litbaza книги онлайнФэнтезиКрысиный Вор - Антон Орлов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 51 52 53 54 55 56 57 58 59 ... 164
Перейти на страницу:

Иногда ему попадались чашки с кофе – на подоконниках, на парапетах мостов и каналов, на пеньках в лесу, на песке посреди безлюдных пляжей. Причем непонятные какие-то чашки: вроде бы обычного размера, но почему тогда в них плавали осенние листья, как они там помещались?

Засыпанная пеплом равнина с выпирающими кое-где каменными хребтинами, почернелыми от копоти, расстилалась в утреннем сумраке до розовеющего горизонта. Пошатываясь от усталости, роняя капли крови из ритуально порезанной руки, он запечатывал Врата Перехода, чтобы они никогда больше не открылись. Рядом ошивался демон Хиалы. Из Врат снова полезла иномирская пакость, тогда демон шагнул вперед, заслоняя его, но вдруг обернулся и с угрозой прошипел:

– Ешь бульон! Хоть ложечку, мерзавец! Или мне тебя убить? Или я должен показать стриптиз и сплясать, чтобы ты все-таки соизволил поесть?

– Я поем бульон, если ты не будешь показывать стриптиз, – произнес он, с трудом выговаривая слова и не вполне понимая, где они с Золотоглазым сейчас находятся: на той равнине-из-прошлого или в светлой комнате с лилиями на потолке?

В давно забытой жизни, где случилась та равнина и та война и Золотоглазый все еще был демоном, Хантре Кайдо однажды приснилась эта комната и этот разговор про бульон. Теперь он об этом вспомнил. Эффект двух зеркал, которые отражаются друг в друге, и попробуй разбери, в какой стороне бесконечного зеркального коридора находится сегодняшний день.

Закоулки, парки, туманные дали, смутно знакомые помещения, обрывки музыки, такой же материальной и видимой, как все остальное, человеческие и нечеловеческие лица – вперемешку, мозаикой, бесчисленными множествами… Иногда ему удавалось вынырнуть оттуда и недолго побыть в комнате, но в этом тоже не было ничего хорошего: собственная беспомощность угнетала, а преодолеть ее он не мог. Вдобавок Тейзург тут же начинал привязываться со своим бульоном. Или в его отсутствие трепещущие слуги умоляли Хантре хоть немного поесть, иначе господин прогневается (ага, он и так злющий, куда уж дальше), и больной из жалости к ним через силу ел.

Впрочем, хуже всего другое. Во тьме его подстерегает нечто бесформенное, безвременное, беспредельное, и он то ползет через этот зыбкий океан без начала и конца по шатким мостикам, то прыгает по льдинам, которые мчатся в темную даль – с одной на другую, с одной на другую, то карабкается по выросшим на пути скалам, до крови обламывая когти, то бредет по необъятной равнине, увязая в песке или в снегу. Он давно уже забыл, куда ему нужно дойти, хотя в начале пути, наверное, помнил. Самое трудное – удерживать все эти мостики, скалы, руины и другие пространственные поверхности в относительно неподвижном состоянии. Если не удержишь, они распадутся и смешаются с бесконечно переменчивой зыбью, тогда уж точно никуда не придешь.

Двигаясь вперед, он следил за тем, чтобы Несотворенный Хаос не съел кое-как слепленную дорожку, которая так и норовила расползтись, истаять, сгинуть. Каким образом это у него получалось, он не задумывался. Главное – добраться туда. Еле теплившееся представление о том, что необходимо во что бы то ни стало попасть туда, заставляло его продолжать борьбу.

Это мучительное путешествие вновь его настигло во время болезни и, выплывая из омутов бреда, чувствуя под головой мокрую от пота подушку, он всякий раз понимал две вещи. Во-первых, это было с ним на самом деле. А во-вторых, это осталось позади: он ведь все-таки дошел.

