– Вот как! – На этот раз в возгласе Романы смешались удивление, восхищение и даже согласие. – Вот почему ты потащил за собой чайник! Ты искал розетки и целые источники питания!

– В точку. – Доктор улыбнулся и щелкнул себя по носу. – Вот только все впустую – эта планета абсолютно мертва.

– Все равно, достаточно умный ход!

– А еще, – предпочел испортить момент восхваления Доктор, – мне захотелось чаю.

Встав, он сгреб обломки кружки в аккуратную кучку, оставив их озадачивать каких-нибудь странствующих космических археологов. Затем побрел обратно к ТАРДИС.

– Для того, чтобы разгадать загадку липового космического корабля, мы должны все секреты Аловии раскрыть, – бросил он через плечо.

– А это значит, нам придется отправиться туда. – Романа нагнала Доктора и пошла в ногу с ним. – А эта миссия – совершенно невыполнима.

– Ну, это как посмотреть, – усмехнулся Доктор. – Ничего невыполнимого тут нет, мы без проблем вернемся во время расцвета Аловии… но это будет весьма опрометчивый ход – по многим причинам, в том числе подкрепляемым весомыми уравнениями, от которых классная доска бы застонала. Хотя, главная причина тут, несомненно, одна – Рассилон, наш старый-недобрый хитрюга.

Отец-основатель Повелителей Времени многое дал своему народу – и бессмертие, и отсутствие вкуса в вопросах подбора мягкой мебели, и уйму полезных изобретений, в его же честь названных, и самое главное – технологию путешествий во времени.

Но еще он позаботился о том, чтобы ни один другой Повелитель Времени, кроме него самого, не мог жить вечно, а также тщательно искалечил принцип всех созданных им и не им темпоральных машин. Официальная причина ссылалась на довольно туманную область теории струн, согласно которой, начиная путешествие в одной точке, можно было попасть в какую угодно другую, только не в ту, в которой перемещения во времени пока еще не изобретены.

Конечно же, отговорка была форменной чепухой, а реальная причина была проста, как снег. Рассилону не хотелось давать кому-нибудь возможность копаться в его темном прошлом. По его шкафам было рассовано столь много скелетов, что не оставалось места парадную рубашку повесить. Поэтому изначально в сам принцип ТАРДИС были «вшиты» ограничения. Их, само собой, можно было обойти – при наличии недюжинного ума или на редкость кривых рук.

Или и того, и другого.

– Боже правый! – воскликнула Романа, когда ТАРДИС нырнула в варп-дыру. – Я не думаю, что это сработает…

Темпоральные моря сомкнулись над синей будкой, как преждевременно застывшее желе, и машина времени погрузилась на самое дно вечности. Громкий рев ее двигателей становился все тише, покуда совсем не умолк.

– Не обращайте на меня внимания, – сказал суперкомпьютер, – я всего-то пытаюсь создать абсолютное оружие.

– А теперь замолчи, – лениво бросил Доктор, лежа в шезлонге. – Я думаю о кое-чем более важном.

– Ну, в самом деле! – Компьютер возмущенно щелкнул и затих.

Великий Аловианский Компьютерный Зал (или, если верить некоторым источникам, Большой Компьютерный Зал Аловианской Мощи) был велик. Пугающе велик. Аловиане, самодовольные и ленивые, преуспели в простой, но эффектной архитектуре. Им были по нраву высокие стены, сводчатые потолки и крутые на вид изнутри сооружения из камней.

Великий Компьютерный Зал не был исключением. До своей внезапной и неловкой кончины аловиане были величайшей расой доисторического галактического периода. Их ужасная агрессия вступала в мощный союз с отчужденным величием – и наплевать было, что какие-то другие расы кричали громче или прыгали выше.

Аловиане предпочитали обстряпывать свои мрачные дела в помещениях. Бульвары и улицы их величественных городов, как правило, пустовали – от этого эффект производили они еще более жуткий и неуютный, что аловианам, само собой, было только на руку. Едва достигнув пангалактического превосходства, они расселись по домам почивать на лаврах, томясь в тихом гневе и пиная мешки с картошкой. Самую сложную работу за них теперь выполняли другие.

Прекрасным тому примером служил Хактар – величайший суперкомпьютер в мире. Он был размещен в космосе, потому что лишь идеально холодный вакуум мог остудить пыл его раскаленных макросхем, способный спалить целую планету. Его разум пребывал в гравитационном колодце на орбите Аловии – то есть, везде и нигде одновременно; так как координаты довольно расплывчатые, аловиане и возвели в честь Хактара упомянутый выше Великий Компьютерный Зал. Декор Зала сплошь состоял из вращающихся турбин и мигающих на больших белых колоннах диодов, но единственным истинным посредником Хактара в этом помещении выступал огромный динамик, из которого исходил его Голос – глубокий, гулкий и почему-то вызывающий странное подспудное раздражение.

– Знаете, я способен и на большее, – заявил Хактар. – У меня есть отличный план регулировки дорожного движения – просто я не могу никого заставить ознакомиться с ним. Разрабатывая Абсолютное Оружие, способное положить конец жизни во Вселенной, попутно решаешь так много задач, с этой самой жизнью связанных!

– Вот как? – бросил Доктор с ленцой. Шезлонг был на диво уютным. Он посмотрел туда, где Романа и К-9 демонтировали впечатляющих размеров стойку жестких дисков – единственно ради того, чтобы обнаружить, что они ни к чему не подключены. – Хм.

– Истинно так, – продолжал компьютер. – Еще я заметил, что ваш шезлонг поставлен не самым оптимальным образом. Я придумал прекрасный небольшой редизайн, который, я думаю, вы найдете наиболее полезным…

– Вздор! – отмахнулся Доктор. На самом деле, он и сам чувствовал, что поставить шезлонг можно было бы куда более выгодно, но терять лицо ему не хотелось. Никогда не давайте слабину перед суперкомпьютером – это может кончиться очень плохо. Доктор к подобным штукам никогда особой симпатии не питал, особенно к тем, что разрабатывали Абсолютные Оружия.

Несмотря на признание венцами творения, аловиане не отличались радующим глаз внешним видом. Им немного не хватало щупалец, какое-то рассогласование наблюдалось в форме их когтей, кожа была мягкой там, где следовало бы быть чешуйчатой, и синей в тех местах, где зеленый смотрелся бы не в пример лучше. Как если бы Эволюция созвала всех друзей на чай, показала им аловиан и спросила:

– Скажите мне честно, что думаете?

И все стали наперебой высказывать свое мнение, и Эволюции пришлось осадить их:

– Не так быстро! По-моему, они и так неплохи…

На что единственным единодушным ответом было:

– Ну, дорогуша, опять ты чего-то не того навертела…

Но могучие аловиане решили стереть все сущее не из злобы, как утверждают иные легенды, а из практичности – такой же холодной, как и мраморные фойе в их жилищах. Поняв, что они были величайшей расой из всех, когда-либо живших, аловиане решили, что нет смысла загромождать Вселенную какими-то недоделками. А еще они не любили принимать гостей, особенно инопланетных – те топтались по тротуарам, которые вовсе не для них строились, и это было слегка возмутительно. И вот аловиане обратились к науке.