«Неужели он жалеет домашних животных? — Настя на мгновение смутилась от столь странных сравнений. Все-таки ей в столице ни разу не доводилось заниматься ничем из описанного ящером, но потом до нее дошло. — Да нет же! Он просто пытается показать нам, как низко люди расположены в его системе ценностей… А ведь у всех навьих тварей так… Или нет?»

Маленькая ведунья вспомнила водяного Умыря, с которым они недавно познакомились и который как раз, наоборот, хотел начать жить среди людей — и тут же все стало совсем не так однозначно. Девочка искоса посмотрела на Олега, проверяя, как он отреагировал на слова ящера, подумал ли о том же, о чем и она. Увы, по лицу Олега ничего нельзя было прочитать.

— Или, скажем, ваша охота, — Юдас тем временем, похоже, оседлал любимого конька, доказывая смертным их никчемность. Или просто захотел, что его таким увидели. — Вы же не спрашиваете разрешения у зайцев, когда вторгаетесь в их угодья?

— Но мы задабриваем лешего, — подчеркнул почтарь, но древний ящер лишь рассмеялся.

— Мы тоже порой действовали вместе с людскими правителями. Якобы… — махнул он рукой. — Впрочем, каждый раз это был лишь способ заставить их расстаться со своими никчемными жизнями. Я помню легионы навьих детей, что мерным топотом раскачивали мост. Но когда люди лишь подходили к нему, я тут же показывал всю свою мощь. Как они боялись, как визжали в моих зубах!

В глазах Юдаса мелькнули злобные огоньки, когда он предался воспоминаниям. И Настя живо представила эту картину — на узком мосту через Волгу столпились витязи, желающие пробиться на тот берег, но их просто походя ломает и перегрызает это темное чудище…

— Много времени прошло с тех пор, — ящер вновь посмотрел на Олега, и неожиданно его тон изменился. Будто бы с трудом сдерживаемая ярость исчезла без следа, уступив место спокойствию и умиротворению. — Больше тысячи лет — вечность в глазах смертных. Поначалу мне хотелось вернуть все, как было. Вернуть себе титул, вновь отстроить Калинов мост. А потом я решил, что это не стоит моего внимания. Навь безгранична, и я познал для себя ее красоту, величие, спокойствие… А когда приходил к берегу Волги, как вы зовете Березину, чувствовал лишь омерзение. И если поначалу я искренне жаждал втоптать в грязь мир людей, то теперь вы мне глубоко безразличны. До тех пор, пока вы не начинаете пытаться впутать меня в свои мелкие распри.

— Ты о чем, Юдас? — сердце почтаря учащенно забилось. Неужели перед ним открылся кусочек новой тайны? Потому что местный хозяин вольно или невольно сейчас подтвердил, что они не первые люди, с которыми он общался в последнее время.

И в то же время Олег не мог не видеть, как им манипулируют, причем очень грубо. Взять только последнюю часть истории хранителя Калинова моста. Сначала он рассказывает, как ни разу не сказал людским правителям правду, как убивал их, а потом начинает говорить о раскаянии. Кто может поверить в такое?..

«Бог, ну, или почти бог, который поверил в искупление и готов творить добро», — Настя в этот момент смотрела на ящера, невольно прикидывая, как его мощь могла бы помочь всем. Только направить бы ее в мирное русло.

— Да, в этом году у меня уже были гости, — заговорил ящер. Снова вдохнув в себя воздух с витающими в нем запахами слов и довольно ухмыльнулся, бросив быстрый взгляд на молодую ведунью. — Для меня это слишком часто.

— Кто он и что хотел от тебя? — стараясь сохранять спокойствие в голосе, уточнил почтарь.

— Почему я должен отвечать тебе, смертный? — сузив глаза в щелочки, спросил Юдас. Впрочем, даже невооруженным взглядом было видно, что он не против ответить, а сейчас в нем говорила только лишь привычка ничего не делать просто так.

— Если ты заговорил об этом сам, разве не очевидно? — начал Олег. Он был почти уверен, что ящер и так ему все расскажет, но сейчас приходилось делать вид, что он пытается заставить того выдать свою тайну. А Юдас в свою очередь делал вид, что верит в эти попытки. И кто из них в итоге в этой череде обманов и самообманов окажется в победителях было совершенно непонятно.

— Сам заговорил, сам и закончил… — Юдас отмахнулся от слов Олега, но в то же время и подбадривающе кивнул ему, как бы предлагая продолжить.

— Ты не просто заговорил, тебя задело то, что задумал этот человек, — продолжил почтарь. — А еще этот человек, кем бы он ни был, явно смог уйти отсюда живым. И что-то мне подсказывает, что это не ты отпустил его, а он сам не дал себя остановить. Я ведь прав?

Олег замер, ожидая ответа, неожиданно осознав, что на самом деле заинтересовался этой историей. Злыднев ящер при всей простоте того, что он говорил, каким-то образом умудрялся делать так, чтобы его слова брали за душу.

— Хочешь сказать, что какой-то обычный человек мог оказаться сильнее меня, хранителя Калинова моста? — Юдас сделал непроницаемое лицо.

— О, я очень сомневаюсь в том, что тот, кто к тебе приходил, обычный, — Олег продолжил давить на Юдаса, и Ель, осознав, по какой тонкой грани они сейчас ходят, сама не заметила, как схватила за руку стоящую рядом Настю. Но почтарь уже сменил тактику. — Ты ведь не любишь людей, не хочешь, чтобы тебя лишний раз тревожили. Ты желаешь наслаждаться покоем в уединении, а кто-то лишает тебя этой радости, напоминая о…

— О былом величии? — прервал Юдас почтаря. — О да, этот человечишко тоже говорил мне о нем. Рассказывал, что я смогу вернуть все с его помощью. Глупец не понимал, что мне уже к этому моменту неинтересна была война с Явью.

— Война? — теперь Настя все же не выдержала и воскликнула, привлекая внимание древнего ящера.

— Да, ребенок, война, — Юдас внимательно посмотрел на девочку, вдыхая ее слова и наслаждаясь верой ведуньи в исправление старого хранителя границы. Определенно, подумал он, и ее тоже можно оставить в живых. Даже если носитель печати будет сомневаться, теперь девчонка склонит чашу весов на нужную ему сторону.

— Нави и князя? — тихо спросил Олег. Отправляясь в поход, он и подумать не мог, что узнает что-то подобное. Но вот одно из древнейших созданий мира говорит об этом прямым текстом.

— Договор дает Нави немало поблажек, но главная его суть — признание равенства жителей обоих берегов, — ящер тихо рыкнул. — Многих сильных мира сего, причем с обеих сторон, это не устраивает. И мой гость считал, что если на князя надавить, то он будет готов пересмотреть решение… Кого и как он хотел убедить разорвать прошлое соглашение со стороны Нави, я не знаю — и Морана, и Велес как раз хотели бы сохранить статус-кво.

Ящер замолчал, а Олег неожиданно осознал, что, как это ни странно, знает больше древнего хранителя Калинова моста. Как минимум он в курсе того, что Морана вряд ли довольна тем, что ее дочь попала под прицел из-за Договора. Чем не причина его немного подкорректировать? Вот только вряд ли тогда хозяйка смерти будет рада самодеятельности Ели — впрочем, ведьма большая девочка и сама со всем справится.