Она тыкала в телефон, вызывая такси.

— Не пущу.

Андрей встал у входной двери, скрестив руки. Она только хмыкнула:

— К батарее привяжешь?

— Софья, слушай, я не понимаю, правда, не понимаю, но имей в виду: уходя — уходи, это конец, — отчеканил Андрей.

— Ультиматум?

— Допустим.

— Год скоро, да? А ты меня так ни хрена и не знаешь, Андрей.

Он отошел в сторону. Софья схватила плащ и выскочила наружу.

Металлическая дверь злобно лязгнула.

стряхиваю пепел в это небо

В такси задергался глаз. Дома она сразу выпила успокоительное. Не помогло. Никогда не помогало.

Усевшись на подоконник с чашкой ромашкового чая, она тупо смотрела в темноту. Ярость понемногу улеглась.

Ну и зачем?

Он не сделал ничего такого. Его взгляд на вещи отличается от ее радикальностью, но это же не повод расставаться, не повод отказываться от своего человека, самого близкого для нее человека.

Или?

Рано или поздно мы превращаемся в то, чего больше всего боимся. Софья могла бы стать Еленой Георгиевной, но, кажется, чем дальше, тем больше ее несет в сторону матери.

Сколько у нее осталось? Лет двенадцать?

Папа, почему вы с мамой ссоритесь?

Потому что нам не все равно. Ссориться не плохо. Плохо, когда мы перестанем разговаривать.

Она приложила холодную ладонь к дергающемуся глазу и вспомнила свой последний разговор с отцом. В тот момент все и случилось. Тогда она и превратилась в мамину дочь, пусть и с опозданием лет на двадцать.

Тогда ее глаз дергался почти постоянно. С начала марта со всех сторон надвигались пугающие новости, обещания скорой войны и расправы. Софья звонила родителям и плакала в трубку, упрашивая все бросить и приехать к ней: она смогла бы поселить их в общежитие дней на десять, а за это время они подыскали бы квартиру.

— Доча, ты не переживай, — бурчал отец.

— Они сказали, что введут войска!

— Может, введут, а может, и нет. Это как динозавра встретить. А экзамены у тебя точно будут. Так что не отвлекайся.

Соня шмыгнула носом в трубку и тихо задала главный вопрос:

— Как она?

Отец помолчал, раздался скрип входной двери. Выходит в сад, поняла она.

— Беспокойно, конечно.

— Это из-за нее вы не приедете?

Вздох.

— Для мамы это дело принципа, сама знаешь.

Она насупилась:

— Вечно она так. Иногда я не понимаю, как ты с ней уживаешься.

— Иногда я сам не понимаю. — Он помолчал и добавил: — Ты не волнуйся, без нас как-нибудь разберутся. Всегда разбирались, и сейчас что-нибудь получится, а мы уж приспособимся, как обычно.

Соня послушалась отца и нырнула в учебу, где нервный тик легко сваливался на банальное перенапряжение. Сдала все на удивление отлично, оставалась только защита диплома, а там и до аспирантуры рукой подать.

После экзамена она первым делом набрала отца, хотя знала, что накануне они хотели съездить в горы. Абонент оказался вне зоны доступа, так что она сбросила короткое сообщение: все сдала, оценка «отлично».

Потом вместе с одногруппницами они отправились отмечать. До этого несколько вечеров подряд готовились все вместе, прогоняя бесконечные списки литературы и многочисленные словоформы. Голова кипела, и хотелось ее чем-то остудить.

Долго просидели в кафе, потом пошли гулять. К Тане приехал парень с другом Димой, аспирантом физмата. Тот сразу же стал наворачивать круги вокруг Софьи, а она была не против. В итоге уже вчетвером они направились в бар. На экране выскакивали пропущенные от отца. Софья бросала взгляд на телефон, но не хотела отвлекаться: она была изрядно пьяна и настроена на веселый вечер. Дима без конца болтал о своей диссертации, было непонятно, но еще и нетрезво, поэтому интересно. Домой они с Таней добирались на такси уже под утро, к окончанию комендантского часа в общежитии.

Взглянув перед сном на экран, она увидела пять пропущенных от отца и подумала: завтра, завтра, поговорим уже завтра, тем более через два дня я все равно вылетаю домой.

А потом случилось завтра.

Она проснулась от непрекращавшегося гула под подушкой. На часах шесть утра. Будильник? Никуда же сегодня не надо. Звонок! Номер городской, а город ей известен. Еле попадая, она нажала кнопку приема вызова, случайно включив при этом громкую связь.

— Софья Покровская? — Сухой женский голос гулко отскакивал от стен комнаты. Соседка высунулась из-под одеяла и постучала по виску: «Ты чего вообще?»

Соня выползла в коридор и припала к двери.

— Да, — еле пробормотала она. Ее все еще болтало, а все съеденное и выпитое свернулось внутри в комок.

— Мы вам вчера звонили.

Она вспомнила пропущенные и сглотнула.

— Вы?

— Да. Вас беспокоят из республиканской больницы номер…

Перед глазами все поплыло. Сползла вниз, пыталась вслушиваться, но не получалось.

— Пожалуйста, — пришлось прервать женщину. — Пожалуйста, мне все равно, что случилось, только ответьте: они живы?

— Да, — голос женщины прозвучал чуть мягче. — Вашего отца уже стабилизировали.

— А мама? — она едва выдавила.

— В реанимации, состояние очень тяжелое. Нужно переливание, мы еще и поэтому пытались до вас дозвониться. Ваш отец не может, конфликт резусов, да и он очень слабый. Если вы хотите… — Она сделала паузу. — Вам лучше приехать как можно быстрее. Мы ни за что не можем ручаться.

Софья все поняла. Она зажала рот рукой, чтобы не крикнуть.

— Вылетаю.

Игнорируя вопросы соседки, она спешно оделась, схватила документы, карты и вылетела на улицу. На обочине задрала руку, поймала машину и помчалась в аэропорт. Там творилась суматоха, толпы людей толкались перед мониторами, что-то взволнованно обсуждая. Софья хотела сдать старый билет и взять новый, но девушка на кассе была неумолима.

— Извините, все билеты раскуплены. Вы можете только ждать — вдруг кто-то опоздает на свой рейс, тогда мы вас пропустим.

— Я не могу надеяться на «вдруг»! Неужели даже бизнеса нет? — Софья едва держалась за стойку.

Девушка смотрела на нее с удивлением.

— Бизнес у нас вообще в первую очередь раскупили. Серьезные люди знают, к чему дело идет.

Софья терла лоб и повторяла одно и то же:

— Мне надо добраться! Мне надо добраться! Мне надо добраться!

Девушка застучала длинными коготками в стразах по клавиатуре.

— Смотрите, можно попробовать с пересадкой. Вот сюда добираетесь самолетом, а потом паромом. Там уже нет пограничников, всех убрали.

— Убрали? — не поняла Софья.

Девушка покачала головой.

— Ну не буквально, наверное.

— Давайте, — Софья тряхнула головой. — Все лучше, чем ждать.

Через два часа она сидела в самолете, летящем хотя бы частично в нужном ей направлении. Она сжимала и разжимала кулак, словно таким образом могла вкачать свою кровь,