— Что в шприце?

— Химическая формула этого вещества слишком сложная, для ее объяснения потребуется доска средних размеров. Так что тебе придется довольствоваться тем, что это вещество, которое я надеялся не использовать, но ты только что доказал обратное. На чем мы остановились?

— Он был неблагодарным, — сказал Фабиан, провожая взглядом шприц до тех пор, пока Муландер не скрылся за его спиной.

— Совершенно верно. Спасибо. И вот я стоял и смотрел, как он лежит на полу с кухонным ножом, торчащим из живота, и чем больше становилась лужа крови под ним, тем лучше я себя чувствовал.

Фабиан почувствовал, как Муландер задрал его рубашку, просунул под нее свою холодную руку и стал ощупывать его нижние позвонки.

— Как только старикан наконец-то затих и больше не двигался, я смог подчистить следы и оставить нужные мне. Например, я целых три раза отполировал пол на кухне, чтобы он был как можно более скользким. После этого я положил его животом на раскрытую дверцу посудомоечной машины прямо на корзинку для столовых приборов. Кровь я как мог собрал, сделав при этом все возможное, чтобы она не свернулась до того, как я вылил ее на посудомойку. Посиди спокойно, будь так добр.

Игла проникла между позвонками, и вскоре после этого по телу распространилась жгучая боль, которая становилась все сильнее. Как будто это была какая-то кислота, разъедающая все на своем пути.

— В каком-то смысле это было похоже на то, как если я бы я приехал на место преступления в составе команды криминалистов, — продолжал Муландер, доставая из несессера еще одну маленькую стеклянную баночку и наполняя шприц. — Но с той небольшой разницей, что мне пришлось работать в обратном направлении. Это было очень необычно, и мне никогда не было так весело. На этот раз у меня был полный контроль над ситуацией, и я точно знал, что буду делать.

Боль утихла и превратилась в тупое пульсирующее оцепенение.

— Я мог предвидеть то, что произойдет в будущем, когда на место происшествия прибудет Рагнар Седерстрем из полицейского округа юго-западного Геталанда. — Муландер снова повернулся к несессеру. — Я уже прямо слышал, как он сделает вывод, что произошел трагический несчастный случай, и Эйнар Стенсон поскользнулся на недавно отполированном полу, упав прямо на корзинку для столовых приборов посудомоечной машины, в которой лежал кухонный нож острием вверх. Это было просто чудесно.

Муландер обернулся, в руке у него был пинцет с заостренными кончиками, буквально через пару секунд он без предупреждения вонзил его в бедро Фабиана.

— И ты знаешь, как это бывает. Если вы откусили от яблока, то трудно не откусить еще кусочек. — С улыбкой на лице он вытащил пинцет и вытер кровь о штаны. — Вот так.

Фабиан видел, как на джинсах стало расти пятно от крови вокруг раны. Но он почти ничего не чувствовал и только сейчас осознал, что не может пошевелить ногами.

— Жаль, что ты не беременная женщина. Тогда мы могли бы воспользоваться случаем, чтобы сделать кесарево, раз уже запустили весь процесс.

Эпидуральная анестезия. Это именно то, что он сейчас пережил. Он посмотрел на Муландера.

— Значит, ты лишаешь жизни своего тестя, понимаешь, что тебе это нравится, и просто продолжаешь убивать, — сказал он тем временем, как нижняя часть тела полностью онемела. — Да что с тобой не так?

Муландер рассмеялся и подошел к ванне, где осторожно отсоединил один за другим три прикрепленных скотчем кабеля.

— Ты бы только знал, как легко перейти на другую сторону. Конечно, есть некая граница, в этом нет сомнений. Но вопреки тому, что думает большинство людей, она не такая уж широкая и на ней нет какой-то высокой стены, через которую нужно перелезть. Нет, на самом деле граница весьма зыбкая.

— Может быть, для тебя, Ингвар. Но для всех остальных, здоровых людей, эта граница весьма четкая и ощутимая.

— Так уж вышло, что у меня есть опыт пребывания с обеих сторон, — ответил Муландер, соединяя три конца кабеля и снимая еще сантиметр изоляции маленьким ножом. — И я тебя уверяю, что знаю, о чем говорю. Разница минимальна. — Он достал армированный скотч из сумки, висевшей рядом с несессером, и снова исчез за спиной у Фабиана. — Что касается меня, то тела мне кажутся абсолютно одинаковыми, и каждый раз я вижу, по сути, одно и то же. Одинаковые страдания. Единственная разница в том, что это в миллион раз веселее.

— А Инга Дальберг? — спросил Фабиан, услышав, как Муландер оторвал кусок скотча. — Она тоже угрожала рассказать о вашем романе? — После этого он почувствовал, как холодный конец кабеля был прижат к его правому запястью и руку обмотали скотчем.

— В каком-то смысле так оно и было, — сказал Муландер, прикрепляя второй конец кабеля к левому запястью Фабиана. — Ты знаешь, как это бывает… — Он сделал круг и встал перед Фабианом с последним кабелем в руке. — Сначала это весело и увлекательно. Но со временем девушка становится все более требовательной, а главное, тебе уже стало скучно, и, сам не понимая, как это произошло, ты начинаешь, по сути, жить с двумя женщинами одновременно. — Он вздохнул и покачал головой. — Я пытался закончить наш роман красиво. Но она отказывалась меня отпускать и становилась все более и более, как бы это сказать, фанатичной, что ли, так что в конце концов выход остался только один.

— Но неужели было недостаточно просто уйти от нее? Тебе показалось мало даже просто лишить ее жизни. Ты изнасиловал ее и подверг ужасным страданиям.

— Да, может быть, я все же немного заигрался, переборщил, но я все равно очень даже доволен результатом. Я претворил в жизнь почти нереальный план, не допустив ни одной ошибки.

— Должно быть, ты все же где-то да ошибся. Иначе Эльвин не начал бы свое расследование.

Глаза Муландера потемнели, словно кто-то нажал на красную кнопку.

— У предполагаемого козла отпущения оказалось алиби, маленькое гребаное алиби, которое даже близко не было настолько хорошим, как мое берлинское. Это была просто какая-то неудача, и именно тогда Эльвин начал что-то подозревать. — Муландер покачал головой. — Это была первая мельчайшая деталь, которая реализовалась не совсем так, как предполагалось.

— А вторая?

— Ингела Плугхед. И на этот раз я допустил ошибку. — Муландер присел на корточки и приподнял левую штанину Фабиана на несколько десятков сантиметров. — Это было просто глупо и ни к чему, но что тут скажешь? — Он только развел руками. — Все мы люди, — он стянул вниз носок Фабиана и оторвал кусок скотча. — Проблема в том, что я был неосторожен, а это, в свою очередь, привело к тому, что Эльвин, у которого уже были подозрения, только получил еще больше поводов для размышления. Я не знаю, помнишь ли ты, но ты тоже обратил внимание на то, что убийство Ингелы не было похоже на все остальные.

— Да, я помню, — сказал Фабиан, пока Муландер прикреплял последний конец кабеля к его обнаженной голени. — И что теперь? Что ты сделаешь сейчас? Ты и меня убьешь? Точно так же, как ты поступил с Эльвином?