– Здесь, – негромко сказал он, – и сейчас. Более подходящего момента не будет.

Он прижал свою узкую чешуйчатую ладонь к ее щеке и приблизил лицо к ее лицу. Рапскаль целовал ее умело, его губы нежно шевелились у ее губ. Она была парализована желанием и изумлением. Где они заканчивались и где они начинались? Все слилось воедино. Мужчина, неожиданно вставший перед ней на колени и распахнувший ее поношенную блузку для жадных поцелуев, был не неуклюжим пареньком, а умелым любовником. Ее собственным умелым любовником, который давным-давно научился ее возбуждать. Не было ничего нового в его прикосновениях или в том, что ей так хотелось с ним делать. Она ахнула, ощутив нежный укус, и приложила ладонь к его затылку. Ее пальцы запутались в его темных волосах, и она ответила на его поцелуй. Выдохнув его имя, она услышала, как он тихо смеется, так и не оторвав губ от ее кожи.

– Рапскаль – поправил он ее. – Но ты можешь называть меня Теллатором. Так же как я могу называть тебя Амариндой. – Он поднял голову и с улыбкой заглянул ей в глаза. – Теперь ты видишь, Тимара? Понимаешь? Все, что нам нужно узнать о том, как быть Старшими, мы можем получить здесь. Даже это. И ты перестанешь этого бояться, потому что ты уже это делала. И ты знаешь, как нам обоим будет хорошо.

Ей не хотелось, чтобы он что-то говорил. Ей не хотелось, чтобы он останавливался, не хотелось думать о том, что она собирается сделать. Он прав. В этом нет нужды. Другие приняли за них все решения, многие годы тому назад. Она откинулась назад, позволяя ему делать то, чего он хочет.

– А я и не боялась, – сказала она ему, задыхаясь. – Просто…

Его ласки лишили ее способности говорить и думать. Почему она так долго сопротивлялась?

– А я так и не думал, – отозвался он голосом, переполненным наслаждением, продолжая ее раздевать. – Я знал, что Джерд ошибалась, говоря, будто ты боишься и никогда не пойдешь дальше, чем просто смотреть.

Джерд? Это имя обрушилось на нее, словно ведро холодной воды. Тимара отпрянула от Рапскаля и поспешно пересела подальше, запахивая на груди рубашку.

– Джерд? – переспросила она в глубокой досаде. – Джерд! Ты обсуждал мое поведение с Джерд? Ты советовался с ней, как добиться того, чего тебе хочется?

Ярость захлестнула ее, смывая все желание. Джерд. Тимара представила себе, как та хохочет, насмехается, дает Рапскалю непристойные советы насчет того, как именно он может убедить Тимару с ним сойтись. Джерд!

Тимара вскочила на ноги, утратив все влечение. Дрожащими пальцами она поспешно поправляла одежду. Она пыталась подобрать гневные слова, но не могла отыскать достаточно резкие обвинения, которые можно было бы швырнуть ему в лицо. Повернувшись к нему спиной, она уставилась в стену, чувствуя головокружение, почти до тошноты. Все изменилось так быстро! Только что она была Амариндой, безумно увлеченной Теллатором. Потом она оказалась в каком-то странном равновесии, ощущая, будто в ней оказалось сразу две жизни – и нисколько не колебалась, собираясь ему отдаться. А теперь ей не хотелось даже смотреть на него.

«Мне придется держаться за него, когда я полечу обратно на Хеби». Эта назойливая мысль только усилила ее гнев. Сейчас ей больше всего хотелось уйти от него и больше никогда с ним не разговаривать. Джерд. Он сплетничал о ней с Джерд! Считал, будто Джерд понимает, о чем говорит.

