Можно предположить, что культ молнии, связанный с Тором, имеет доисторическое происхождение, а имевший к нему прямое отношение культ обоюдоострых топоров, существовавший на Ближнем Востоке и на островах Эгейского моря, встречался и в Скандинавии. Эту гипотезу подтверждают найденные миниатюрные янтарные, костяные и каменные амулеты в виде молотов, похожие на молоты Тора, обнаруженные в могилах викингов, и напоминающие символы, вырезанные на рунических камнях. В Дании в бронзовом веке хрупкие церемониальные топорики, украшенные золотом, использовались в качестве пожертвований; в Скане, близ Кивика, на обеих сторонах жертвенника были выгравированы два топора, а в сцене прохождения процессии изображены мужчины, несущие топоры такой же формы529. В Исландии на колеснице (с шестью колесами на осях) имелся бронзовый диск — эмблема Солнца. Несомненно, это символизировало запряженную лошадями колесницу, в которой Соль, сестра Луны, ежедневно проезжала по небу. Солнце, согласно древнескандинавской мифологии, являлось божеством женского рода, и Снорри (Snorri) выделяет его из группы богинь, известных как asynja, которые, хоть и приравнивались к богам, но все же не относились к той категории, что Один-всеотец, Тор всемогущий и Фрейя — богиня всего мира. Соль, несомненно, была объектом поклонения с очень древних времен, на что указывает доисторический солярный символизм, но почти никаких важных сведений о происхождении этого культа невозможно почерпнуть из мифологической литературы. Праздники огня, которые всегда были характерной особенностью отмечаемого в скандинавских и в других европейских странах летнего солнцестояния530, вероятно, являются отголосками магических обрядов, проводимых в это время года, чтобы помочь солнцу пройти критический поворот в его ежегодном путешествии по небесной дороге.

Поклонение небу в Уэссексе

На Британских о-вах, как мы уже видели531, средиземноморский мегалитический культ, тесно связанный с матерью-землей, смертью и возрождением, слился с индоевропейской небесной и солярной религией. Это произошло в начале бронзового века, когда народ "культуры колоколовидных кубков" с некоторыми особенностями, характерными для "культуры боевых топоров", превратил комплекс памятников в Эйвбери в святилища под открытым небом. Кульминацией этой трансформации стало сооружение огромного каменного кольца на равнине Солсбери. Сложные астрономические наблюдения, проведенные в Стоунхендже, позволяют говорить о том, что в этом замечательном храме устраивали некий ритуал, посвященный небу или солнцу и обращенный, по всей вероятности, к какому-то небесному богу, вроде Варуны, Зевса или Юпитера.

Храм, очевидно, сориентирован на точку восхода Солнца в середине лета. Впрочем, по утверждению сэра Нормана Локиера (Norman Loctyer), центральная линия дороги не ориентирована на точку восхода, потому что ее не видно из центра Стоунхенджа. Тем не менее кажется, что монумент расположен в соответствии с солнечными траекториями и солнцестояниями532. Если это так, то Стоунхендж, видимо, был построен специально для проведения обрядов во время сезонных празднеств, возможно, связанных с восходом и заходом Солнца (на северо-востоке и юго-востоке соответственно). Об этом можно судить по начертанным в Стоунхендже солнечным линиям, если только они не использовались всего лишь для определения времени празднеств.

В любом случае, являлся ли Стоунхендж храмом Солнца или нет, бесспорно, он был открытым святилищем, характерным для индоевропейской традиции поклонения богу неба, спланированным и возведенным в соответствии с движением небесных светил. Только очень сильное религиозное побуждение помогло создать такие уникальные, сложные и обширные центры культа, как Эйвбери и Стоунхендж, рядом с которыми обычные каменные круги кажутся бледными тенями. То, что эти круглые мегалитические монументы представляют особенность почти исключительно Британии и Бретани, доказывает силу и жизнеспособность культа, охранявшегося в этом регионе благодаря верховодству бретонско-уэссексских вождей. Они были в большой мере ответственны за поддержание и развитие культа неба в посвященных ему центральных святилищах в Уилтшире. К их числу относится и Стоунхендж, претерпевший большое количество реконструкций начиная с позднего неолита (около 1900–1700 гг. до н. э.) и до конца бронзового века (около 1300 г. до н. э.).

Из предыдущего обзора археологических данных становится ясно, что доисторическая религия концентрировалась и развивалась вокруг трех наиболее сложных, критических и непонятных ситуаций, с которыми древний человек сталкивался в повседневной жизни, — рождения, смерти и добывания средств существования в полном опасностей окружающем мире. Давление внешней среды и человеческих поступков, вечная борьба за сохранение себя на этом и на том свете, неисчислимые разочарования и обстоятельства, вселяющие благоговение, часто находящиеся совершенно за гранью понимания и контроля, — все это создавало напряжение, для разрядки которого необходимо было найти какие-то способы и средства. Когда жизнь во многом зависела от рискованной охоты, капризов времен года и огромного количества непредсказуемых и неблагоприятных случаев и событий, эмоциональному состоянию непозволительно было выходить из определенных границ. Вот почему выработалась техника проведения ритуалов, необходимая для смягчения стресса; она укоренилась и стала бесконечно совершенствоваться, удовлетворяя новые запросы и поддерживая равновесие между расширяющимися социальными структурами и религиозными организациями.

РИТУАЛЬНЫЙ КОНТРОЛЬ НАД ЕСТЕСТВЕННЫМИ ПРОЦЕССАМИ

Так религиозное сознание направлялось на любую естественную силу, процесс или предмет, которые оно отождествляло со священными. Символ, считает Юнг, может возникнуть спонтанно, независимо от сознательной воли, например, во время сна, видений или галлюцинаций. Этот вид человеческого опыта нашел выражение в анимистических и теистических интерпретациях природных явлений, и мистическая духовная сила стала отождествляться с особыми видами животных и с физическими явлениями, такими, как горы, реки, ветер, солнце, луна, созвездия. Она также ассоциировалась с животворными процессами — плодовитостью, материнством и всем, что связывалось с размножением и рождением, а равно и с таким выводящим из душевного равновесия и разрушительным явлением, как смерть. Некоторые естественные явления действительно были настолько непреодолимы, что они казались множеством разных сверхъестественных действующих сил и принципов, хороших и плохих, добрых и злобных. В результате возникло множество символических образов божественного и различных святых, каждый из которых обеспечивался соответствующей ритуальной техникой и собственной формой культа. Культ и ритуал контролировали сверхъестественные силы и делали их более эффективными.

Из-за некоторых своих качеств эти абстрактные силы рассматривались как принадлежавшие, в основном, к "тому свету", мистическим образом воздействующему на этот свет и на события в нем. Поэтому религиозная реакция являлась не просто ментальным рефлексом, возникающим спонтанно (как продукт "психологической машины"). Согласно предположению Дюркхайма (Durkheim), эта реакция была продуктом общества, в котором имелось многое для "возбуждения в умах ощущения божественного с помощью власти, которую оно над ними имеет; так что для его членов это все равно что бог для поклоняющихся ему"533. Верно, что религия возникает внутри общества и что она функционирует как неотъемлемая часть его структуры, позволяя людям жить вместе в упорядоченной системе социальных отношений и ясно выражать собственные жизненные устремления посредством общественно-бытовой среды5 44. Например, тотем это не просто "сам клан, олицетворенный и представленный воображению в визуальной форме тотемного животного или растения", как предположил Дюркхайм, не более, чем религия является всего лишь "объединенной системой верований и обрядов, относящихся к святым вещам", которые "объединяют в одну единую общность всех тех, кто их придерживается"515.