паломник или коробейник. «Что ж, бывает и хуже», – шептались люди между собой.

Однако теперь необходимость заставила молодого человека пренебречь опасностью, что таилась среди могил. Он пришел сюда за своей женой, с которой не успел прожить и года.

Когда Иоганн слег в той же лихорадке, что погубила Эльзу, невестка проговорилась, считая его спящим. Так он узнал, что супругу предали земле на прóклятом погосте за деревней. Его любимая, дочь древнего рода Аубер, восходящего к князьям Турн-и-Таксис, станет добычей вурдалака! Ужас придал Иоганну сил; больной смог подняться с постели и выскользнуть незамеченным из дома кузена, захватив лишь фонарь и пистолет.

Услышав неподалеку шаги, он схватился за оружие. В тусклом свете звезд показалась человеческая фигура – кто-то осторожно пробирался между надгробиями. Узнав своего кузена, Иоганн сунул пистолет обратно под рубашку и повернул фонарь. Карл вскрикнул от неожиданности.

– Иоганн?! – Он пригляделся, вступив в тусклое пятно света. – Я было подумал… Что ты тут делаешь? Эльзе уже ничем не помочь.

Иоганн отвел взгляд, шевеля губами в беззвучном проклятии. Карл положил ему руку на плечо, но он сердито стряхнул ее.

– Как ты мог, Карл? – воскликнул он с потемневшими от гнева глазами. – Ты позволил закопать мою жену на этом дьявольском месте!

Кузен развел руками:

– А что я мог поделать? Я говорил им, что ты бы не…

– Я знаю… – Теперь в голосе Иоганна слышалась лишь горечь. – Мы долго склонялись под этим игом, слишком долго, Карл. Эльзе не пристало…

– Она лежит здесь уже неделю… А у тебя даже лопаты нет.

Родственник был прав. У Иоганна не было времени на долгие сборы.

– Постерегу хотя бы ее могилу, – вздохнул он. – А ты сбегай в деревню за лопатами.

Карл молчал. Подождав, Иоганн невесело усмехнулся:

– Принесешь завтра утром. Ты же не побоишься прийти сюда при дневном свете?

– Пришел же я сейчас, – уязвленно заметил кузен. – Пойдем домой, а за твоей Эльзой вернемся завтра. Одной ночью больше… Сейчас здесь опасно! Говорят, оно приходило снова.

Иоганн пожал плечами с безразличием, которого не ощущал. Стылый ветер над заброшенными могилами вызывал дрожь, и ужас, забытый в порыве негодования, вновь бередил душу.

– Я не боюсь! – буркнул молодой вдовец, отметая сомнения, и зашагал между могилами, бросая желтый луч фонаря на покрытый лишайником камень плит и изъеденные червями деревянные кресты.

Карл еле поспел на помощь, когда Иоганн споткнулся о поваленный, полуутонувший в земле памятник. Не слушая уговоров кузена, Иоганн пристально вглядывался во мрак. Затем он сделал несколько торопливых шагов и замер перед черным провалом разрытой могилы.

В свете фонаря стало видно, что крышка гроба разбита, а внутри пусто. Еще не осветив надпись на деревянной табличке в изголовье, Иоганн понял, что́ там написано. Кузен в страхе затаил дыхание, а Иоганн молча стоял, покачиваясь на ветру, холодившем покрытое испариной лицо. Мысли кружились в неистовом вихре горя, ужаса и гнева, ярость застилала глаза багровой пеленой. Он ощутил под рубашкой тяжесть пистолета и в отчаянии стиснул рукоятку.

Эльза! Ее стройное белое тело стало добычей вурдалака! Дикая ослепляющая ярость вмиг рассеяла страх.

Карл потянул его за рукав. Иоганн обернулся и встретил испуганный взгляд кузена.

– Иоганн, чего ты ждешь? Здесь нельзя оставаться! Оно… снова пришло!

