— Правильно! — Подтвердил маг, активно раздувая костер, и рискуя при этом спалить свой берет. — Ваши изделия очень дорого стоят, я слыхал от отца.

— И сколько дней до Зорхатама? Верхом?

— Кажется, сутки в почтовой карете. Или двое, я там не был! — Признался король.

— Ну, это приемлемо! — Облегченно вздохнула Марина. — Еще раз извините меня, Тавель, но пользоваться вашей формулой как-то не хочется.

— Мне и самому теперь не хочется! — Смущенно согласился старик. — Полагаю, ваши земли мы найдем без труда. Если верить старым картам, они расположены на юго-востоке?

Пушехвост кивнул в знак согласия, так как рот его был занят. Его величество неутомимо вгрызался в сухарь с изюмом, предложенный Мариной. Прожевав немного, он все-таки промямлил:

— Несомненно… Но вот как найти юго-восток, мне неведомо. Жалею, что пренебрегал географией и вообще плохо учился… — И он вновь аппетитно захрумкал сухарем.

— По солнцу, ваше величество!

Маг лукавил. Марина точно знала, что у него в кармане куртки есть устройство, напоминавшее компас.

Они поужинали лепешками (уже основательно зачерствевшими), жестким копченым сыром и мясными чипсами, после чего Марина осмотрела лапку неожиданного попутчика. Это был всего-навсего сильный ушиб. Лекарства остались в рюкзаке Велирин, поэтому обошлись примочками и размятыми листьями подорожника.

Спать Пушехвост завалился у Марины под боком, свернувшись калачиком, как хомяк в гнезде. Во сне он свистел носом, вздрагивал, пихался задними лапами: и жарко от него было, как от хорошей грелки. Ночью девушке дважды чудился тихий шелест. Спала она вполглаза, опасаясь каких-нибудь диких зверей и прислушиваясь к малейшему шороху. Но вокруг стояла тишина, и она снова засыпала.

Проснулась она оттого, что Тавель кашлял. Лицо у деда побледнело и осунулось. Скорее всего, он простудился. Это обеспокоило Скворцову: вдруг пневмония, а антибиотиков нет никаких! Однако, маг утверждал, что жара у него нет, и вообще он чувствует себя не так уж плохо. Между тем внешний вид его говорил совершенно другое.

Марина вышла к реке, лениво струившейся по каменистому дну и, зная, что никто не будет подсматривать, искупалась в приятной, теплой и чистой воде. С неудовольствием отметила, в какую обузу превратились длинные волосы, надо было их подстричь перед путешествием… Волновала судьба Велирин, Готтар и Димла. Где же они?.. Пушень сказал, что ураган странным образом сменил направление. Если так, то они могут находиться где угодно. Оптимизма такие умозаключения не добавляли.

C полными флягами и котелком Марина вернулась в лагерь. Пушехвост тоже проснулся и умывался лапками и языком с присущей хомячкам ловкостью. Тавель с недоумением изучал содержимое мешка с провизией, хотя изучать было особенно нечего: остался пакет молотого кофе, сверток сахара, соль и крупа.

Теперь природа ночных шорохов стала абсолютно ясна.

— Кажется, его парфюмерное величество немало потрудились нынче ночью? — Безмятежно спросила Марина, борясь с искушением повыдергать королю усы.

Тавель с укором в голосе произнес:

— Стыдитесь, ллид Мариен! Кажется, общество барона Готтара не пошло вам на пользу.

— Что же я мог поделать с собой? — Защищаясь, захныкал пушень. — Я был близок к голодной смерти даже после ужина!

— С таким-то пузом?

В ответ на этот презрительный комментарий Пушехвост немедленно втянул животик, но не смог удержать его в таком положении и трех секунд.

— Обещаю, ллид Мариен, что мои повара с лихвой компенсируют эту потерю!

Марина махнула рукой.

— Ладно, проехали. До встречи с вашими поварами будем жевать кашу. Пустую, без масла. А в наказание вы, ваше величество, вымоете котелок и ложки.

Пушехвост энергично запротестовал, — дескать, мыть посуду-дело не королевское, и продолжал нудно и долго канючить во время завтрака, так что девушка сжалилась и сама помыла посуду.

Тщательно загасив костер и прикопав кое-какой мусор, два человека и пушень двинулись на юго-восток. Шли они чрезвычайно медленно, главным образом из-за маленького монарха, который не обладал проворством и в придачу хромал. Кончилось тем, что Скворцовой пришлось его нести на плечах, и Пушехвост был очень доволен. Тавель же слабел на глазах, но держался молодцом. Дважды они останавливались для отдыха. Во время последнего привала девушка заинтересовалась историей пушеней. Король охотно пустился в объяснения, разглагольствуя добрую четверть часа под аккомпанемент Тавелева кашля.

— Нам было трудно оборонять Степной Дом и прилегающие к ним земли, покуда один замечательный пушень — имя его, Рыжая Шубка, записано в наших летописях, — не обнаружил спящих огнедышащих драконов в норе под холмом. В спокойном состоянии они не опасны, но если разбудить, то мало никому не покажется. Они легко управляемы и не требовательны в уходе. С помощью драконов мы отстояли свое, кровное. Вот так более двухсот лет назад Степной Дом стал неприступным королевством.

— Большим?..

— О: нет, по меркам двуногих — ничтожно маленьким, но с нас и этого довольно. Пушени — мирный народец, мы не собираемся покорять новые территории, хотя с помощью драконов могли бы… Гораздо приятнее жить в мире. Вроде бы, люди это поняли и оставили нас в покое. Тем более что мы в состоянии дать отпор. Торговать ведь приятнее, чем воевать, а?

Разговоры разговорами, но надо было двигаться дальше. Солнце неуклонно стремилось к закату и уже коснулось розовым светом облаков над линией горизонта, когда усталые путники вышли из рощи. Пушехвост радостно пискнул: кругом, сколько хватало взора, простиралась степь, а далеко впереди возвышались пологие холмы. Подножия их утопали в зелени. Это и было пушеневое королевство.

Светило быстро садилось. Небосвод из золотистого стал зеленоватым, потом — иссиня- черным, усыпанным гроздьями ярких южных звезд. Луна шла на убыль, но ее ущербный диск давал пока что достаточно света. Путники прибавили шаг, пробираясь сквозь посадки яблонь и апельсиновых деревьев и ориентируясь на россыпь огней, украсивших холмы. Пушехвост пояснил, что издавна жилища вырублены прямо в каменистой почве. Впоследствии начали строить и снаружи, в один — два этажа. Очевидно, холмы представляли собой остатки горной цепи, источенной временем и стихиями.

Где-то за полночь они добрались до стены в четыре человеческих роста. Со смотровой башенки сорвался луч света, заплясал по земле и замер, наткнувшись на две человеческие фигуры. Король высунулся из-за плеча Марины и попросил спустить его вниз, что и было исполнено.

— Стойте! — Повелительно пискнул очень решительный голосок с верхушки смотровой башенки. — Кто вы и почему ходите под нашими стенами в столь поздний час?!

Пушехвост Восемнадцатый запрыгал в круге света, забыв про больную лапу:

— Посмотри вниз, слепой крот! Это же я, ваш король!