– Улажено.

Он не упомянул имя Карлы. Для Владимира Коченка она больше не существовала.

Карла не знала, где она. Хуже того, не знала, где Леа. У нее болели голова, спина, ноги, ее тошнило и хотелось помочиться. Она попыталась сесть, но что-то мешала Какое-то препятствие. Она была зажата меж двух металлических перегородок, которые вынуждали ее держаться стоя. Пол под ногами дрожал и подпрыгивал. Карла попыталась забыть о своей клаустрофобии и дышать равномерно. Воздуха было мало, зато избыток зловония. Задыхаясь, она зашлась кашлем. Каждое содрогание прижимало ее к стенке. Справа, из полумрака, на нее пристально смотрели два глаза. Немым взглядом. Голос слева посоветовал ей умолкнуть. По-итальянски.

– Есть там с вами девочка?

Ее внезапно швырнуло вперед, на перегородку.

– Тут только женщины.

Новый толчок, на сей раз назад.

– Но где же мы, черт побери?

– Ты в самом деле хочешь знать?

– Ну пожалуйста.

– Мы в грузовике. В тайнике между стенок.

Джеймс Музес добрался до отделения ФБР между Девятой и Десятой улицами и набросился на копию досье, которую прислала ему Сильви Бач. Все прочие похищения разделяло несколько дней, и на месте событий не было найдено ни одной улики. А исчезновение Марии отличалось от них по двум пунктам. Оно больше напоминало случай Николь Баллан, который ошибочно присоединяли к остальным, пока Лав не догадался, что она была изнасилована и убита каким-то психом-одиночкой. Но между Николь и Марией пролегали тысячи километров, и мало было шансов, что маньяк окажется тем же самым.

Джеймс позвонил Сильви, чтобы сообщить ей о своей беседе с президентом и решить, какой линии придерживаться. Ее номер был занят. Он оставил сообщение, взял досье под мышку и направился к себе домой, на Седьмую улицу.

Достав связку ключей, обнаружил, что нет ключа от квартиры. И только тут вспомнил, что дал его довольно соблазнительному незнакомцу.

Дилип сидел на диване. Он переоделся, на нем теперь были свитер с глубоким вырезом и полотняные брюки. Читал посвященную Клинту Иствуду книжку, которую взял с полки. При появлении Джеймса он поднял голову, и его тонкие черты тронула улыбка.

– Я позволил себе заглянуть в эту книгу.

Из кухни доносился запах карри.

Пахнет неплохо. Что-то приготовили?

– Цыпленка карри, с рисом. Надеюсь, вы любите.

Джеймс кивнул и пошел принять душ. Когда он вернулся, Дилип уже накрыл ужин в гостиной. Они уселись на полу, по-индийски.

– Есть будем без приборов?

Дилип запустил пальцы в блюдо и взял немного кушанья.

– Открой рот.

Он положил рисовый шарик на язык Джеймса. Его нёбо затопило экзотическими пряностями. Он стал жевать, медленно, несмотря на терзавший его голод, чтобы уважить искусство гостя и оценить нюансы вкуса.

– Восхитительно, – наконец сказал он.

– В Индии во время трапезы задействуют все пять чувств. Когда ешь руками, обращаешься к осязанию. Но используй только правую руку. Левая предназначена для другого.

– Пять чувств? Включая слух?

– Шипение горячего масла, звук струйки чая, льющейся в чашку…

– Я дам тебе послушать кое-что, что тоже весьма услаждает слух.

Джеймс поставил диск.

– Рей Чарльз? – спросил Дилип, едва прозвучали первые ноты.

– Браво.

Индиец попотчевал его новой порцией риса. Джеймс ее проглотил и облизал ему пальцы. Дилип приблизился и просунул вторую свою руку ему под свитер.

– Так ты говоришь, левая рука предназначена для другого?

– Для нечистых удовольствий.

Джеймс почувствовал теплое дыхание на своей шее, влажность поцелуя, нежного, глубокого, потом ощутил язык, скользнувший в ложбинку у своего плеча Через несколько минут, скинув одежду, они стояли друг против друга Теперь, после еды, их чувства обострял секс. Шелковистая и душистая кожа Дилипа, изящество его черт, нежные и пряные губы, его индийский акцент, который убаюкивай Джеймса ласковые слова – все это вызвало у него неудержимое желание заняться с ним любовью. Он скользнул вдоль тела Дилипа чтобы вобрать в губы его член. Потом повернулся и позволил пронзить себя, прежде чем самому излиться на ковер.

Когда зазвонил телефон, была почти полночь. Джеймс узнал голос Сильви. Рассказал ей о своей беседе с президентом. Она сообщила ему, что Натан собирается покинуть Японию и направиться в Африку, чтобы там встретиться с потенциальной жертвой.

– Молодая, красивая, дипломированная, влиятельная – резюмировала Сильви.

– И вы собираетесь искать ее аж в самой Африке?

– Натан напал на след.

– Надо быть осторожнее и не валить все в одну кучу.

– Что ты хочешь сказать?

– Сегодня вечером меня известили еще об одном исчезновении, рядом с Джорджтаунским университетом. Полиция уже связала его с остальными.

– А связи нет?

– Жертва – мексиканская автостопщица, еще не получившая диплома. Похоже, была изнасилована на месте. В окрестностях была найдена часть ее одежды. Как в Фонтенбло.

Он услышал, как она пересказывает его слова Натану, который в итоге сам взял трубку.

– Джеймс? Тело девушки нашли?

– Нет еще. Насильник бросил его, вероятно, в Потомак месяц назад. Поиски рискуют затянуться.

– Где именно у нее было назначено свидание?

– На берегу, рядом с сухим деревом. Подальше от нескромных взглядов. А что?

– Там и копайте.

– Что?

– Надо копать.

– Думаете, убийца стал тратить время на рытье могилы, когда достаточно было бросить труп в реку?

– Маловероятно, но пренебрегать ничем нельзя. Если найдете тело, значит, убийца тот же, что и в Фонтенбло.

Джеймс положил трубку. Звонок не нарушил его блаженства. Его вообще ничто не могло нарушить, благодаря Дилипу, которого удача подбросила ему на пути. Он встал и пошел на поиски своего любовника. Но тот был за его спиной. Джеймс позволил прижать себя, не шелохнувшись. Не подозревая, что на сей раз его пронзит лезвие ножа.

Натан пролетел над Китаем, Тибетом, Раджастаном, над несколькими райскими островами Индийского океана, прежде чем приземлиться в одном из самых бедных мест планеты. Согласно сведениям, полученным Сильви в Интерполе, любовница Куамо Курумаку Эзиан Зави находилась в Сомали. И, возглавляя «Курумаку-глобал-300»-, способствовала росту престижа мафиозной династии в Африке.