сколиоз, но мы все могли быть счастливыми. Или нет? «Могли бы». Сослагательное наклонение – это жестокая издевка эволюции. Единственный способ быть счастливым – не знать, что есть другие варианты. Даже порошковые каши – это вкусно, если никогда не пробовать ничего другого. Мысль о том, что моя жизнь внезапно оборвется, вызывает у меня содрогание, несмотря на то, что мир кажется мне довольно паршивым местом. Я всегда относился с презрением к тем, кто участвует в «гонке за выживание», но, если уж совсем откровенно – с презрением я относился к отстающим, победители вызывали у меня смесь гнева, зависти, гордости.

Прости меня, мама. Я слишком долгое время помнил только о смерти, игнорируя свои желания. Мне надоело бороться с собой и чувствовать вину за желание прокатиться на «Отрыжке дракона» или сделать комплимент человеку, который мне не нравится, но нравится все-таки, потому что я хотел бы быть таким, но не смею.

Ты даже на меня не смотришь. Ты все еще очень красива, время не испортило тебя. Ты сделала выбор за нас обоих. И я имею право сделать свой. Здесь и вправду очень душно.

Нула пришла. Снова камеры. Коробка снова у меня на коленях, как она там оказалась. Я достаю оттуда шершавую бумажку, даже не смотрю на нее, кладу в карман. Встаю с пола. Кажется, Куку похлопывает меня по плечу. Мы выходим на улицу. Мост выглядит совсем иначе. Я не чувствую себя победителем, я устал. Мы снова на пустой аллее, я фотографируюсь с котиками. Фатус задорно смеется, и мне тоже хочется смеяться, но мышцы лица резиновые какие-то. Наконец мы снова на борту вертолета. Там меня накрывает. И когда мы погружаемся в темноту на тридцать секунд, из меня вырывается самый громкий, на который я способен, беззвучный крик.

Серия № 8. шоу «Место»

Экзамен

Прожектор освещает пустую сцену.

Следующий кадр.

Нулу выносят два циркача-верзилы, они идут бок о бок, левым плечом подпирают дощечку на которой сидит ведущая, скрестив ноги. Руками она держится за лысые макушки. Нула кажется миниатюрной на их фоне, она босиком, в обтягивающем комбинезоне, а на голове у нее темно-синий ночный колпак с фосфоресцирующими звездами.

– Легендарный момент! – объявляет Нула. – Пятеро участников попробуют понять, в чем заключается финальный экзамен. Мы будем им подсказывать, но придется поднапрячься! – Нула сочувствующе помахала головой из стороны в сторону.

– А вы, уважаемые зрители, – раздался голос Вальтуриса. Его появление на сцене не было столь эффектным, как у Нулы, он просто вышел в фартуке и с подносом, полным печенья, в руках, – вам тоже предстоит ломать головы вместе с нашими участниками. Экзамен – это великая тайна! Но, чтоб разбавить всю эту загадочность, я принес вкуснейшее печенье! Я приготовил его сам с помощью мультиварки «Q&T», мне понадобилось всего пятнадцать минут. Отведайте-ка, будьте добры!

Нула приступает к поеданию печенья первой. Циркачи-верзилы становятся на одно колено, и ведущая грациозно спрыгивает с их плеч и берет с подноса печенье.

– Очень вкусно, – резюмирует Нула.

Камера фокусируется на крошках в углу ее рта и кусочках шоколада, которыми вымазаны ее белоснежные зубы.

– Лучшее печенье на свете, – восторгается Нула.

Вальтурис предлагает зрителям угоститься.

– Как же мы поймем, кто победитель, если сами не знаем, в чем суть экзамена? – поднимается пожилой старичок с золотым пенсне и неправильным прикусом, вследствие которого его верхняя губа сильно выпирает вперед. – Так не годится!

– Человеческая натура – многогранна, – Вальтурис делает реверанс, – ах, ешьте и не спрашивайте! Я приготовил это печенье за пятнадцать минут, я вложил в него душу. Вам что, тяжело, – Вальтурис переходит на крик, – попробовать?

Старик берет печенье. Вертит его в узловатых пальцах, наконец медленно откусывает кусочек и с наслаждением жует.

– Знатное тесто, песочное, – приговаривает он, – если бы вы сдавали экзамен по печенью, я бы поставил вам пятерку, потому что я бы знал, что надо было приготовить печенье…

– Не нуди! – вмешивается женщина с татуировкой бульдога на низком лбу и очень полными губами, из которых торчит золотое кольцо.

– Не ссорьтесь! – Нула говорит мягко, спокойно, – если это так необходимо, мы приоткроем завесу, но только немного, – Нула снижает голос до шепота: – Экзамен состоит из двух этапов. Первый этап – понять, каким будет второй! Кто поймет раньше других – наполовину победил!

– А, ну теперь понятно. Другое дело, – пробормотал старик и сел на свое место.

– А если они не додумаются? – спросила маленькая писклявая женщина, ютящаяся в углу. – Если мозгов не хватит в головушках?

– Мы дадим им подсказку, – ликующе произнес Вальтурис, – слушайте внимательно!

Свет гаснет.

Появляются знакомые зрителю титры шоу «Место».

Закадровый голос. Густой, низкий, тягучий.

«Давным-давно в мире, который никто из нас не может даже представить, жил старый Король. Он был настолько стар, что во всем его облике выделялись только ясные янтарные глаза, а все остальное изъела моль да морщины. И вот однажды…»

– Командный дух нам нужен, видите ли. Бред! – Вслед за женским голосом, сменившим рассказчика, появляется размытая картинка комнаты для собраний, которая постепенно становится все более четкой. – Конечно, это важный показатель социального выздоровления – ладить со своими конкурентами, ой, простите, лучшими друзьями! Зачем говорить нам о том, что тот, кто сдаст финальный экзамен – станет победителем шоу, а потом отправлять нас искать ответ всех вместе! Они просто играют с нами, как с марионетками, – возмущалась Флор.

– Вот это новость, – хрюкнул Фатус и засмеялся.

– С твоего позволения, я продолжу, – Импер устало потер пальцами переносицу, – если нет возражений?

– Конечно, ты такой учтивый, весь такой цвета слоновой кости, прочный, конечно, нет возражений, никаких!

Луна похлопала Флор по плечу.

– Все, хватит срываться на других. Ты просто устала.

– А вы не устали? – Флор бросила на присутствующих умоляющий взгляд и, не обретя поддержки, уткнулась лицом в колени. Луна погладила ее по голове.

Импер продолжил: – И вот однажды старый Король пришел в покои к своей старой Королеве. Ее имя состояло из всех букв алфавита, но подобно тому, как исчезает влага из цветка, оказавшегося в сердце пустыни, гласные сбежали из ее имени под воздействием палящих лучей времени. Когда имя старой Королевы стало непроизносимо – она обрела бессмертие и утратила покой. Старому Королю приходилось проявлять изобретательность, чтоб окликнуть супругу, скажем, свистеть, засунув пальцы в рот, или дуть в бараний рог. Когда Королева оборачивалась, на ее гипсовом застывшем лице появлялась тень