— Не мечтайте. Он слишком хитер.

— Все равно надо туда наведаться.

— Не могу, Алексей Андреевич. У меня несколько срочных биопсий. Нужно уточнить диагнозы. Для двоих больных это вопрос жизни и смерти.

— Ладно, сам управлюсь. Надеюсь, для разговора об оплате не потребуются медицинские знания, — усмехнулся Алексей. — Если что, позвоню тебе.

Едва Феликс занялся исследованием среза ткани, как в дверь стукнули, и Александр Моисеевич показался на пороге.

— Мой юный друг, у меня для вас свеженький анекдот!

— Александр Моисеевич, — проговорил Феликс, не отрывая глаз от микроскопа, — мне срочно нужен ботаник. Специалист по растительным ядам и прочим алкалоидам. Знаете кого-нибудь?

— Не обижайте старика. Я знаю всех в Москве, кто причастен к диагностике постмортем! Даже если вам понадобится специалист по экзотическим ядам, я вам его найду!

— Свяжите меня, пожалуйста. Дело огромной срочности!

— А анекдот?!

— После. Как только отдам образец на исследование вашему ботанику. Готов выслушать хоть с десяток!

— Пойдемте ко мне в кабинет, позвоним уважаемому человеку. А анекдот я по дороге расскажу!

…Приемом оплаты за пребывание и лечение в клинике занимается, как сказала рецепционистка с натянутой улыбкой, финансовый отдел. Кабинет номер пять.

Никакой надписи на кабинете, кроме цифры пять, не имелось. Если это и был «финансовый отдел», то представляла его лишь одна женщина — полная, с ярким платком на плечах и сложной прической из крашеных волос. Такие раньше называли «хала», по подобию закрученного белого хлеба. На вопрос детектива она недовольно поджала напомаженные губы.

— Это конфиденциальная информация.

Удостоверение Алексея впечатления на нее не произвело.

— Вы частный детектив, а не полиция, — пожала она полными плечами, цветастая шаль пренебрежительно колыхнулась.

— Ладно, — сказал Кис, — предпочитаете полицию? Будет вам полиция. Готовьте гроссбухи, будет что почитать парням с Петровки.

И он демонстративно набрал номер Сереги.

— Полковник Громов? Это Алексей Кисанов. Тут по нашему делу возникла загвоздка. В клинике, где находится Георг Доминикянц, мне чинят препятствия в получении информации. Думаю, придется вам самим поговорить с милейшей дамой, которая тут этими делами заведует…

Милейшая дама уже отчаянно махала полными руками, давая понять, что можно вполне обойтись своими силами, без полиции.

— Серег, погоди… Похоже, я неправильно понял… — Дама закивала изо всех сил. — Извини, напрасно побеспокоил. Мне сведения готовы дать… Все путем, потом расскажу.

Кис отключил телефон, вглядываясь в лист, который дама положила перед ним.

— Так за все, если я правильно понимаю, заплатила его дочь?

— Да, мы все записали на нее.

— А… А на самом деле платила не она?

— Нет. Молодой человек. Красивый блондинчик.

— Как он расплачивался? Карточкой?

Дама покачала головой с хлебобулочным изделием.

— Наличными.

— Имя назвал?

— Нет, велел оформить на Лию Георгиевну Доминикянц, на дочь.

…Что ж, Феликс был прав. И очень жаль, что прав. Потому что ни одной зацепки у них до сих пор нет. Арсений этот — настоящая невидимка…

— Как состояние ее отца? Ему лучше?

— Да, он в порядке. Его уже выписали.

— Когда?

— Не могу сказать. Я финансами занимаюсь, знаю только, что за этот день платы не будет…

— Узнайте!

Дама набрала какой-то внутренний номер, поговорила с минуту.

— Да вот буквально час назад его забрали. Друг семьи. Блондинчик красивый, между прочим.

— Куда? Забрал — куда?

— Домой, наверное, куда же еще!

Выйдя из клиники, Алексей принялся названивать по домашнему телефону родителей Лии.

Напрасно. Ни мать Лии не ответила, ни отец, ни даже сиделка. Долгие, мертвые гудки показались Алексею начальными аккордами похоронного марша.

Оставалось надеяться на соседей. Кис полетел на Фрунзенскую набережную.

В результате опроса выяснилось, что одна соседка по лестничной площадке видела, как к матери Лии пришел врач: мужчина в белом халате. По описанию, на Арсения он не был похож. Он почти сразу вышел из квартиры вместе с Ниной Олеговной, а ее сиделка, Анечка, вынесла дорожную сумку. И все вместе они вошли в лифт. Соседка спросила Нину Олеговну, куда она отправляется, — та ответила: «Подлечиться».

Другая соседка видела, как Нина Олеговна вместе с врачом сели в машину. Обычную машину, без красного креста. «Серенькую такую». Возможно, такси. Там, на заднем сиденье, уже кто-то был. Похоже на Георга, но точно сказать нельзя. А Анечка пошла к метро.

Ни фамилию Анечки, ни адреса ее никто не знал. Знали Лия и ее родители, да только вот…

Сергею Громову меж тем удалось выяснить, что квартира на Якиманке действительно принадлежала когда-то актрисе Людмиле Лесиной. Муж ее, Сергей Геннадиевич Демидов, бывший директор театра, сгинувшего под суровыми ветрами девяностых, умер от инфаркта тогда же. В архивах милиции обнаружилось и заявление шестилетней давности от ее сына, сообщавшего об исчезновении матери: ушла гулять и не вернулась. Там же было указано, что она страдает старческой деменцией. Звали сына Арсением Сергеевичем Демидовым — он носил фамилию отца. На заявлении, возле его подписи, стояла пометка от руки, сделанная кем-то в милиции: «Проживает постоянно в США». Далее следовал американский адрес, по которому он просил сообщить о результатах поисков.

Наивность какая, удивился Громов. Неужели и вправду думал, что ему в Штаты письмо отправят с отчетом? Или дал приличную взятку?

Никаких следов продолжения этого дела в архивах не нашлось. Вряд ли милиция вообще занималась поисками Людмилы Лесиной: к старикам у нас отношение позорное.

Квартира на Якиманке будет принадлежать по закону сыну, Арсению Демидову, если он обратится в суд для признания пропавшей матери умершей. Но тот пока не обращался.

Что же до соседа под Сашкиной квартирой, Константина Васильевича, то из него вытрясли признание в соучастии в «розыгрыше». Описание человека, заплатившего ему за оное соучастие, с Арсением не совпадало. Короче, еще один тупик…

Зато есть теперь у них не только имя Арсений, но и фамилия Демидов! Хоть какая-то зацепка! А проживание в США — это, возможно, лишь трюк такой. У нас уйма народу якобы проживает в Израиле, в Штатах, в Европе, а на самом деле околачивается в России, в Москве, бизнес делает.