Мюллер отчаянно сопротивлялся, но полицейские скрутили его и после торопливого, но тщательного обыска извлекли из тайника аптекаря контрабандные лекарства.

По мере того как разворачивались эти события, Констанция все больше и больше недоумевала, вспоминая недавнюю сцену — подписание письма и передачу денег. Мюллер явно ничего не сказал полицейским о своей встрече с Драммондом. Что все это значит?

Полицейские все еще держали Мюллера, и Констанция, наблюдая за ними, не заметила, как исчез Драммонд. Вдруг за ее дверью раздался знакомый голос:

— На первом этаже… налево! Я знаю, что она здесь. Мой человек видел, как она покупала наркотики, а потом пошла с ними домой.

Сердце Констанции дико застучало. Драммонд привел отряд полицейских, которые собирались войти в квартиру Адель.

Раздался властный стук, он повторялся снова и снова, но напрасно — дверь никто не открывал. Спустя несколько минут Констанция убедилась, что с ее подругой случилась беда: на такой стук открыл бы даже глухой. Но ведь человек Драммонда видел, как Адель вошла к себе, значит, она просто не в состоянии открыть. Констанция ужаснулась при мысли о том, что может случиться, если бедная девушка попадет в руки полиции, но еще страшнее было оставлять ее без помощи.

Больше Констанция не медлила и не колебалась. Женская интуиция подсказывала ей, что пора действовать, другого пути нет.

Она появилась в коридоре как раз тогда, когда полицейские начали выламывать дверь.

— Надо же! — издевательски осклабился Драммонд при виде Констанции. — Вам не хватало только спутаться с теми, кто нарушает новый закон о запрете наркотиков!

Констанция ничего не ответила, решив сперва заставить Драммонда раскрыть карты.

— Что ж, — продолжал тот, — на сей раз я собираюсь взять преступников. В данном случае я действую по поручению медицинского общества и отдела здравоохранения. А эти люди переданы под мое начало специальным уполномоченным. Перед вами отряд по борьбе с наркотиками, леди. И нам нужна девушка, живущая в этой квартире. Кое-кого мы уже взяли, и они дадут показания, но она нам тоже нужна.

Все это Драммонд выложил с хвастливым пафосом, превратившим полицейскую облаву в подобие театральной постановки.

Констанция не стала долго размышлять над его словами. Дверь наконец-то слетела с петель, и она вслед за полицейскими быстро вошла в квартиру. Если Адель и вправду была дома, она, возможно, нуждалась в помощи подруги.

В маленькой гостиной Констанция увидела то, чего больше всего боялась: Адель неподвижно лежала поперек дивана.

Констанция подбежала, наклонилась над ней и взяла ее за руку. Рука была очень холодной. И, насколько Констанция могла судить, Адель не дышала и сердце ее не билось!

Всего пару мгновений Констанция стояла в ужасе и замешательстве, а потом вспомнила про брошюрку, прочитанную в одной из городских больниц, когда лежала там на обследовании. В книжке говорилось про аппарат, который мог спасти Адель.

Констанция молнией метнулась к телефону в вестибюле и позвонила в больницу, умоляя срочно прислать врача.

Она не очень четко помнила, что случилось потом — события развивались слишком сумбурно и быстро. Машина «Скорой помощи» подлетела к дверям, и молодой врач в белом халате, с тяжелым чемоданчиком в руке вбежал в квартиру.

Кинув лишь один взгляд на несчастную девушку, он пробормотал:

— Паралич респираторных органов — слишком большая доза наркотиков. Вы вовремя меня позвали. — И принялся распаковывать чемоданчик.

Теперь, в решающие минуты, Констанция обрела сверхъестественное спокойствие. Стоя рядом с врачом, она помогала ему так же проворно, как если бы была профессиональной медицинской сестрой.

Доктор привез любопытное приспособление из трубок и клапанов, с большим резиновым мешком и маленьким насосом. Он быстро положил прикрепленную к прибору чашку на нос и рот бесчувственной девушки и взялся за дело.

— Ч-что это? — Драммонд разинул рот, когда увидел, как до сих пор недвижная грудь танцовщицы поднялась и снова опустилась.

— Аппарат искусственной вентиляции легких, — ответил доктор, работая быстро и осторожно, — искусственное легкое. Иногда он может оживить даже того, кто с медицинской точки зрения уже мертв. Последний шанс для этой девушки.

Констанция подняла пакетик, лежащий рядом с диваном Адель, и молча протянула врачу.

— Почти чистый кокаин, — заметил доктор, попробовав порошок. — Гидрохлорид, крупнокристаллический, высококачественный. Обычно его разбавляют. У нее была привычка принимать именно такой кокаин?

Констанция промолчала. Она видела, как Мюллер дал ее подруге этот пакетик, вынув его не из коробки, а из склянки. Вместо разбавленного наркотика аптекарь дал Адель чистый препарат. Почему? Мюллер хотел, чтобы какой-то секрет навсегда умер вместе с Адель?

Аппарат равномерно подавал воздух. Удастся ли спасти девушку?

Констанция снова мысленно прокрутила все, что видела через детектоскоп, событие за событием… и внезапно вспомнила о странном письме и деньгах.

Оставив доктора сражаться за жизнь пациентки, она поспешила в аптеку. Мюллера уже увели, и не успел вмешаться оставленный за главного полицейский, как Констанция схватила использованный листок копировальной бумаги, перевернула и поднесла к свету.

В изумлении она прочла отпечатавшиеся на черном листке слова. Это было признание. Мюллер признавался доктору Мореланду Прайсу, что возглавлял своего рода наркотрест, рассылал повсюду курьеров вроде Бубенца, часто добавлял наркотики в выписанные доктором лекарства и неоднократно нарушал закон, выдавая лекарства по таким рецептам повторно. Признание было полным и убедительным.

Однако оно не удовлетворило Констанцию. Она не могла поверить, что Адель совершила самоубийство. Наверное, ее подруга знала какую-то тайну… Какую же?

Констанция вернулась в квартиру, где врач все еще трудился над своей пациенткой.

— Есть изменения? — тревожно спросила Констанция.

Вместо ответа доктор кивнул на неподвижную девушку на кровати и на мгновение остановил аппарат.

Механическое движение груди прекратилось, ему на смену пришла слабая дрожь губ. Адель шевельнулась… и судорожно глотнула воздух!

— Адель! — негромко вскрикнула Констанция, нагнувшись к ней. — Адель, ты меня слышишь?

Что-то промелькнуло на лице девушки — возможно, узнавание. Доктор отложил аппарат.

— Адель… Ты меня узнаешь? — настойчиво спросила Констанция.

— Да, — прошептала Адель. — Там… Что-то не то… Они…

— Что? Ты о чем? — настаивала Констанция. — Я тебя не понимаю!

Девушка беспокойно шевельнулась. Доктор помог ей привстать, и она, широко открыв мутные глаза, начала говорить — сбивчиво и путано. Констанция наклонилась, чтобы лучше слышать слабый шепот, неразличимый для остальных.