. Все это время я находился на брамселе, руководя постановкой парусов, дабы избежать столкновения с самыми крупными льдинами, из которых любая могла пробить борт. С божьей помощью нам чудом удалось в этом преуспеть, и 2 мая в восемь часов утра мы вошли в небольшое разводье, где ухитрились управлять судном, пока ветер не стих и не появилась возможность зайти в более безопасное место. Осмотрев судно, мы обнаружили, что видимые повреждения сводились только к разрушению большей части рулевого устройства, нескольким небольшим «ссадинам» на бортах и пробоинам в нижней части кормы.

С этого момента и до 20 мая промыслу в основном мешало образование нового льда, так что за это время мы убили всего одного кита. Что же касается наших соседей, то только немногим удалось добиться даже такого результата. Всю следующую неделю мы были так скованы льдом, что стояли на месте и лишь иногда удавалось пройти несколько ярдов. Затем 12 дней мы с небывалым упорством пробивались сквозь льды. Наконец 12 июня удалось счастливо из них выбраться. К 27 июня было добыто 13 рыб [китов], из которых извлекли около 125 бочек жира.

28 июня мы большую часть дня шли на запад и приблизились к кромке плотного ледяного поля, состоявшего из огромных льдин небывалой толщины. Обстановка здесь показалась мне не подходящей для промысла, и мы позволили судну дрейфовать на восток всю ночь. Впрочем, 29 числа утром оказалось, что оно совсем незначительно отошло от места, где стояло, когда я ложился спать. Широкие разводья между льдинами теперь стали смыкаться. Следовало сделать попытку спустить на воду четыре лодки и буксировать судно по находившимся поблизости разводьям. Когда мы пытались ввести его в узкую бухту, которая казалась, безусловно, надежным убежищем, небольшая льдина подошла под самый нос и застопорила ход. Не прошло и минуты, как судно начало сильно зажимать льдами.

Ни одна из окружавших льдин не казалась нам опасной. Враг притаился с левого борта, но мы об этом и не подозревали. Размер льдины, коснувшейся левого борта, не превышал шести квадратных ярдов, и торчала она над водой немногим больше чем на ярд. Но на глубине 10–12 футов заостренный твердый выступ этой льдины давил на киль, приподнял руль и причинил такие повреждения, которые едва не привели судно к гибели. Примерно через полтора часа после этого несчастья плотник, проверяя помпу, обнаружил, к нашему великому огорчению и изумлению, что глубина воды в трюме достигла 8,5 фута. Это вселило в нас большую тревогу; у всех на лицах было написано отчаяние, матросы взялись за помпы, и одновременно был поднят сигнал бедствия. С окружающих судов к нам подошло до дюжины лодок. За четыре часа уровень воды удалось снизить почти до четырех футов, но одна помпа вышла из строя. Откачка теперь шла медленнее, чем раньше, и вода снова стала брать над нами верх.

Наша команда не могла бесконечно заниматься откачкой, и нужно было принять какие-то меры, чтобы быстро выправить положение, пока у нас было достаточно помощников.

Мы полагали, что пучками каболки, соломы или конопати можно затянуть часть самых крупных пробоин, задержать приток воды и закрепить эти пучки посредством пластыря (то есть паруса, привязанного с четырех концов к канатам и подведенного снизу к поврежденному или давшему течь месту). Мы приготовили нижний лисель и свили пучки из перечисленных материалов, присовокупив к ним куски старой тонкой парусины, китовый ус и большое количество золы, хорошо