– Нет! – Глаза Иоганна свирепо блеснули. – Эльза…

– Слишком поздно! Эльзы больше нет.

– Слишком поздно, чтобы отомстить?

Карл отшатнулся в изумлении.

– Кому отомстить? – с дрожью в голосе спросил он, в страхе озираясь. – Ты с ума сошел!

Иоганн медленно достал пистолет.

– Ладно, пускай сошел, но… Представь, Карл, что это твою жену… – Он помолчал, закусив губу, а затем продолжал, холодно и непреклонно, глядя в черный зев оскверненной могилы: – Клянусь, он ответит за это, будь то бог, человек или дьявол! Возвращайся домой, Карл. Теперь ты не сможешь ничем помочь.

Кузен раскрыл было рот, но слова застряли в горле. Взгляд устремился через плечо Иоганна, на лице отразился панический ужас. С придушенным криком кузен повернулся и бросился бежать, разрывая топотом стылое безмолвие.

Иоганн быстро повернулся и в слабом звездном свете не сразу уловил какое-то движение на холме вдали, где стоял в одиночестве древний склеп. Затаив дыхание, Иоганн подождал, но больше ничего не разглядел.

Топот Карла затих, наступила полная тишина. Иоганн нерешительно покрутил в руках пистолет, вернул его под рубашку и торопливо двинулся среди могил к зловещему бледному сооружению.

Выщербленная каменная кладка была невероятно старой, ее густо покрыл толстый лишайник, похожий на серую паутину. Над входом виднелись полустертые веками буквы, разобрать удалось лишь слова «Господь грядет». Однако, увидев, что широкие двери открыты, вчитываться Иоганн не стал. Побуждаемый холодной яростью, он перешагнул порог и направил свет в глубину помещения.

Внутри было пусто, но в голой стене напротив виднелась полуоткрытая дверь из ржавого металла. Молодой человек протиснулся в нее и поднял фонарь повыше.

Пустой коридор, вымощенный гранитными плитами, вел куда-то вниз, в темноту. Оттуда доносился еле слышный шорох, похожий на журчание воды по камням. Иоганн осторожно двинулся вперед. Коридор петлял, продолжая круто спускаться; по сторонам дважды попались черные отверстия боковых ходов. Шорох между тем становился все громче. В нем теперь различались человеческие голоса, а еще ворчание и писк, как из крысиного гнезда.

Проблеск здравого смысла чуть охладил мстительный жар, и опасения вновь закрались в душу, но мысль о разоренной могиле Эльзы быстро вытеснила их. Иоганн прикрыл из осторожности заслонку фонаря и пошел медленнее, на ощупь в полной темноте, напрягая слух в попытке уловить хоть какой-то смысл в зловещем перешептывании.

Внезапно один из голосов зазвучал яснее. Резкий, скрипучий и странно гулкий, он будто исходил из глубокого подземелья:

– …давно ждем.

Молодого вдовца захлестнула волна паники, но он преодолел страх и двинулся дальше, подбадривая себя мыслями о несчастной Эльзе и желанной мести. Наступило молчание, а затем из глубины коридора донесся обрывок шепота:

– …вернется и принесет нам поесть.

Где-то за спиной зашелестело, все громче и громче. Иоганн припал к стене, вглядываясь во тьму. Кто-то невидимый скользнул мимо, обдав страшным зловонием. Борясь с дурнотой, Иоганн вновь услышал неразборчивый шепот и писк, в которых теперь явно сквозило недовольство.

Затем раздался новый голос, тихий и ровный, но с жутковатым кошачьим мурлыканьем:

– Я не смогла ничего найти, предки мои, ни еды, ни питья.

– Что же, нам теперь голодать? – пискнул кто-то другой, а затем, оживая, темнота исторгла целый хор жалобных стонов:

– Ты должна кормить нас!

– Да, обязана!

– Мы не можем сами…

– Исполняй свой долг! – перекрыл это брюзжание гулкий бас. – Каждый из нас поначалу