— День оказался успешным? — спросила Изабель, и Дариус кивнул.

— Твой муж вернулся в Лондон. К сожалению, туда же следы ведут и меня, если я хочу получить доказательств его распущенности. Мне удалось получить несколько наводок, Изабель, но я не хочу, чтобы потом ты пришла в отчаяние. Все свое время я посвящу тому, чтобы найти способ доказать его безнравственность и жестокость. Если же добьюсь успеха, то последнее, что захочется Нидертону, — это публичный развод. А чтобы избежать скандала, он даст согласие на аннулирование брака.

— Я еду с тобой.

— Изабель, ты…

— Дариус, — она коснулась его рукава, — прежде чем сказать «нет», выслушай меня.

Он кивнул, изо всех сил стараясь не выдвинуть возражение раньше времени.

— Буду слушать как можно беспристрастнее.

— Нет разницы, буду я сидеть взаперти здесь или там. Я могу скрываться, и никому не нужно знать, что я в Лондоне, Дариус. Я буду оставаться в любом жилище, которое мы найдем, и, если понадобится, не видеть дневного света. Но очевидно, что я смогу надежнее скрыться в лабиринте столицы, разве не так? И если я отправлюсь с тобой, то одной причиной для тревог будет меньше, верно? Тебе не придется бояться, не проболталась ли племянница миссис Макфедден о том, что увидела меня в саду…

— Она увидела тебя в саду? — в тревоге спросил он.

— Нет, но кто может сказать, что такого не случится? — серьезно возразила Изабель.

— У меня чуть не остановилось сердце.

— Успокойся. Что теперь скажешь о моем предложении?

— Оно ужасно обоснованно.

— Тогда можно, я еще кое-что добавлю?

— Можно. — Дариус медленно сел, восхищаясь ходом ее мыслей.

— Ладно, я не стану использовать избитый примитивный прием, говоря о том, что неизвестно, сколько времени нам осталось быть вместе, и о том, как ненавистно мне лишаться хотя бы одной секунды общения с тобой…

— Ты очень добра, — вставил он, совершенно потрясенный.

— А вместо этого я скажу тебе, что могу собраться и быть готовой через несколько минут. — Изабель решительно, как судья, сложила руки. — И что если ты не возьмешь меня с собой, я…

Ее слова повисли в воздухе, так как она, очевидно, исчерпала заготовленные доводы.

— Ты?..

— Перестану быть твоим секретарем? Приду в ярость? Самостоятельно поеду в Лондон? — предложила она, а потом села с ним рядом и вздохнула. — Я не умею угрожать. Я буду на коленях молить тебя не оставлять меня снова одну, без тебя, в этом доме. Он слишком тихий и слишком пустой, Дариус. А прежде я не знала тебя так, как сейчас. Как я смогу это вынести после того, что было между нами?

Глядя ей в глаза, Дариус понимал, что чувствует то же самое. Ему и прежде было тяжело ее оставлять, а теперь… просто невозможно.

— Поедем со мной в Лондон, Елена.

Радость, наполнившая ее глаза, была настоящей наградой, и он понял, что обратной дороги нет. Он возьмет ее с собой и будет бороться до конца.

И попросит Майкла и остальных «Отшельников» понять его.

Стараясь выполнить свое обещание быстро собраться, Изабель еще раз порадовалась, что у нее небольшой гардероб и всего несколько личных вещей. Миссис Макфедден одолжила ей саквояж и сундучок, и через несколько минут все необходимое для поездки было уложено. Экономка явно чувствовала себя несчастной из-за их отъезда, но, желая это скрыть, ворчала в кухне, собирая корзину с едой для путешествия.

Пока Дариус поспешно готовился к отъезду, складывая в библиотеке свои бумаги, Изабель в последний раз отправилась в конюшню.

Едва ее нога переступила через порог, Самсон вскинул голову и громким ржанием позвал ее к себе. Она обняла его за шею, а потом, изо всех сил стараясь не заплакать, отстранилась и заглянула в его грустные темно-карие глаза, и он, словно догадавшись о ее намерении, ткнулся мягким носом в ее шею и волосы и понюхал кожу.

— Я знаю, мой милый. Но ты не можешь дальше везти меня, во всяком случае, сегодня. — Потянувшись вверх, Изабель с невероятной нежностью накрыла руками его уши, а потом погладила упругую шею. — Хеймиш будет хорошо обращаться с тобой, а я, как только смогу, пришлю за тобой. Или вернусь к тебе. Тебе хотелось бы этого, мой воин? Чтобы мы всегда жили здесь и заново выращивали сад? Скакали по шотландским просторам и узнавали, что жители деревни думают о нас?

Она улыбнулась. Это была сладостная мечта о простой жизни с Дариусом, в которой она служила бы ему секретарем, сушила букеты и делала все, что требуется от провинциальной жены. У нее не имелось реального представления о такой жизни. Однако даже туманная перспектива просто быть с Дариусом каждый день и делить с ним постель каждую ночь казалась слишком великолепной, чтобы можно было на нее надеяться.

— Однако прежде чем я смогу добиться своего принца, мы должны победить дракона, Самсон.

Отпихнув ее, он снова заржал, как будто напоминая, что всегда готов сражаться за нее с любым противником, будь то дракон или кто-то еще.

Их путешествие было весьма необычным, так как Дариус вез ее обратно в Лондон «контрабандой», чтобы ее не видела ни одна живая душа. В поездах было слишком людно, поэтому они выбрали почтовый дилижанс, и он заплатил за все места, чтобы быть уверенным, что все темное пространство экипажа целиком в их распоряжении. Даже при этом всегда, когда они останавливались, чтобы сменить лошадей и поесть, Изабель надевала шляпу с вуалью и убирала под нее волосы, заплетенные в тугую косу. Если кто-нибудь находился поблизости и мог их услышать, Дариус обращался к ней, как к Елене Стюарт, и строго следил за тем, чтобы не оставлять следов, по которым их можно опознать.

Скорость была не такой ужасной, как в его предыдущих поездках, и общество Изабель делало путешествие вполне терпимым. Ему нравилась интимность их уединенных трапез и совместных невзгод, и он старался, чтобы ей было как можно удобнее.

Постепенно город становился все ближе и ближе, и Дариус отбросил нарастающее чувство, что он ведет ее, как ягненка на заклание.

«Господи, если ее муж найдет нас сейчас, нам некуда деться…»

Когда они пересели в наемный экипаж, он подозвал посыльного и протянул ему заранее приготовленную записку, чтобы дать знать «Отшельникам», что он снова в Лондоне и немедленно должен видеть их у Роуэнов. Он не добавил никаких объяснений, но знал, что друзья откликнутся на просьбу и явятся без вопросов.

По прошествии многих дней «Гроув» показался гостеприимным; заплатив кучеру за ожидание, Дариус оставил Изабель внутри экипажа и пошел узнать насчет комнат.

— Не уверен, помните ли вы меня, миссис Клей, — сняв шляпу, обратился он к появившейся хозяйке, — но я друг мистера Радерфорда и…

— Мистер Торн! — радостно перебила его миссис Клей, поставив огромный поднос с оловянными кружками. — Разумеется, я вас помню! Вы были здесь один или два раза, и после рассказа мистера Хастингса о том ужасном вечере в «Тисле» вы определенно должны стать одним из моих любимцев!