И вот два гаишника доставляют его в отделение милиции, проявляя при этом максимум заботы. Он их, видите ли, облевал с ног до головы, а они его подняли из лужи и на руках доставили. Такое же и в героическом сне не приснится! И последнее – кто доставил? А все те же бравые ребята, которые накануне ночью бандита ухлопали.

Лажа, вот как это все называется. Но, пока, увы, всевозможные изыски на этот счет – лишь предположения. Нужны веские и основательные доказательства. Иначе говоря, нужна машина этих самых гаишников и нужны они сами.

Но уж это решать руководителю, а их дело – доложить и сделать свои выводы. К счастью, все говорят, что Турецкий умеет слушать своих помощников и никогда ни на кого не давит.

Аню довезли обратно до библиотеки. Игорь взял ее и Лизин домашние телефоны, все необходимые координаты и обещал в самое ближайшее время позвонить и рассказать, как движется следствие. Возможно, что и их помощь тоже понадобится. Пока же следует молчать. Во избежание, так сказать, кривотолков, сплетен, вообще ненужных слухов.

Загнав машину во двор прокуратуры, Ивасютин расстался с Игорем, сказав, что поедет к себе на работу и попытается как следует поговорить со старшим лейтенантом Тимохиным, «принимавшим» Комарова от гаишников. Собственно, ему-то особо скрывать нечего, никакого преступления он не совершил. Даже, напротив, проявил милосердие – вызвал «скорую». Но это – внешняя сторона дела. А анализ на алкогольное опьянение не сделал. Пахло! Воняло, как из бочки. От доставивших его тоже крепко пахло. Это все – не аргументы. Определенные промашки он, разумеется, допустил, но за это не казнят. Хотя результатом всех этих промашек, вместе взятых, оказалась смерть человека. Словом, надо Тимохина раскачать на полную откровенность. Он мужик, в общем, неглупый, не злой, не рвач, подобно некоторым. Скорее, робкий, не любящий брать на себя ответственные решения. Но на сегодня это, пожалуй, тоже не самый страшный недостаток.

Отпустив Андрея Гавриловича, Игорь бесконечными кривыми коридорами прошел к кабинету Турецкого, но нашел дверь запертой, а в дальнем конце коридора сидящего на подоконнике Грекова.

– Ждем-с? – известной телешуткой поздоровался второй раз за сегодняшний день Игорь.

Петр Николаевич безмолвно протянул слабую, вялую ладонь.

– Вы не заболели, Петр Николаевич? – вежливо осведомился Парфенов. – Что-то вид у вас…

– А-а! – тот сморщил нос, махнул ладонью и отвернулся к окну.

– Затор? – продолжал свои приставания общительный Игорь.

– Если вы имеете в виду общероссийский, то да… Раскопали уже что-нибудь в нашу общую копилку?

– Есть… Не без этого.

– Ну, давайте вместе ждать начальство, – обреченно вздохнул Греков. – Я б им всем яйца поотрывал! – воскликнул вдруг зло и напористо.

Парфенов даже немного опешил:

– Это у кого же?

– У кретинов из ЖСК! Представьте, юноша. – Греков был все-таки старшим следователем и поэтому мог себе позволить подобное обращение с младшим коллегой. – Вам надо домофон какой-нибудь вонючий починить, так вам прикажут ждать, когда соберется правление, да как еще решит и так далее. А теперь – произошло убийство или самоубийство, хотя я уверен в первом. Идет следствие. Квартира опечатана. Может быть, еще не раз придется проводить экспертизы, да мало ли что? Знаете, что эти… – извините, слов не хватает! – делают? Они решением правления вскрывают квартиру, перетаскивают вещи покойного в какое-то занюханное служебное помещение, в подвал, а квартиру продают. Я прихожу, а мне открывает дверь этакий усатый красавец с южных гор. Не знаете, кто на ближайшем, Усачевском рынке торгует?

– По-моему, азербайджанцы.

– Ну вот, стоит этот сын гор и улыбается. «Извини, дорогой, тут давно, понимаешь, другие люди живут…» Ну, каково? Я им говорю, что привлеку к уголовной ответственности. А они смеются и говорят: нет, к административной. Штраф заплатим и разойдемся. У нас, юноша, еще осталась в государстве власть, а? Не слышали?

– Я как-то в последнее время ни радио, ни телевидения не слушал, – засмеялся Игорь. – Но могу сказать с уверенностью, что в наземном транспорте разговоров на эту тему не было. Может, в газетах…

– Вот и я так думаю, – снова вздохнул Греков и окончательно отвернулся к окну, словно обиженный на весь белый свет.

…А капитан Андрей Гаврилович Ивасютин, выйдя из ворот Генеральной прокуратуры, быстрым шагом прошел Столешников переулок и свернул к ЦУМу. На углу Кузнецкого моста как бы ненароком оглянулся и нырнул под козырек ближайшего телефона-автомата. Набирая номер, снова внимательно осмотрелся. Ему ответил низкий мужской голос.

– Андрей это, – сказал Ивасютин.

– Обожди.

– Жду-жду, – вздохнул Ивасютин, сдвигая кепочку на затылок и распахивая дубленку – жарко.

– Слушаю тебя, милок, – раздался спокойный, мягкий и хрипловатый баритон.

– Извините, я интересуюсь насчет птичек.

– Ах, вот что, голубчик! А интерес-то у тебя серьезный?

– Да уж серьезней некуда.

– Понял тебя, мил человек. Что ж, если так невтерпеж, подъезжай сразу уж к Теплому Стану, да пройди вперед, где летом автобусы останавливаются, знаешь? Вот и славненько. Приедешь – и поговорим, и птичек покажем, какие тебя интересуют.

Ивасютин повесил трубку и взглянул на часы: надо бы сегодня обязательно побывать на работе да с Тимохиным побеседовать. По душам.

Ровно через полчаса Ивасютин стоял у названного ему козырька автобусной остановки на Профсоюзной улице. А еще пять минут спустя возле него притормозил микроавтобус «шевроле» с затемненными стеклами. Высунувшийся коротко стриженный водитель подозвал капитана движением указательного пальца. Тот подошел к бровке.

– Извини, это не ты – Андрей? – поинтересовался водитель.

– Я.

– Ты, что ль, птицей интересуешься?

Ивасютин кивнул.

– Прыгай в машину, – кивнул водитель, и дверца тут же отъехала в сторону.

В салоне безучастно сидели еще двое явных «качков». Один из них молча снял с головы Ивасютина кепочку и надел черную шапочку, низко сдвинув ее на глаза капитану. Андрей понял, что так надо, и не стал возражать, хотя вся эта таинственность была рассчитана, конечно, на дурака. Машина шла все время прямо, и капитан отчетливо представлял себе Калужское шоссе, ориентиры на нем и примерно мог догадаться, куда его везли.

Он и не ошибся. Минут через десять машина свернула направо, пошла кружить, вроде как следы запутывать. А на самом деле просто крутилась между новыми коттеджами. Наконец въехала в полную темноту, где урчание мотора стало слышнее. Значит, подземный гараж. Сопровождавший снял с него шапочку, Ивасютин взял свою кепку, и все покинули машину.

Гараж освещался лампами дневного света. Помимо «шевроле» здесь стояла парочка «джипов» и здоровенный серебристый «линкольн». Приехавшие подошли к просторной кабине лифта, и тот поднял их этажом выше.