Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что, черт возьми, с тобой случилось? – спросил я, вглядываясь в мертвенно-бледное лицо. – Джек, ты же знаешь: меня не обмануть. Я много раз помогал тебе, помогу и сейчас. Скажи честно, что с тобой?
Его изможденное лицо немного расслабилось. Он сбросил мои руки. Его ладони были ледяными и сухими, как у шевалье Футана.
– Нет, Март, – сказал он. – Ты мне не поможешь. Да и все в порядке со мной, просто переутомился. Слишком весело провел время в Париже.
Я словно уперся в стену. Вдруг против воли мне в голову пришла мысль, которая тут же соскочила с языка:
– А что с шеей?
Джек ничего не ответил, только нахмурился и покачал головой.
– Какая-то инфекция горла, – сказал он чуть позже, коснувшись черного шарфа. – Подхватил на пароходе.
Раздалось странное хрипение за моей спиной, которое показалось мне нечеловеческим. Я обернулся и увидел Гесса Деминга. Он, покачиваясь, стоял в дверном проеме, налитые кровью глаза сверкали и тонкая струйка слюны стекала с подбородка.
– Сандра умерла от инфекции горла, Харди, – произнес он каким-то безжизненным и от этого страшным голосом.
Джек ничего не сказал, только отошел на шаг.
– Она все чахла и бледнела, а потом умерла, – продолжил Гесс. – Врач не знает от чего, хотя в свидетельстве о смерти написано, что от анемии. Ты притащил с собой какую-то гнусную болезнь? Если так, я убью тебя.
– Погоди, – сказал я. – От инфекции горла? Я не знал…
– У нее на шее были ранки – две точки, близко друг к другу. Они не могли убить ее… Конечно, если это не зараза…
– Гесс, ты рехнулся, – сказал я. – Ты совершенно пьян. Послушай, Джек не может иметь к этому какое-то отношение…
Гесс не смотрел на меня, он не спускал воспаленных глаз с Джека Харди и монотонно говорил:
– Харди, ты готов поклясться, что Март говорит правду? Готов?
У Джека скривились губы, его терзали какие-то душевные мучения.
– Джек, – попросил я, – скажи, что он ошибается.
– Я не приближался к твоей жене! – выпалил Харди. – Не видел ее после возвращения.
– Я хочу услышать совсем другой ответ, – прошептал Гесс и бросился, вернее, упал на Харди.
Гесс был слишком пьян, а Харди – слишком слаб, чтобы они могли причинить вред друг другу, но мне удалось разнять их лишь после неприятной возни. При этом Гесс ухитрился сорвать с шеи Джека черный шарф.
И я увидел отметины на горле Джека Харди. Две красные точки, окаймленные белым, как раз над левой сонной артерией.
Глава 2
Кремация Сандры
На следующий день мне позвонила Джин.
– Март, – сказала она, – сегодня в шестом павильоне мы будем репетировать сцену из «Красной жажды». Ты назначен помощником режиссера, значит должен присутствовать. Я подумала, что Джек мог не сказать тебе об этом. В последнее время он ведет себя так странно.
– Спасибо, милая, – сказал я. – Обязательно приду. Не знал, что ты будешь сниматься.
– Я тоже не знала. Кто-то захотел, чтобы я участвовала, – скорее всего, сам шевалье, и босс позвонил мне спозаранку и раскрыл этот маленький секрет. Впрочем, я даже не обрадовалась – провела ужасную ночь.
– Мне очень жаль, – посочувствовал я. – Когда я уходил, ты выглядела превосходно.
– У меня был… кошмар, – медленно произнесла она. – Просто ужас. Странно, но не могу вспомнить, что мне снилось. Ладно, до встречи.
Вышло так, что я не смог сдержать обещания. Мне позвонил Гесс Деминг, попросил приехать к нему в Малибу и отвезти в город. Сказал, что чувствует себя слишком скверно, чтобы садиться за руль, а кремация Сандры должна состояться днем.
Я вывел мой родстер из гаража и поехал на запад по Сансет. Через двадцать минут был на побережье у дома Деминга.
Дверь открыл слуга. Узнав меня, он мрачно покачал головой и сообщил:
– Мистеру Демингу очень плохо. Все утро пил чистый джин…
– Это ты, Март? – крикнул сверху Гесс. – Погоди, сейчас спущусь. А ты, Джим, поднимись ко мне!
Японец, многозначительно посмотрев на меня, направился к лестнице.
Опустившись в кресло, я принялся лениво перелистывать журналы. В полуоткрытое окно ворвался легкий ветерок, и передо мной на столике затрепетал клочок бумаги. Одно слово привлекло мое внимание, и я поднял письмо. Потому что это было именно письмо, адресованное Гессу, и я прочел до конца, не испытывая угрызений совести.
Гесс, любимый, я чувствую, что скоро умру. И прошу сделать кое-что для меня. Я знаю, что вела себя глупо, говорила не то, что думала. Не кремируй меня, Гесс. Я почувствую пламя, даже будучи мертвой. Похорони меня в склепе в Форест-Лон, но не бальзамируй. Когда ты найдешь эту записку, я уже буду мертва, но знаю, что ты исполнишь мою волю. И я буду всегда любить тебя, в жизни и в смерти.
Внизу стояла подпись Сандры Колтер, жены Гесса. «Странно, – подумал я. – Может, Гесс этого не читал?»
Кто-то судорожно вздохнул за моей спиной. Это был слуга Джим.
– Мистер Прескот, – сказал он, – я нашел это письмо вчера вечером. Она написано миссис Колтер, но мистер Гесс не видел его.
Японец замолчал, и я увидел страх в узких глазах, сильный страх, который он и не пытался скрывать. Он ткнул смуглым пальцем в бумагу:
– Видите это, мистер Прескотт?
Он показывал на чернильное пятно, закрывшее половину подписи.
– Ну и что? – спросил я.
– Это я сделал, мистер Прескотт. Когда брал письмо. Чернила еще не высохли.
Я оторопело уставился на него. Джим поспешил отвернуться, услышав шаги на лестнице. Гесс Деминг спускался на нетвердых ногах.
Кажется, именно в этот момент я понял, в чем заключалась ужасная правда. Но тогда не посмел в это поверить. Она была слишком фантастической, слишком невероятной, но, должно быть, частично успела проникнуть в мой мозг, потому что нет другого объяснения моим дальнейшим поступкам.
– Март, что ты нашел? – спросил Гесс.
– Ничего, – тихо ответил я, скомкав бумагу и спрятав в карман. – Ничего важного. Ты готов?
Он кивнул, и мы направились к двери. Я оглянулся на Джима и увидел на смуглом морщинистом лице… облегчение?
Крематорий находился в Пасадене. Я не остался там с Гессом – он не хотел, чтобы кто-нибудь видел его, когда будут сжигать тело Сандры. И я понимал: так будет лучше для него.
Я решил срезать путь через Голливуд-Хиллз, и тут начались неприятности.
Сломалась поперечная балка моста. Дорога была мокрой после недавнего дождя, и я едва удержал на полотне машину, не позволив ей перевернуться. Пришлось несколько миль проехать на попутках до ближайшего