— Мы будем говорить только с твоим хозяином! — уверенно сказал Олег вслух, стараясь не обращать внимание на грозно смотрящее в его сторону острие меча. — А то, знаешь ли, раз уж мы зашли так далеко, было бы просто глупо не попытаться увидеть великого хранителя того самого Калинова моста… Того, кто когда-то был равен самой Нави…

Настя тихонько охнула, испугавшись, что черный воин разъярится от такой наглости и все-таки пропорет Олега насквозь. А вдруг, думала девочка, это все же не тот самый страж, о котором они говорили? И даже если он, то не сочтет ли вопросы почтаря оскорбительными? Как бы там ни было, а незнакомцу в черных доспехах что-то действительно не понравилось в словах почтаря.

Он резко взмахнул мечом, пронеся лезвие в паре сантиметров от шеи Олега, а затем, высоко подняв его над головой, со всей силы ударил им по камням, пробив твердую породу словно растопленное масло. На поверхности осталась торчать лишь тонко отделанная рукоять, а сама меч, казалось, уже не сможет вытащить даже его обладатель — настолько плотно он сидел в камне. Но почему-то ни у кого не было ни капли сомнений в том, что черный воин играючи достанет оружие и снесет все три головы разом.

Насте хотелось сбежать — куда угодно, лишь бы прочь от этого страшного воина, играючи пробивающего мечом каменную гору. Но Олег, хоть и дернулся еле заметно — на этот раз даже он не смог до конца усмирить свои инстинкты — все же стоял как вкопанный, так же как и Ель, и девочка нашла в себе силы тоже остаться на месте. А еще ей показалось, что ведьма еле заметным движением руки что-то стянула со своей шеи, а потом резко коснулась этим предметом Олега. Всего на одно мгновение, но в зрении ведуньи по телу почтаря тут же словно пробежала мелкая дрожь, сопровождаемая синеватыми искорками…

«Ну же!» — ведьма спрятала змеевик, на миг приоткрывший завесу над силой ее спутника. Все правильно — то, что прячет, всегда может еще и, наоборот, показать…

— Метка Мораны, — к удовольствию Ели ее труды не остались незамеченными, и незнакомец тут же шагнул в сторону почтаря и схватил его за подбородок. — Вот же, я теперь явно чувствую ее след. Но ты при этом все еще человек, любопытно…

Он крутил голову Олега, словно покупатель на птичьем рынке выбирал себе охотничьего питомца. Грубо, бесцеремонно и в то же самое время с явным любопытством. Почтарь терпел, понимая, что одно неловкое движение, и их загадочный собеседник прикончит его. Пусть даже случайно, но разве есть разница?

— Прости невежество моего спутника, брат! — Ель, завидев, что черный воин замешкался, шагнула вперед, отвлекая его внимание на себя. — Он слишком груб и слишком нерасторопен, чтобы правильно общаться. Я же слуга Мораны, в нас много общего — так, может быть, мы сможем найти общий язык? С тобой или твоим хозяином…

«Груб и нерасторопен? — улыбнулся про себя Олег. — Впрочем, я действительно довольно долго молчал… Но и фокуса с раскрытием моей печати я, конечно, не ожидал — не думал, что подобная вещь может заинтересовать самого Юдаса. А ведь, судя по повадкам, очень похоже, что это он сам и есть…»

«Локов, конечно, молодец, не испугался, — думала в этот же момент ведьма. — Да и метка госпожи помогла. Но лучше перестраховаться. Я хотя бы готовилась к этому походу, знаю повадки Юдаса, знаю, что может вывести его из себя — да, так определенно наши шансы выжить будут больше. А почтарь пусть так и остается просто поводом, блестящей игрушкой, которая достаточно интересна, чтобы на нее посмотреть, но недостаточно разумна, чтобы с ней полноценно разговаривать… Морана! Если все получится, то я не просто донесу тебе о появлении врага, но и смогу поведать о том, каким он стал. И эта информация точно будет стоить того, чтобы меня возвысить!»

— Много общего? С тобой? — посланник крепости все это время молчал, словно нагоняя на незваных гостей жути, а потом перевел взгляд на ведьму. И это был безжизненный взгляд, полный ледяного пламени. — Ты, мелкая шавка на службе Мораны, смеешь нас сравнивать? Я в свое время уничтожил тысячи таких, как ты… Наглых, самоуверенных, считающих, что могут обойти правила! Ты никто… Но вот человечишко с меткой Мораны — это интересно. Пусть он же и держит ответ.

Воин усмехнулся и вновь повернулся к Олегу.

— Значит, хочешь говорить только с хозяином? Что ж… Пусть так и будет.

Одной рукой он продолжал удерживать меч, а другой потянулся к шлему, сдвигая забрало и открывая лицо. Несколько секунд на Олега, Настю и Ель смотрел светлолицый и голубоглазый мужчина. Не молодой и не старый, с благородными правильными чертами лица… Но вот оно словно подернулось дымкой, кожа начала растягиваться и темнеть, глаза провалились, нос заострился, челюсть подалась вперед, а человеческие зубы увеличились, превратившись в острые как сабли клыки.

Неожиданным метаморфозам подверглось и боевое облачение посланника крепости: пластины доспеха стали заметно крупнее, латные перчатки вытянулись, и на них появились дополнительные сочленения, даже меч увеличился и стал гораздо более массивным. Теперь перед гостями из Яви стоял черный ящер в столь же черных доспехах, чем-то похожий на уродливого, обезображенного человека. По коже Насти прошелся мороз, но она изо всех сил держалась и не подала виду, что боится или испытывает омерзение.

«Почему он ящер? — хоть девочке и было страшно, она все же не потеряла способность мыслить. — Я понимаю, что в легендах факты часто перевирают, и монстрами в итоге могут оказаться жестокие полководцы. А этот и вправду ящер… Хотя, если подумать, теперь становится понятно, почему его называли летающим ящером. Вон же он, чешуйчатая морда, и на молнии к нам перенесся, как на крыльях. Но что тогда в преданиях имели в виду, когда говорили про тысячи голов? Что это могло бы значить?»

— Юдас? — спросил Олег, смело глядя хранителю моста в морду.

Ель, наблюдая за происходящим и после недавней отповеди стараясь быть тише воды ниже травы, против воли сжала кулаки. Тем не менее, чтобы показать, что она отличается от прочих «наглых и самоуверенных», ведьма поприветствовала Юдаса, как учили проштудированные ею записи, и это вкупе с меткой Мораны на почтаре, похоже, еще больше смягчило его настрой. По крайней мере, страж Калинова моста добродушно оскалился, показав черные — не гнилые, а именно просто черные — зубы, а потом так даже ухмыльнулся, глядя на позу почтаря. Да уж, выдохнула про себя ведьма, умеет этот человек себя подать. Даже перед подобными сущностями… И ведь метка такого эффекта не дает, значит, все это — он сам?

— Можешь не сомневаться, смертный. Я это, — заговорил ящер. — Приятно, что тебя не смущает мой истинный вид.

«Неужели Олег и вправду спокойно на него смотрит? — удивилась Настя. — У меня вот, как гляну, сразу сердце в пятки уходит! Да что гляну, просто даже рядом стоишь, и тебя как будто постоянно вдавливает в землю. Как на поклон-пустоши… Сразу становится понятно, что это существо — не ровня обычной нечисти. Те же вурдалаки, оборотни или даже двоедушники по сравнению с ним — словно беззубые злыдни. И что самое обидное, я ведь не хочу бояться, борюсь, а при этом как будто в землю вросла, настолько жутко!»