– Тимара! Все было совсем не так! – Рапскаль встал на ноги, пряча свою плоть в штаны и затягивая потрепанный шнурок. – Просто я там был, а Джерд говорила с другими. Я вовсе не просил у нее совета. Просто несколько ночей назад некоторые из нас сидели у костра и разговаривали. Кто-то сказал что-то насчет Грефта и того, что нам его не хватает, несмотря на то, что он сделал. А она согласилась и немного поговорила о нем, а потом рассказала, как ты иногда следовала за ними и смотрела, как они совокупляются. И это она смеялась и говорила, что, наверное, ты никогда дальше не зайдешь. По ее словам, ты делаешь вид, будто бережешь свою девственность, а на самом деле просто боишься.

Тимара резко повернулась, в ужасе уставившись на него.

– Она такое про меня говорила при всех? Кто там был? С кем она разговаривала? Кто все это слышал?

– Не знаю… несколько человек. Мы просто собираемся по вечерам, чтобы посидеть у огня, как раньше. Э… я там был, но Джерд разговаривала не со мной. Она разговаривала с Харрикином. Кейз и Бокстер тоже там были, кажется. И, может, Лектер. А я… я просто слушал. Вот и все. Я ничего не говорил.

– Значит, никто за меня не заступился. Все просто сидели и позволяли ей так про меня говорить?

Рапскаль наклонил голову к плечу:

– Значит, то, что ты за ними подсматривала, – это неправда?

– Да… Нет! Я один раз их видела. Случайно. Синтара сказала, что они охотятся и мне следует пойти и к ним присоединиться. Вот и все.

Вообще-то это было не совсем все, но в остальном она признаваться не желала. Она тогда была охвачена ужасом и любопытством одновременно и не ушла, и не дала им знать о своем присутствии. Сейчас она сказала себе, что это только справедливо. Раз уж Джерд позволяет себе так дико преувеличивать то, что она сделала, ей можно преуменьшить это в собственном рассказе.

– Тогда дело не в том, что ты боишься? Я хочу сказать – ты ведь все еще девственница.

Тимара понимала, что он имеет в виду.

– Нет. Я не боюсь. Не боюсь самого совокупления, но да – я боюсь беременности. Посмотри, что случилось с Джерд. У нее был выкидыш. А что если бы она доносила ребенка до срока, а потом ему понадобилось бы что-то такое, чего у нас нет? Или если бы она родила младенца, а потом умерла, и нам всем пришлось бы о нем заботиться? Нет уж! Сейчас не время идти на такой риск. Да и Джерд не следует заниматься этим со всеми. Она просто эгоистка, Рапскаль. Посмотри, как она себя вела, когда была беременна – ждала, что все станут ухаживать за ее драконом, делать за нее всю работу, давать ей больше еды. Ей нравилось, когда все суетились вокруг нее и облегчали ей жизнь.

Тимара запахнула на себе плащ. Она заметила, что теперь ей стало холодно. Сколько времени они провели в городе, неподвижно стоя на холодном ветру? Она растеряла все то тепло, которое пришло из воспоминаний. Кончики ее ушей и скулы горели от холода.

– Я хочу вернуться, – мрачно заявила она.

Рапскаль ответил ей не сразу.

– Пока не получится. Хеби нашла добычу и много съела. Она все еще спит.

Она обхватила себя руками.

– Я зайду куда-нибудь внутрь. Туда, где нет ветра. Позовешь меня, когда можно будет возвращаться.

– Тимара, ну, пожалуйста! Подожди. Тебе нужно узнать кое-что важное.

Не обращая внимания на его протесты, она пошла прочь. Ей не хотелось заходить в дом Амаринды. Она знала, что там увидит. Да, конечно же, роскошная деревянная мебель, вышитые картины и пушистые шерстяные ковры давно исчезли. Однако расписанные стены ее птичника и глубокие мраморные ванны туалетной комнаты по-прежнему там. У Тимары не было желания видеть их и еще что-то вспоминать. Ей не хочется снова видеть картины того, как они с Теллатором любят друг друга в глубокой ванне, наполненной теплой водой, как ее руки обнимают его мускулистое тело воина.