Этой зимой я потратила не одну неделю, чтобы разобрать накопившиеся за всю жизнь разнообразные бумаги. Большую часть сожгла в камине. Смотрела, как они горят, и заливалась слезами. Сама не знаю, кого я оплакивала: мать, Венсана, отца, Филимона?

Накануне Рождества я случайно нашла пачку писем. Никогда не догадаетесь, куда мать их спрятала. Засунула между двумя книгами. Вашими книгами: «Туманным замком» и «Сдвигом». Постепенно до меня дошло, что Пьер-Мари, о котором упоминала в своих письмах Вера, и Пьер-Мари, чья фамилия стояла на обложках этих книг, — один и тот же человек. Так я открыла для себя писателя Сотто. Я прочла все ваши романы. Мать оставила на страницах книг многочисленные пометки. Она подчеркивала отдельные предложения, рисовала на полях фигурные скобки, в самых неожиданных местах ставила целую кучу восклицательных или вопросительных знаков. Может быть, она пыталась вычитать между строк хоть что-то, имеющее отношение к Венсану и Вере? Не знаю. Знаю только, что, чем больше я читала, тем острее чувствовала, что не могу просто так отмахнуться от того, что связало меня и вас. Я поняла, что мне необходимо разделить с вами — напрямую — ту боль, которую каждый из нас переживал в одиночку.

Пьер-Мари, можно ли разделить боль? Моя, во всяком случае, заметно утихла с тех пор, как завязалась наша переписка. Утратила свою злокозненную власть надо мной. Ей на смену пришла радость от нашего знакомства. Сегодня я почти не ощущаю этой боли. И, признаюсь честно, единственным, кого я боюсь потерять, стал для меня муж женщины, сбежавшей с моим собственным. Вы полагаете, я рехнулась?

Да, наверное.

Прежде чем закончить это письмо, не могу не сказать вам, что пятьдесят четыре года назад в подвале сырого дома в Ле-Клуатре умер еще один человек. Младший брат моей матери. Я даже не знала о его существовании, пока о нем не упомянула чудаковатая старушка Одетта — помните, я вам о ней писала? Бабушка уничтожила все его фотографии. Если верить газетным публикациям того времени, он полез в подвал поиграть с хранившимися там инструментами. Поскольку призраки всегда возвращаются, вы сами легко догадаетесь, как его звали.

Уже поздно. У меня разболелся желудок — кара за неумеренное потребление пино в компании с хозяйкой дома. Ее зовут Мирей. Если хотите немного посмеяться, напишу вам про нее в следующий раз.

Обнимаю вас.

14 мая 2013

От кого: Пьер-Мари

Кому: Аделина

Дорогая Аделина!

Я готов сам себя поколотить! Последний осел и тот проявил бы больше сообразительности. Радоваться своему семейному застолью, когда вы в полном одиночестве специальной вилочкой, а то и, чем черт не шутит, обыкновенной зубочисткой извлекаете из раковин морских улиток! Какая бестактность! Простите меня, пожалуйста.

Но все же знайте (это я оправдываюсь), что подобные семейные сборища с поеданием большого количества вкусной еды для меня скорее исключение. На протяжении последних двух лет я обычно довольствуюсь банкой сардин и йогуртом, а компанию мне составляет мой вечно недовольный кот.

У вас странное представление о писательстве. Нет, я пишу не для себя. Если бы меня не печатали, я не написал бы ни слова (кроме писем моему другу Аделине). Удавшаяся глава романа и суп харира для меня суть одно и то же: подарок, который я хочу преподнести своим читателям или едокам. Просто я при этом пытаюсь делать и то и другое талантливо — чтобы людям понравилось.

Кстати, о таланте. Несмотря на ваши возражения, я продолжаю стоять на своем. У человека, написавшего: «Единственным, кого я боюсь потерять, стал для меня муж женщины, сбежавшей с моим собственным», не должно быть литературных комплексов. В связи с этим мне на память приходит песня Брассенса «В тени мужей», которую я могу слушать бесконечно. Сначала я посмеялся над вашей формулировкой, но потом, вникнув в ее смысл, едва не задохнулся от волнения. Аделина, я тоже очень не хочу вас потерять. Да и с какой стати нам с вами теряться? Мы обменялись своими секретами, и ничего страшного не произошло. Мы распахнули свои шкафы и открыли свои подвалы со скелетами (одного из них звали Филимоном, и он был младшим братом вашей матери, верно?), мы перекопали свои сады, чтобы извлечь на свет божий то, что было там погребено, но разве в результате наше взаимопонимание хоть чуть-чуть пострадало? По-моему, вместе мы с вами способны справиться с чем угодно.

В четверг, то есть послезавтра, приезжают из Бергена мои двойняшки. Я еду встречать их в Лион. Они пробудут у меня неделю, но не волнуйтесь, на вас у меня времени хватит.

15 мая 2013

От кого: Аделина

Кому: Пьер-Мари

Пьер-Мари!

Буквально два слова. У меня небольшая катастрофа. Я прямо сегодня вечером срочно еду в Париж. Позвонила консьержка — мою квартиру залило. Настоящий потоп. Я в ужасе. Соседи снизу в ярости — они только что сделали ремонт в гостиной. В общем, ситуация вышла из берегов. Постараюсь как можно скорее уладить сверхсрочные проблемы, а просто срочные подождут. Как же я все это ненавижу! Вот именно сейчас мне понадобился бы Венсан. Мерзавец!

Я могу рассчитывать на вашу поддержку, хотя бы на расстоянии? Глупо, но мне позарез необходимо знать, что в моей жизни есть мужчина (даже виртуальный).

Обнимаю вас.

15 мая 2013

От кого: Пьер-Мари

Кому: Аделина

Дорогая жертва потопа!

Да уж, многим женщинам катастрофически не хватает мужчин, когда надо открыть банку маринованных огурцов или восхитительного айвового варенья.

Мне хотелось бы вам помочь, но я не большой специалист в протечках. Устраивать я их умею, а ликвидировать — нет. Так, на всякий случай: перекройте вентиль и вызывайте профессионалов (только поосторожнее там: водопроводчики любят морочить голову хорошеньким беспомощным женщинам).

Мужайтесь!

16 мая 2013

От кого: Жози

Кому: Пьер-Мари

Пьер-Мари!

Странный сегодня денек. Зато я наконец-то набралась храбрости, чтобы тебе написать. Только что приехала от Макса, из больницы. Он еще от наркоза не совсем отошел, да плюс его накачали антисептиками и снотворными. Настроение у него не очень. Бедный, не успел от первой операции в себя прийти… Я хотела остаться на ночь у него в палате, но он велел мне ехать домой. Знаешь, что он мне сказал? «Ты не можешь пережить это за меня. Если мне больно и страшно, ты ничем мне не поможешь. Делай то, что должна, на своем месте».