— Что же касается «Северстали», — продолжил рассказ Ситкарев, — то эта компания пришла в Республику Коми только из-за воркутинского угля. «Воркутауголь» добывает коксующиеся угли, которые применяются в металлургии — это стратегическая потребность «Северстали». Интинские же энергетические угли, которые используются в ТЭЦ и ГРЭС, они получили как бы в довесок. Но получили — это не значит купили. В ОАО «Интауголь» просто появился подконтрольный «Северстали» директор — Ларин. Одновременно между президентом Республики Коми Владимиром Торлоповым и гендиректором «Северстали» Алексеем Мордашовым был заключен протокол о намерениях. Согласно этому протоколу «Северсталь» бралась за изучение экономической ситуации в Инте и обещала до 1 января 2004 года не закрывать шахты. Насколько я понимаю, было еще некое джентльменское соглашение, по которому «Северсталь» должна в перспективе выкупить ОАО «Интауголь». Но пока их реальные деловые отношения сводятся к тому, что структура «Северстали» Торговый дом «Северный Кузбасс» закупает для дальнейшей перепродажи 92 процента интинского угля. По какой цене — коммерческая тайна. При этом на счета «Интаугля» доходы не поступают, и соответственно городской бюджет не получает с предприятия ни копейки налогов. Официальная версия — потому, что счета компании арестованы за долги. Впрочем, текущую зарплату на еще незакрытых шахтах горняки пока получают исправно.

— Как по-вашему, что дальше будет с Интой?

— Будущее просчитать несложно. «Восточная» может приносить прибыль в лучшем случае три года. «Интинская» станет нерентабельной еще раньше. Далее потребуются вложения, на которые «Северсталь» вряд ли пойдет. Угольная промышленность заведомо убыточная. В условиях, когда государство отказывается ее дотировать, извлекать из нее прибыль можно только набегами. Что и происходит в последние десять лет по всей стране. Отсюда и Хакасия, отсюда и Ростов, отсюда и Инта. А если уйдет «Северсталь», то найти для Инты собственника будет практически невозможно. И это будет уже реальная катастрофа. Я должен признать, что наш город ожидает участь города мертвых.

— А зачем государству дотировать заведомо убыточную отрасль?

— Дело в том, что львиная доля энергосистемы России по-прежнему работает на угле — от этого никуда не деться. В. оставшихся шахтах России уголь кончится лет через десять. Что будет дальше — чиновников не интересует. Они живут по принципу: «На мой век хватит». Россия — это тоже такая, знаете ли, большая Инта, и серьезные люди в ней давно живут только одной ногой. Другая — где-нибудь на запасном аэродроме за границей.

P.S. Когда-то на «Капитальной» работал шахтер Игорь Карпов. Недавно он защитил диплом в воркутинском филиале Санкт-Петербургского горного института. Тема — «Как сделать «Капитальную» рентабельной». Оказывается, рецепт очень прост. Продавать уголь напрямую без посредников и поставлять оборудование по реальной цене, без завышения смет. При таком раскладе шахта смогла бы работать еще 25 лет. Игорь надеется, что когда-нибудь его расчеты пригодятся. Наивный.

Май 2004 года. Московская область,

Одинцовский район:

В Подмосковье набирает обороты скандал вокруг строительства элитного жилья в одном из самых престижных мест области — на Николиной Горе. В результате многолетнего бодания между новоселами-нуворишами и коренными жителями поселка последние смогли заручиться поддержкой заместителя руководителя администрации президента Игоря Сечина. На днях он передал в Министерство природных ресурсов их обращение к Владимиру Путину, содержащее жалобу на незаконную распродажу заповедных земель и вырубку реликтовых сосен. С аналогичным обращением к президенту обратилась и группа деятелей науки и искусства, чьи дачи находятся по соседству с особняками новых русских. Министерство природных ресурсов начало комплексную проверку использования земель лесного фонда в Московской области. Побывав на месте событий, я убедился в том, что сами новые русские этим обстоятельством ничуть не обеспокоены.

Сосны и дубы

Обращение к президенту простых смертных с Рублевки написала простая женщина Ольга Александровна Николаева, жительница поселка Сосны Одинцовского района, председатель местного совета ветеранов войны и труда. Она же собрала под ним подписи трехсот своих соседей. В избирательный штаб президента обращение передала Нина Викторовна Кревельская, тоже жительница поселка Сосны. Она полковник милиции в отставке и преподаватель Академии госслужбы при президенте. Впрочем, по сравнению с теми, на кого составлена жалоба, Нина Викторовна тоже не более чем простая женщина. Поселок Сосны находится на Николиной Горе, и хотя живут здесь около тысячи человек, поселка Сосны этого нет ни на одной карте Подмосковья. С 1934 года и до недавнего времени здесь обитал исключительно обслуживающий персонал одноименного пансионата, ранее принадлежавшего хозяйственному управлению Совмина СССР, а теперь — Управлению делами президента. В «Соснах» отдыхали высшие советские чиновники и главы союзных республик. В те времена они очень любили прогуляться по так называемому Масловскому лесу. Когда-то в этом лесу запросто помещалась 15-километровая лыжня. Теперь Масловский лес — это сплошной парад ВИП-особняков и заборов, за которыми с трудом проглядывают небольшие вкрапления выживших сосен.

— Я не знаю, понимают ли эти люди, что они творят, — возмущается Ольга Александровна Николаева. — Они, наверное, думают так: «Ну, вырублю я на своем участке половину деревьев. Но ведь половина останется — я сам в этом заинтересован. А потом еще нарастет». Не нарастет! Любой эколог вам скажет, что строить в сосновом лесу такие дворцы — это все равно что артерии человеку перекрывать. Изменяется структура грунтовых вод, и сосны начинают погибать. Уже сейчас на Рублевке рекламные стенды стоят: «Лечим деревья». А чего их лечить, если они больны неизлечимо. Это людей лечить надо.

— Я квартиру здесь купила недавно, — вступает в разговор Нина Викторовна Кревельская. — Продала «трешку» в Москве и купила «двушку» в Соснах. Думала, буду жить среди культурных людей. Какое там! Вы видели, какие здесь, на Николиной Горе, дороги? Убитые! А мост через Москву-реку, с которого Ельцин нетрезвый когда-то бултыхнулся? Того гляди рухнет вслед за первым президентом. Мне это напоминает городские подъезды в Москве. Лестница загажена, в лифте вонь, лампочки разбиты, зато в каждой второй квартире — евроремонт.

Нина Викторовна, Ольга Александровна и еще 300 подписантов — это в основном люди, не работающие в пансионате «Сосны» и потому не боящиеся идти на конфликт с его администрацией. Остальные 700 жителей поселка ставят свою подпись под протестом только мысленно. Впрочем, по некоторым пунктам письма президенту протестовать уже бессмысленно.

Конец Масловского леса

Переход из ХОЗУ Совмина в УД президента в девяностых годах пансионат «Сосны» пережил с минимальными потерями: один из его корпусов отошел к Республике Саха (Якутия) и стал санаторием «Бэс Чагда». Главные потери были впереди. Под руководством тогдашнего управляющего делами президента Павла Павловича Бородина началось постепенное сбрасывание пансионатом «лишних» гектаров под строительство элитной недвижимости. Подпись и воля руководителя Управления делами президента подменяла собой и Земельный кодекс (ст. 8), и Лесной (ст. 63), и постановление правительства (№ 1200).