– Ах, ты!.. – нежно упрекнула она его и снова повернулась к зеркалу, прижав ладонь к ставшему очень заметным животу. – И теперь, когда ты заставил меня стать по-свински толстой, сделав мне ребенка, я, надо полагать, уже перестала быть для тебя «ослепительно прекрасной».

– А теперь она напрашивается на комплименты! И получает их полной мерой. Дорогая моя, из-за этого ты стала для меня еще прекраснее. Ты сияешь, ты светишься, ты блистаешь в своей беременности.

Она не смогла сдержать улыбки, изогнувшей ее губы.

– Ох, а ты еще обвиняешь в лести меня! Я ковыляю вперевалку, словно старая утка, а ты пытаешься говорить мне, будто я красива.

– Я не единственный, кто это говорит. Моя мать, мои сестры, даже мои кузины не могут отвести от тебя глаз!

– Это просто та зависть, которую у всех женщин Дождевых чащоб вызывает чужая беременность. Это не значит, что они считают меня прекрасной. – Она уперлась ладонями в туалетный столик, поднялась на ноги и прижала узкую изящную кисть к выпирающему животу. Превращение в Старшую удлинило многие части ее тела: кисти, пальцы, кости рук и ног… И теперь круглая шишка в середине ее фигуры казалась невероятно странной. – У меня такой вид, будто я проглотила дыню целиком, – сказала она сама себе.

Рэйн посмотрел в зеркало через ее плечо.

– Нет. У тебя такой вид, будто ты носишь в животе нашего малыша. – Он подсунул ладони под их ребенка и подхватил его. Ногти у него на руках были теперь темно-синими, резко контрастируя с мягкой белой туникой, надетой на ней. Он поцеловал ее в щеку. – Порой мне трудно бывает поверить в собственную удачу. Мы столько перенесли, несколько раз чуть не потеряли друг друга, и вот теперь скоро у нас будет…

– Тише! – прервала его она. – Не произноси этого вслух. Пока не надо. Мы уже столько раз разочаровывались!

– Но я уверен, что на этот раз все будет хорошо. Тебе еще ни разу не удавалось вынашивать ребенка настолько долго. Ты ощутила, как он двигается, – я видел, как он двигается! Он живой. И очень скоро он уже будет там, где мы сможем его видеть.

– А если «он» окажется девочкой?

– Даю тебе слово: я буду доволен ничуть не меньше.

Они почувствовали, как ветка, поддерживавшая их домик, прогнулась под чьими-то шагами. В дверь постучали. Они неохотно отодвинулись друг от друга. Малта снова уселась перед зеркалом, а Рэйн быстро прошел к двери.

– Да?

– Сударь, пожалуйста! У меня новость! – отозвался взволнованный мальчишеский голос.

– Новость о чем?

Рэйн приоткрыл дверь. Стоявший за порогом мальчишка не был посыльным. Одежка на нем была поношенная, он был очень худой. Он устремил на Рэйна полный надежды взгляд. Обе его щеки были обезображены татуировками.

– Пожалуйста, сударь! На древесном рынке я слышал, будто кто-то по имени Малта Старшая захочет узнать про корабль, который только что пришвартовался. Что она может дать за эту новость монетку.

– Что за новость? Что за корабль?

Мальчишка медлил, пока Рэйн не залез в кошель и не показал ему монету.

– «Смоляной», сударь. Та баржа, что ушла с драконами. Она вернулась.

Малта неуклюже поднялась на ноги, а Рэйн широко распахнул щелистую дверь. Падавший сверху дождь перелетал через порог только отдельными каплями, но посыльный, продолжавший стоять на улице, был мокрым насквозь.

– Заходи, – пригласил его Рэйн.

Мальчишка с радостью вошел в комнату и устремился к печке, установленной на плите из обожженной глины. Он начал греть руки, и вода с его одежды стекала на грубый дощатый пол.

– А как насчет драконов? – вопросила Малта.

Мальчишка поднял лучистые голубые глаза навстречу ее взгляду.

– Когда я спустился вниз посмотреть, то никаких драконов не видел. Я не стал ждать и спрашивать, госпожа, а просто пришел сказать, что баржа пристала. Я не первый это узнал, но хотел стать первым, кто сообщит эту новость вам. Чтобы заработать монетку, как я понял.

Вид у паренька был встревоженный.

Но Рэйн уже протягивал ему пригоршню монет, и Малта ободряюще кивнула.

– Ты молодец. Просто расскажи мне, что видел. С кораблем драконов не было? А кого-то их юных хранителей ты не видел? Баржа выглядела потрепанной или была в хорошем состоянии?

Вестник утер мокрое лицо ладонью.

– Никаких драконов не было. Я видел только баржу и матросов на ней. Она не выглядела потрепанной, но вид у матросов был усталый. Усталые, худые, и одежда у них поношена сильнее, чем можно было ожидать.

– Ты молодец. Спасибо. Рэйн, где мой плащ?

Ее муж проводил мальчишку до двери, и только потом повернулся к ней.

– Твой плащ на спинке твоего стула – там, где ты в последний раз его оставила. Но ты же не собираешься выйти в такой ливень?

– Я должна! Ты же понимаешь, что я должна – и что ты должен пойти со мной. – Она обвела взглядом комнату, но не увидела больше ничего нужного. – Как удачно, что мы оказались здесь, в Кассарике! Я не намерена упускать такой шанс. Мне надо присутствовать на докладе, который капитан Лефтрин сделает Совету. Торговцам будет важно только одно – что они избавились от драконов. Мне необходимо выяснить, как у них дела, сколько из них выжило, где он их оставил, нашел ли он вообще Кельсингру… Ох!

Она внезапно замолчала и втянула в себя воздух.

– Малта! С тобой все в порядке?

– Со мной все хорошо. Он просто сильно меня лягнул, прямо в легкие. У меня на мгновение перехватило дыхание. – Она ухмыльнулась. – Твоя взяла. Рэйн. Это явно мальчишка. Похоже, что стоит мне из-за чего-то взволноваться, как он непременно должен сплясать во мне джигу. Ни одна воспитанная маленькая девочка не стала бы делать такое со своей матерью.

Рэйн фыркнул.

– Можно подумать, что какая-то из твоих дочерей вдруг могла бы оказаться «воспитанной маленькой девочкой». Милая! Почему бы тебе не остаться здесь и не отправить меня вместо тебя? Я обещаю, что сразу же вернусь и передам тебе все, что услышу и увижу.

– Нет. Нет, мой хороший. – Малта уже надевала плащ. – Я должна там присутствовать. Если бы ты пошел вместо меня, я бы задала тебе сто вопросов, которые тебе не пришли бы в голову, и разозлилась бы из-за того, что ты не можешь на них ответить. Мы оставим записку Тилламон, чтобы она не волновалась из-за нас, если зайдет сегодня вечером.

– Ладно, – неохотно согласился Рэйн. Он нашел свой плащ, который еще не успел высохнуть после его предыдущей вылазки, встряхнул его и набросил на плечи. – Как бы я хотел, чтобы Сельден был здесь! Это ему следовало бы всем этим заниматься.

– Мне хотелось хотя бы знать, где он. Мы не получали от него вестей уже много месяцев. То последнее письмо, которое он нам отправил, звучало совершенно непохоже на него, да и почерк показался мне чужим. Я боюсь, что с ним что-то случилось. Но даже если бы мой брат был здесь, я все равно должна была бы пойти, Рэйн.