— Ты жалеешь, что он не будет твоим наследником?

— И да, и нет. Чтобы узаконить его, мне пришлось бы жениться на его матери, а это было бы ужасно. Если он не решит куда-нибудь уехать, то неплохо будет служить близнецам, когда они станут всем здесь заправлять. У Оудо потрясающая сообразительность! Он даже спросил меня, кто из близнецов станет лэрдом, когда вырастет. Представляешь? Я думаю, что Ил за и Фрейзер позаботились о том, чтобы довести до их сведения, какие правила действуют в нашем мире, и сделали это, никого не обижая и не вызывая возмущения. Сомневаюсь, что мне удалось бы сделать это.

— Очень хорошо, что твоя жена заботится о детях как о своих собственных. Что-то случилось? — Нэнти удивленно посмотрел на Дэрмота, который стоял у письменного стола Илзы, на котором должны были лежать дневники Анабель. — Все на месте?

— Да, но дневники закрыты, — покачал головой Дэрмот, осматривая комнату, прежде чем снова взглянуть на стол. — Когда мы в первый раз прибежали сюда на крик Илзы, все они были открыты. Я обратил на это внимание, когда мы говорили о вине, и я поискал его взглядом. Дневники были раскрыты и разложены по всему столу.

— Ну, может, кто-то просто навел здесь порядок. Ведь после Илзы много всего нужно было вычистить. Заодно и на столе убрали.

— Нет. На скамье у окна все еще лежат нитки для гобелена, над которым работала Илза. А вон у камина ее вышивка. Ее перо и чернильница валяются посреди стола. Да, кто-то убрал ее рвоту, но больше ничего не трогал. Кроме этого, — Он потрогал дневники. — Их все закрыли, И тех записей, о которых говорила мне Илза, тоже нет. Но то, что она здесь что-то записывала, — я помню.

Нэнти выругался и провел рукой по волосам.

— Ей все же удалось что-то обнаружить, так?

— Да, и это «что-то» навлекло на нее большие неприятности. Но не это волнует меня больше всего.

— Не это? Если она сделала записи, а кто-то их украл, значит, твой враг уже знает о том, до чего ей удалось додуматься.

— Да, это правда, но больше всего меня сейчас интересует, кто их взял. Похоже, что у моего недруга есть лазутчик в Клачтроме. — Нэнти снова выругался, и Дэрмот кивнул. — Именно. Враг, которого я не могу ни найти, ни узнать, подкинул в мое гнездо гадюку.

«Если у меня на теле и есть какое-то место, которое не болит, то найду я его еще очень не скоро», — подумала Илза, проснувшись. И тут воспоминания нахлынули на нее, и она чуть не вскрикнула. Кто-то пытался ее отравить. Яд был в вине — вине, которое послал ей Дэрмот! Прежде чем страх и подозрения успели сковать ее сердце, ее разум отогнал эти мысли. Кому-то выгодно, чтобы во всем обвинили Дэрмота. Было много такого в его поведении, что приводило Илзу в смятение и заставляло злиться. Но в том, что он невиновен, она была абсолютно уверена. Вопрос, который стоял перед ней, был не «виновен Дэрмот или нет?», а «кому нужно, чтобы все думали, будто это Дэрмот хотел отравить свою жену?».

Тупая боль, переворачивающая ее внутренности, живо напомнила Илзе о том, что ей еще пришлось пережить. Она потеряла ребенка, которого только-только успела зачать. Она понимала, что это и к лучшему — ведь яд наверняка изуродовал бы малыша, но эта мысль не облегчала охватившую ее тоску и душевную боль. Слезы потекли по ее щекам.

И тут Илза услышала, что возле ее кровати кто-то вздохнул.

— Дэрмот? — прошептала она и открыла глаза.

— Нет, милая. Это Тейт. — Он нежно вытер слезы с ее лица кусочком мягкой ткани. — Хочешь пить?

