– Думаю, жить ты будешь, – сказала я, прикладывая последний снежок к его левому боку.

Потом я разгладила Мэтью волосы. Возле глаза к пятну высыхающей крови прилипло несколько прядок. Я осторожно вытащила их оттуда.

– Благодарю за заботу, mon couer. Ты не возражаешь, если я тоже немного позабочусь о тебе и сотру кровь Филиппа с твоего лба? – робко спросил Мэтью. – Мне не нравится ее запах на тебе.

Он боялся нового приступа бешенства крови. Я взялась вытирать кровь сама, и мои пальцы запачкались черным и красным.

– Наверное, я сейчас похожа на языческую жрицу.

– Больше, чем когда-либо.

Мэтью взял немного снега с бедра. Тряпкой ему служил подол рубашки. С их помощью он окончательно стер мне с лица следы моего принятия в семью де Клермон.

– Расскажи о Бенжамене, – попросила я, пока Мэтью занимался моим лицом.

– Я сделал Бенжамена вампиром в Иерусалиме. Дал ему своей крови, думая, что спасу его от смерти. Но тем самым я забрал его разум и душу.

– И у него проявляется твоя тенденция к вспышкам гнева?

– Тенденция! У тебя это выглядит чем-то вроде повышенного кровяного давления, – удивленно покачал головой Мэтью. – Идем, иначе замерзнешь здесь.

Взявшись за руки, мы медленно побрели к замку. Нам было все равно, видел ли нас кто-то и что при этом подумал. Падал снег, отчего унылый ландшафт с его ямами и рытвинами становился белым и гладким. В меркнущем свете дня я смотрела на Мэтью. Черты его волевого лица были так похожи на отцовские, и, как у отца, плечи расправлены, чтобы показать, что он не сгибается под жизненными тяготами.

На следующий день отмечали праздник святителя Николая. Под ярким солнцем искрился выпавший за неделю снег. Благоприятная погода оживила замок, хотя сейчас было время Рождественского поста – серьезная пора для размышлений и молитв. Напевая себе под нос, я отправилась в библиотеку, чтобы вернуть очередную порцию алхимических книг. Я постоянно носила книги в буфетную, но никогда не забывала вернуть их обратно. На подходе к библиотеке я услышала мужские голоса. Один я узнала сразу: спокойный, несколько ленивый голос Филиппа. Второй был мне незнаком. Я толкнула дверь.

– А вот и она, – сказал Филипп.

Его собеседник повернулся в мою сторону, и у меня тут же закололо все тело.

– Боюсь, ее французский недостаточно хорош, а латынь и того хуже, – пояснил Филипп, извиняясь за меня. – Вы говорите по-английски?

– Да. Для нашего разговора этого хватит, – ответил ведьмак.

Его цепкие глаза окинули меня с головы до ног. К невидимым иголочкам добавилась гусиная кожа.

– Вижу, дама пребывает в добром здравии, но она, сир, никак не должна находиться среди ваших соплеменников.

– Я бы с радостью от нее избавился, месье Шампье, но ей некуда деться, и она нуждается в помощи своих соплеменников. Потому-то я и послал за вами. Входи, мадам Ройдон. – Филипп кивнул, требуя подойти ближе.

Каждый шаг усиливал мой дискомфорт. Воздух в библиотеке был тяжелым, насыщенным электричеством, как перед грозой. Пожалуй, я бы не удивилась, услышав громовые раскаты. Мне стало трудно дышать. Питер Нокс стремился проникнуть в мой разум, встреча с Сату в развалинах Ла-Пьера запомнилась сильной физической болью. Этот ведьмак отличался от них обоих и почему-то казался мне куда опаснее. Я быстро прошла мимо опасного гостя и взглянула на Филиппа, прося объяснений.

– Познакомься. Это Андре Шампье, – представил гостя Филипп. – Печатник из Лиона. Возможно, ты слышала про его двоюродного брата – известного врача, к сожалению покинувшего сей мир и лишившего нас удовольствия слушать его мудрые рассуждения о вопросах философских и медицинских.

– Нет, – прошептала я. – Я не слышала об этом человеке.

Я смотрела на Филиппа, совершенно не зная, как себя вести, и ожидая его подсказок.

Шампье чуть наклонил голову, благодаря Филиппа за комплимент:

– Сир, я тоже не имел удовольствия беседовать с ним, поскольку мой брат умер до моего рождения. Но мне приятно слышать ваши высокие отзывы о нем.

Печатник выглядел лет на двадцать старше Филиппа. Должно быть, он знал, что де Клермоны – вампиры.

– Ваш покойный брат, как и вы, был большим знатоком магии. – Филипп говорил в своей типичной манере: неоспоримо и без малейшего оттенка лести. Мне он пояснил: – Это и есть ведьмак, за которым я послал вскоре после твоего приезда. Мне казалось, что с его помощью мы разрешим загадку твоей магии. По словам месье Шампье, он почувствовал твою силу еще на подъезде к Сет-Туру.

– Похоже, интуиция меня подвела, – пробормотал Шампье. – Сейчас я могу сказать обратное: силы у мадам Ройдон совсем немного. В Лиможе я слышал о какой-то английской ведьме. Вероятно, не о ней.

– Говорите, в Лиможе? Уму непостижимо, сколь быстро и далеко распространяются вести о ней. Но к счастью, мадам Ройдон – единственная странствующая англичанка, которая нашла временный приют под нашей крышей. Вот так, месье Шампье. – Ямочки на лице Филиппа блеснули, когда он наливал себе вина. – Нынче на дорогах и так не протолкнуться от французских беженцев. Не хватало только, чтобы к ним добавились толпы иностранцев.

– Войны многих лишили крова, – заметил Шампье.

Один глаз был у него синим, другой – карим, что указывало на сильного ясновидца. Меня удивила его пульсирующая энергия. Похоже, ведьмак черпал силу прямо из окружающего воздуха. Я инстинктивно попятилась.

– Нечто подобное случилось и с вами, мадам?

– Кто знает, каких ужасов она навидалась и пережила? – риторически спросил Филипп, пожимая плечами. – Мы нашли ее в заброшенном крестьянском доме. Она едва могла говорить и лишь сообщила, что десять дней назад убили ее мужа. Мадам Ройдон вполне могла оказаться жертвой всевозможных хищников, как четвероногих, так и двуногих.

Умением талантливо сочинять легенды Филипп не уступал сыну и Кристоферу Марло.

– Я постараюсь узнать о приключившемся с ней. Дайте мне вашу руку.

Я не торопилась выполнять его повеление. Шампье ждал, теряя терпение. Потом он щелкнул пальцами, и моя левая рука послушно потянулась к нему. Едва пальцы ведьмака прикоснулись к моей ладони, меня обожгло волной панического страха. Он ощупывал ладонь, трогал каждый палец, пытаясь выудить самые потаенные сведения. Меня начало мутить.

– Ну что, рука мадам Ройдон раскрыла вам ее тайны? – с легким любопытством спросил Филипп, но я заметила подрагивающую жилку на его шее.

– Ведьмину кожу можно читать, как книгу. – Хмуря брови, Шампье поднес свои пальцы к носу, принюхался и поморщился. – Она слишком долго пробыла в обществе манжасана. Кто пил ее кровь?

– У нас это запрещено, – не моргнув глазом заявил Филипп. – В моем замке никто не посмел бы пролить кровь мадам Ройдон ни развлечения ради, ни чтобы напитаться.