Господи, ведь это даже страшно подумать, что тогда! Я уже понемногу стала забывать о прошлом, привыкла к настоящему со всеми его комфортабельными удобствами, так облегчающими человеку жизнь. Не вникая в суть всех этих достижений цивилизации — электричества, телевидения, моторизации, полетов по воздуху, телефонов, удобной одежды и прочих неисчислимых завоеваний науки, техники, культуры, с которыми я толком не успела еще ознакомиться — я уже привыкла пользоваться ими и не имела ни малейшей охоты возвращаться в мои дремучие времена.

Замечание Романа повергло меня в панику.

— А вы считаете это неизбежным? Езус-Мария, какой ужас! Когда? Где это произойдет? Не стану скрывать — за Гастона я готова выйти в любую эпоху, но вот будет ли он там, в прошлом веке?

— Этого, проше пани, никто не знает. И я ручаться за это тоже не могу.

— В таком случае, не буду рисковать и выйду за него сейчас же!

Вот, пожалуйста, ну как возвращаться в прежние времена с таким отношением к замужеству? Не те у меня моральные критерии, ох, в прежние времена на все эти дела с новым замужеством понадобилось бы не меньше года, я бы тянула с ответом, считаясь с мнением света и множества родных и знакомых. А я в ответ на предложение Гастона тут же выпалила «Да!», не скрывая радости, не конфузясь и не прося времени, чтобы подумать и посоветоваться со старшими в роду. Вчера же мы с Гастоном назначили дату нашего бракосочетания на осень, на начало октября. Не из глупых приличий или необходимости посоветоваться — интересно, с кем? Разве что с тетушкой Ленской, ну да она женщина насквозь современная и в ее согласии я не сомневалась. Просто хотелось покончить со всеми своими имущественными делами здесь, во Франции, и у себя в Секерках, а для этого требовалось съездить туда.

О чем я Роману и сказала. И выяснилось — не могу я туда немедленно ехать, я ведь еще не сдала экзамен и не получила водительское удостоверение. А получить его во Франции гораздо легче, чем у нас, в Польше, не говоря уже о том, что тогда права будут международные, действительные на многие другие страны Европы. Тут я почти научилась водить машину, там же придется начинать все с самого начала — привыкать к польским дорогам и польской дорожной полиции. Так что его совет — немедленно вызубрить дорожные знаки и марш на экзамен!

Вот и получается, мы правильно с Гастоном решили немного повременить с оформлением брака, до осени, глядишь, я успею все свои дела завершить и вернуться в мой дом в Монтийи, уже отремонтированный и поджидающий свою хозяйку. И нового хозяина, слава богу!

Далее Роман признался, что о личности Армана Гийома он знал и до откровений пани Ленской, только не хотел меня пугать. Но вплотную им занимался, а я все ломала голову — что за дела такие у Романа? Он выяснил, что у этого негодяя Гийома на все случаи нападений на меня имеется железное алиби. То его видели за несколько минут до преступления, то сразу же после него. Этот предусмотрительный преступник очень заботился о своем алиби и делал все, чтобы быть на виду у людей и чтобы те его запомнили. Да и не трудно это было. Скажем, выкрутить гайку из обода колеса нашей машины — получаса достаточно. Если на полчаса исчезнуть из глаз людей, никто и не заметит. А этот хитрец весь день находился в самых людных местах, днем на набережной, в кафе, в магазинах, а весь вечер провел в казино, где его видели десятки людей, и они могут присягнуть на Библии, что он не покидал казино.

— Так что, — заключил Роман, — если он поставил целью ликвидировать пани графиню, уж наверняка постарается сделать это так, чтобы выйти сухим из воды. И мне это совсем не нравится.

— Мне тоже, — кивнула я. — Конечно, он постарается, чтобы в случае моей смерти его не коснулось подозрение, иначе не сможет наследовать мое имущество. Вот если бы я уже оформила брак с господином де Монпесаком, он бы потерял все шансы.

— И так и так, самым разумным представляется пани графине на время отсюда уехать, — сделал вывод Роман. — К себе, в Секерки. Но сначала получить международные водительские права. За работу, милостивая пани!

Об обручении с Гастоном я сообщила Эве. И она, и Шарль одобрили наши планы и порадовались за меня. Месье Дэсплен был более сдержанным. Нет, я знала, что он тоже рад, сам предлагал мне написать завещание, ибо тоже боялся за меня, просто был сухарь, как все судейские, и внешне привык сохранять невозмутимость. Однако предупредил, что оформлять наше брачное свидетельство будет он, и только он, причем непременно настаивает на интерцизе. Я не возражала. А для этого опять же требовалось съездить в Польшу, в брачном договоре о раздельном имуществе должно быть точно перечислено все имущество, имеющееся в распоряжении каждого из супругов.

Гастон не противился моей поездке на родину и очень бы хотел ехать со мной, но оказалось — ему выходить на работу в тот самый день, на который мне назначили экзамен для выдачи водительских прав. Только теперь я узнала, что мой любимый, оказывается, работает, а в Трувиле проводит отпуск. Ну, это я так говорю — работает, Гастон не служащий, он владелец крупного архитектурного агентства, в его руках все дела, а в их бизнесе многое зависит от того, насколько аккуратно в срок выполняются заказы. Оставлять фирму надолго он просто не мог, тем более что не хотел подвести заменяющего его в данный момент заместителя, уже оформившего интересную турпоездку на всю семью.

— Нет, такой свиньи я ему не подложу, — печально вздыхая, жаловался Гастон. — У них уже заказаны билеты на самолет в Калифорнию, отправить туда одну жену с детьми он не решится, у его жены слабое сердце, он боится ее волновать. Придется тебе отправляться одной, это, в свою очередь, будет тревожить меня, хоть мое сердце и не слабое. Одно утешение — ты едешь с Романом, на него можно положиться. А нельзя подождать, пока вернется Жан-Поль? Тогда я бы сам с вами поехал. Как я проживу это время без тебя, дорогая?

Мне и самой расставаться с ним — нож острый, да куда денешься? И я волновалась, ведь ехала в неизвестность, совсем не представляя, что может меня ожидать в современных Секерках. И наверняка лучше в неизвестность ехать без будущего мужа. Вот бы удивился, если бы я не узнала собственный дом или не знала, как до него доехать. А такое вполне возможно, ведь столько лет прошло со дня моего отъезда оттуда, наверняка многое там изменилось.

Роман настаивал, чтобы я продолжала водить «пежо», чтобы совсем привыкнуть к машине. Одновременно устроил мне экзамен по дорожным знакам. К счастью, на память я никогда не жаловалась и не только хорошо запомнила все обозначения, проштудировав соответствующую литературу, но и сумела понять смысл каждого знака.

Полетели предотъездные дни. Моя дорогая престарелая гостья пани Ленская не доставляла мне никаких хлопот, не требуя особого внимания и не навязывая свое общество. Армана я видела изредка и по большей части издалека. Зато меня всегда окружали Гастон, Эва и Шарль, заботясь о моей безопасности. Иногда к нам присоединялся Филип Вийон.

И это именно он спас мне жизнь.

Я вернулась из последней нашей с Романом учебной поездки, а он — я говорю о Филипе, — искупавшись в море и накинув пляжный халат, в таком виде явился ко мне, благо из моря вылез напротив моего дома. Поспел как раз к завтраку.