— Да, пожалуйста. — Тейт помог Илзе сесть поудобнее и поднес к губам стакан с водой. — А где Дэрмот? — спросила она, разочарованная тем, что у ее постели сидит не он.

— А зачем ты хочешь его видеть? — Тейт аккуратно подложил ей под спину подушки и бережно опустил на них Илзу. — Он дал тебе отравленное вино, — добавил он.

— Почему тебе пришла в голову такая странная мысль?

— Ты так сказала. Когда мы спросили, откуда ты взяла это вино, ты сказала, что его прислал Дэрмот.

— А зачем вы меня слушали? Разве не понятно, что мне тогда было очень плохо?

— Да, ты лежишь уже почти два дня. По правде говоря, очень плохо тебе было лишь несколько часов, а потом ты спала — целых два дня, Гленда все это время поила тебя целебными настоями. — Илза осторожно потрогала свои груди, и Тейт вздохнул. — Тебе больше нельзя кормить близнецов. Гленда говорит, что не может определенно сказать, сколько еще яд продержится у тебя в крови и не повредит ли яд молоку, но мы решили, что ты вряд ли захочешь рисковать здоровьем детей.

— Нет, конечно, нет. Но я удивлена, что молоко так быстро исчезло, — пробормотала она.

— Гленда дала тебе специальный настой. А еще ты эти два дня ничего не ела. — Он нежно улыбнулся. — Гленда говорит, что твое тело лечит себя лучше всякой целительницы. Ей даже не пришлось чистить тебе желудок, твое тело сделало это само, без посторонней помощи. Она говорит, что ты сама очистилась от яда настолько, насколько это было возможно.

— И от своего ребенка, — проговорила она и увидела, как побледнел Тейт, вспоминая тот день. — Не беспокойся ты так. Это, конечно, грустно, но не так, как могло бы быть. Я только-только начала подозревать, что беременна. Было бы хуже, если бы ребенок был уже большой. Я думаю, яд убил малыша прежде, чем тот сумел прорасти в моей матке.

— Гленда утверждает, что ты не пострадала от этого выкидыша. И добавила, что все к лучшему.

— Так и есть. — Она сделала глубокий вдох и постаралась отогнать грустные мысли. — А Дэрмот об этом знает?

— Илза, возможно, этот человек пытался тебя убить.

— Нет… — начала Илза, но Тейт перебил ее:

— Я знаю, что ты любишь этого глупца, но…

Илза положила руку ему на губы, чтобы заставить замолчать.

— Дэрмот никогда бы не стал причинять мне вред. Я не знаю, что он испытывает ко мне, может, даже хочет, чтобы я просто уехала отсюда, но он никогда не причинил бы мне вреда. И мои чувства к нему не играют тут никакой роли. Ты знаешь, что я читала дневники леди Анабель. — Когда Тейт кивнул, Илза убрала пальцы от его лица и продолжила: — Она писала о том, что произошло через месяц после их с Дэрмотом свадьбы, когда он застал ее кувыркавшейся с двумя мужчинами.

— Боже… — Тейт нахмурился. — С двумя?!

— Да. Только не спрашивай, как все это происходило. Впрочем, Анабель довольно подробно все описала. Так вот, она написала про его реакцию и назвала Дэрмота «жалким слабаком». А знаешь почему? Потому что, несмотря на все его проклятия, он не поднял на нее руки! И никогда не поступал так, хотя, могу тебя заверить, Анабель делала все, чтобы вывести его из себя.

— Ты уверена? Может, она так вывела его из себя, что он в конце концов просто подсунул ей яд?

— Нет, он этого не делал. В своих дневниках Анабель сделала запись накануне того дня, когда приняла яд, который ее убил. Я не удивилась бы, если бы она написала прямо перед тем, как пить эту отраву. Она много писала о том, что ей не удалось затащить Дэрмота в постель, чтобы потом можно было объявить, что ребенок, которого она уже носит, от него. Еще она писала, как собирается от него избавиться. Кроме того, она очень благодарила человека, который подсказал ей способ — сделать это, — Драгоценную Любовь.