Однажды бред закончился, и тогда он просто уснул, а когда проснулся, за окном брезжил серый зимний день, лилии на потолке были плоски и неподвижны – не более чем фреска на штукатурке. В кресле возле постели сидела одна из наложниц Тейзурга. Омилат. А может, Джеварья. К стыду своему, он нередко путал, кто из них кто.

– Бульон, господин Хантре! – радостно заулыбалась девушка.

Прежней тревоги у нее в глазах не было: очевидно, все уже знали, что он выздоровел.

– Ага, спасибо. Ешь его сама, я хочу котлету.

Откинув одеяло, он сел, потом нетвердо встал и мимо всполошившейся Джеварьи-Омилат двинулся к двери. Мятая хлопчатобумажная пижама длиной до колен болталась на нем, как на вешалке.

Пол холодил босые ступни, зато почти не качался. В зале от стены до стены лежал ковер с густым разноцветным ворсом и пылал огонь в белом, как снежный дворец, камине.

Он направился было к камину, но передумал и подошел к окну. На тронутых изморозью перилах балкона была укреплена кормушка в виде изящной беседки, там клевали зерно птицы – хохлатые серые комочки с оранжевыми грудками. До чего же хорошо смотреть на что-то реально существующее, которое было пять минут назад, есть сейчас и никуда не денется в ближайшие четверть часа… Снизу его заметил сидевший во дворе пес: радостно залаял и так завилял хвостом, что взметнулся снежный фонтанчик. Хантре помахал ему и обессиленно оперся о подоконник, а когда вновь поднял взгляд, никакого пса уже не было.

– С возвращением!

Он повернулся медленно, чтобы не отпраздновать «возвращение», растянувшись на полу, а то голова кружилась. Эдмар стоял у двери в синей с красным узором баэге, глаза подведены – как же без этого? А тени под глазами, похоже, настоящие.

Улыбаясь, подошел, тоже поглядел в окно.

– О, наконец-то… Хвала Госпоже Вероятностей, Дохрау больше не сидит у меня во дворе перед парадным крыльцом! А то прислуга боялась мимо него ходить, да и сам я, признаться, несколько нервничал. Простые смертные пользовались задней дверью, а я – Вратами Хиалы. И вдобавок преподаватели Магической Академии повадились таскать сюда студентов, чтобы те хотя бы издали, с улицы, посмотрели на Великого Пса Северного Ветра.

– Долго он тут сидел?

– С самого начала, как ты слег. Несколько раз отлучался, чтобы раздобыть мне кое-какие ингредиенты для целебной ворожбы.

Хантре помолчал, ошеломленный этим фактом, потом сказал:

– Спасибо.

– Счастлив это услышать, – ухмыльнулся Тейзург. – Ты ведь скуп на «спасибо», по крайней мере когда речь заходит обо мне. Бесподобно, ты похож на обтянутый кожей скелет с хорошо сохранившейся рыжей шевелюрой и вызываешь у меня сейчас лишь одно желание – накормить тебя.

– Да я бы и сам не отказался поесть. Только не бульон.

– Сначала надень что-нибудь пристойное, а то выглядишь, как сбежавшее с огорода пугало. Уму непостижимо, на что ты израсходовал остаток сил, после того как покончил с «мясорубкой». На то, чтобы набить лицо террористу! Меня всегда изумлял и шокировал твой здравый смысл – вернее, то, что тебе его заменяет. Всякому было ясно, что мерзавец и так свое получит, тем более что на него имел виды коллега Крелдон, который его потом и заграбастал. Нет ведь, надо было на последнем надрыве отвесить по роже! Если бы ты потратил эти крупицы силы на нейтрализацию вредоносного заклятья или приберег их, как резерв, это было бы куда практичней, не находишь?

Хантре понимал, что Золотоглазый прав, но его нотации раздражали, хотелось огрызнуться. От этого он удержался, сознавая, что тот заботился о нем во время болезни и много сделал для того, чтобы он выздоровел.

1 ... 51 52 53 54 55 56 57 58 59 ... 164
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?