— Я что-то пропустила или просто не помню? Помолвку, кольцо, тебя на коленях…

— Можем начать с родительского благословения, — перебил её Лев, выруливший на дорогу к дому обломщицы, смирившись с болью в неудовлетворённых чреслах. — Мои на наш брак почти согласились. У твоих готов просить прямо сейчас руки самой оригинальной невесты М. ска.

Учительница вспомнила «счастье», фейерверком бьющееся в глазах Алевтины после падения.

— О да, твоей маме я непременно сегодня приснюсь, — совершенно искренне сочувствовала она. — Надеюсь, ей удастся справляться с кошмарами.

— Не беспокойся. Домашней аптечке родителей позавидует любое медучреждение города. Заверил Иванов, находящийся сейчас в более сложном положение.

— Думаю, одним снотворным тут не обойтись.

— Примет средство поэффективнее, а в следующий раз заранее приготовится к твоему визиту.

— Лишь бы не пристрастилась к наркотикам… — Выдала Наталья первое, что пришло в голову.

— Скорее сопьётся, хотя алкоголизм не пропьёшь, — рассмеялся неблагодарный отпрыск, представив любимую родительницу с бокалом вина в руке, ожидающую прихода отца с очередного позднего «совещания». — Шучу, конечно, но винный погребок Карла точно может соперничать с содержимым домашнего фармзавода.

— У моих нет ни того, ни другого, поэтому понадобится тщательная подготовка ко встрече с тобой, — тактично отнекивалась биологичка.

На самом деле она опасалась, что Надя задавит Иванова в объятиях, узнав, кем являются его родители, или задушит по причине нежелания расставаться с кошельком дочери, не убедившись в денежной щедрости будущего зятя.

— К тому же я единственная кормилица мамы и Пуси. — Предупредила она.

— А отец?

— Его тоже содержу, но только когда возвращается в семью.

— Он же взрослый мужик! — удивлённо воскликнул директор школы, крепко сжав руль, вымещая на нём своё возмущение.

— Это твой отец — мужчина, а мой — половозрелый мальчик, живущий высоким искусством, — в очередной раз пыталась объяснить странности обитателей своего дома Наташа. — Пользоваться «игрушкой» между ног он научился раньше, чем мозгом и любит это «дело» не меньше, чем кистью работать. Правда, отвечать за последствия секс-шалостей не желает. Мама — блаженно влюблённая девочка, обитающая в лишь ей одной известной реальности. Пусик…

— Господи, дай мне сил, здоровья и возможности стать успешным! Женюсь на многодетной матери, — прервал перечисление характеристик великовозрастных «малышей» Лев, про себя подумав: «Многодетной девственнице» — и искренне надеясь, что к свадьбе это положение изменится. — Теперь я знаю, с какими подарками идти в твой дом.

Он улыбнулся, заметив вытянутое лицо учительницы.

— Не бойся, заявлюсь не с ящиком раскрашенных вручную презервативов или тестов на беременность. — По смущённой улыбке брюнетки Иванов понял, что попал в точку, и поинтересовался о наклонностях последнего «ребёнка»: — Надеюсь, хоть кролик никого не «любит»?

— Напрасно, — чуть слышно возразила Наталья, представив косоглазую морду извращенца-маньяка.

— Что, и он «блаженно» шалит? — рассмеялся директор.

— Да, но без серьёзных последствий: сопит, трахая мою домашнюю обувь.

— Бедняга, — посочувствовал ушастику «кот». — Подберу ему подружку.

Сбегать от проблем будущих родственников Лев не собирался. — Пусть размножается.

— Только живую! — согласилась Наталья, обдумывая неожиданный бизнес план для родителей, раз за грозящем квартире бедламом ей наблюдать не придётся. — Два левых тапка мне ни к чему. А крольчат они смогут продать.

Сидорова с облегчением выдохнула на согласный кивок жениха, надеясь, что к моменту пушистого «разврата» сама будет жить в другом месте.

Глава 22

Вечером следующего дня Иванов изрядно нервничал, ожидая появления Наташи в сопровождении старшего из Запашных. Сегодня ему представлять её в качестве невесты друзьям, с одним из которых и посещал сейчас туалет.

Олег был не просто знакомым, а тем человеком, рядом с которым Лев многое испытал впервые. «Хоть пособие для пацанов, стремящихся во взрослую жизнь, пиши», — улыбнулся директор тёплой памяти детства.

Решив приобщиться к взрослой жизни в семь лет, не заморачивайтесь на аспектах морали, а оторвитесь по — полной. Именно так поступили когда-то они с сыном первой горничной, госпожи Лунгиной.

Стыренную из бара бутылку любимого напитка родителей не спеша разлейте по чашкам кукольного сервиза приглашенных на «пупсо-пати» чувих в лице сестры и её подруг в розовых платьях. Сделайте хороший глоток обжигающей нёбо янтарной жидкости, давясь соплями вперемешку со слезами, хлынувшими из выпученных глаз, и непременно затянитесь сигарой.

Иванов вздрогнул от реальности ощущений накативших воспоминаний. Вкус виски не раздражал даже в блевотине, периодически лившейся из «крутыша». Он прибыл с гулянки домой, как положено дворянину — не пешком. Пусть не верхом на коне, а под мышкой садовника. А вот кислый запах прелых листьев в измученных лёгких навсегда отбил охоту курить.

«Нет худа без добра, но моё поколение выбирало вовсе не пепси…» — подумал Лев, возвращаясь в реальность.

— Ты порвал с Жанной и правильно сделал. — Продолжал говорить Лунгин.

— Я никогда не любил потребительницу дорогих подарков, но почему это волнует тебя?

— Да потому — что когда то буквально был изнасилован ею. — Он передёрнул плечами вспоминая вечер с поступком которым никогда не гордился. — Мне было семнадцать, когда длинноногое юное чудо под предлогом научиться играть на гитаре припёрлось ко мне в гараж с бутылкой виски.

— И?

— Не знаю о чём я думал тогда, наверное о том, как круто быть парнем красивой блондинки. — Олег поморщился, вспомнив послевкусие того вечера. — Виски было выпито до конца, а Жанна испробована на тесном промасленном диванчике.

— Ничего себе… — Искренне удивился Лев. — Так ты первым сыграл на «гитаре» через несколько лет превратившейся в копилку для богатеньких мальчиков?

— Нет, уже в то время она могла меня многому научить, а не наоборот. Девственность Жанна подарила кому-то другому, но могла обвинить меня. — Он запустил руку в светлые волосы рассуждая о том, чем мог закончиться тот урок. — Моё счастье, что её отца через неделю перевели в Новосибирск. Иначе мог оказаться на скамье подсудимых.

— И ты молчал всё это время, как человек чести, — хмыкнул директор, — а Жанна успела что-то шепнуть моей младшей сестре?

— Нет, Ольге, а Илона подслушала.

— А ты сознался? — Лев покачал головой, заранее зная ответ.

Олег кивнул. Он наконец-то открыл правду, почему до сих пор не позвал замуж Илону, помогая понять другу причину ненависти младшей к блондинке. Оказывается, та давно стала доступной и не с кем-нибудь, а с любовью всей жизни сестры. Ах, эта юношеская влюблённость, диктуемая гормонами; ох, это женское коварство…

— Не захотел лгать, ведь люблю её по-настоящему, — закончил повествование Лунгин.

— И ты обрисовал Илоне, как было на самом деле? — директор школы смотрел на друга с искренним изумлением. Порой тот ставил его в тупик своими действиями. Он скривил лицо, мотнул головой и, выругавшись, уточнил: