– Но что же требует от вас столько усилий? Чем вы с Сомертоном тут заняты? Что это за место?

– Милорд?

Оба повернулись к пожилому мужчине, одетому в потертый твидовый костюм. Он только что вошел в дверь. Увидев Белинду, старик остановился и стянул с головы шапку.

– А, мистер Дженкинз, – поприветствовал его Николас, подзывая к себе. – Пожалуйста, скажите, что вы отыскали наши медные сусловарочные котлы!

– Отыскал, ваша милость. Можете поверить – все это время они находились в доках на пирсе Пимлико. Но теперь их доставят нам, как только пожелаете.

– Превосходно! – Николас обратился к свахе. – Белинда, это мистер Дженкинз, работавший пивоваром в Хонивуде целых… о, не меньше тридцати лет. Мистер Дженкинз, это леди Федерстон.

– Миледи. – Он поклонился и снова посмотрел на Николаса. – А еще я нашел для вас поставщика дубовых бочек. Они вам потребуются.

– О да, точно. – Николас засмеялся. – Я помню, вы всегда утверждали, что дуб – единственное приемлемое дерево для пивных бочек.

– Дуб и никакое другое, милорд. С вашего позволения, я отправлюсь туда прямо сейчас и взгляну на них.

– Да, конечно. Нельзя же варить пиво без бочек, верно?

– Нет, сэр. Вы поедете в Хонивуд завтра?

– Да. Если потребуется связаться со мной, телеграфируйте туда. Лорд Сомертон тоже уезжает, так что вы остаетесь за главного, пока он не вернется. Заставьте этих людей поработать, пока нас не будет, Дженкинз, – добавил Николас, подмигнув.

– Всенепременно, сэр. Уж я не дам им бездельничать только потому, что хозяина нет на месте. – Старик кивнул Белинде. – Хорошего дня, мэм, – и направился к двери.

– Он настоящий эксплуататор, – сказал Николас шепотом, пока Дженкинз шел к выходу. – Вам бы стоило посмотреть, как он и мой управляющий подгоняют рабочих во время сбора хмеля. Совершенно безжалостные, оба. Дают несчастным всего четверть часа на ленч. Я думаю… – Он замолчал, дожидаясь, пока старик выйдет, затем продолжил уже нормальным голосом: – Думаю, мне следует настоять на получасовом перерыве, раз уже теперь я за все отвечаю. Сбор хмеля – тяжелый труд.

Белинда посмотрела на него, пытаясь осмыслить все услышанное.

– Вы с Сомертоном варите пиво?

– Ну пока еще нет, – со смехом ответил Николас. – Сначала нужно получить хмель и ячмень. Но когда соберем урожай – да, будем варить пиво. Видите ли, это то, что я умею делать.

– Я даже не догадывалась, что вы разбираетесь в пивоварении.

– Ну, в Хонивуде выращивают и хмель, и ячмень и на домашней ферме всегда работала пивоварня. Хонивуд производит эль, горькое пиво и портер для всех имений Лэнсдауна, а я всю свою жизнь следил за этим процессом. И Сомертон тоже. В его имении, Аркадах, тоже растут хмель и осоложенное зерно. Да во многих поместьях в Кенте. Мы оба продавали почти весь урожай на открытой ярмарке, но цены на сельскохозяйственную продукцию настолько низки, что прибыли практически нет. Но впредь оба наши имения будут продавать весь урожай хмеля и зерна нашей собственной пивоварне. Разумеется, по справедливой цене, но основную прибыль даст пиво.

Белинда улыбнулась, одобряя возбуждение в его голосе.

– Звучит так, будто вам не терпится начать.

Николас рассмеялся.

– Ну да, меня всю жизнь завораживал процесс. Ребенком я постоянно таскался вслед за Дженкинзом, задавал вопросы, путался под ногами – в общем, изводил его, как мог.

Белинда всмотрелась в его лицо и увидела того мальчишку, что хотел изучать науки в Кембридже.

– Когда Лэнсдаун лишил меня денег, – продолжал Николас, – я изо всех сил напрягал мозги, пытаясь придумать, как заработать на жизнь. Но вот это мне даже в голову не приходило, наверное, потому что я никогда не расценивал пивоварение как бизнес. Оно всегда было просто частью имения, а не источником дохода, и до этого времени я даже не думал, что можно превратить его в выгодное дело.

– Но у вас нет начального капитала. Что, все предприятие финансирует Сомертон?

– Нет, лорд Коньерс. Он согласился купить десять процентов акций, а остальную сумму нам ссудить. Прежде чем лорд согласился, нам пришлось предоставить ему подробный план, этим мы и занимались всю последнюю неделю. Показали его всего два дня назад, и он решил рискнуть.

– Но когда… как… что подтолкнуло вас…

Белинда замолчала и покачала головой, смеясь над собственными неуклюжими попытками добиться объяснений. Она меньше всего ожидала, что Николас предпримет что-нибудь в этом роде, и теперь не знала, как к этому относиться.

– Как вы двое решили этим заняться?

– Это моя идея. Я возвращался из Хайклифа, и поезд остановился тут, прямо напротив здания. – Он замолчал и показал на открытую входную дверь, канал и железнодорожные пути за ним. – То, что поезд остановился тут – это провидение, Белинда. Провидение, указавшее мне цель в жизни.

– Даже не знаю, что и сказать, Николас. – Она, смеясь, прижала ладонь к груди. Его радостное возбуждение оказалось заразительным. – Вы привели меня в замешательство.

– Правда? Холодная, сдержанная леди Федерстон в замешательстве? Вот это подарок – так поменяться ролями.

– Поменяться ролями? Что вы имеете в виду?

– Когда я рядом с вами, у меня буквально все идет вверх ногами. Черт, да бо́льшую часть времени я даже собственное имя не могу вспомнить!

Белинда затихла, перестала смеяться, а сердце подпрыгнуло в груди.

– Не понимаю, почему, – прошептала она.

Николас протянул руку, прикоснулся к ее щеке.

– Не понимаете? – спросил он ласково.

Белинде следовало отпрянуть. Но не хотелось, хотя дверь была открыта нараспашку, и любой, кто прошел бы мимо, сразу их увидел. Белинде казалось, что она может целую вечность стоять вот так рядом с ним, и хотя знала, что должна отодвинуться, сделать этого не могла. Николас опустил руку, прежде чем она успела прийти к какому-нибудь решению.

– Если вы не понимаете, почему, – произнес он, – я вам не скажу. Я чувствую себя лучше, зная, что не вся моя душа вывернута наружу.

Николас произнес это легко и беспечно, но Белинда знала, что он просто скрывает свои истинные чувства. Она никогда не понимала, где правда – с кем угодно, только не с ним. Ей хотелось увидеть его душу и понять, что в ней таится, но Белинда не могла произнести этого вслух. Только не после того, что уже успела ему наговорить.

– Вы видели надпись снаружи? – спросил вдруг Николас.

Она моргнула, слишком уж резко он сменил тему.

– Что? – Белинда потрясла головой, чувствуя, что сейчас маркиз перевернул ее мир вверх ногами. – Надпись? Какую надпись?

– Я рад, что вы ее не заметили. Это значит, что я смогу показать ее вам сам. – Николас схватил ее за руку и потянул к распахнутой двери. – Идемте.