а ты не хочешь уделить мне время. Ты эгоистичное дерьмо. Если ты не хочешь дать моей дочери роль – роль второго плана, роль статиста – дай ей пробы на экране, просто чертовы пробы.

– Эээ…

– Если нет, то я ухожу.

– Да там нет никакого роли, которую я могу ей дать, глупая женщина, – сказал Бигл. – Ты что, не слышишь меня?

– Тогда я ухожу.

– Ну и уходи. Пока. – Он был немного ошеломлен, не говоря уже о злости из-за этого нападения из ниоткуда. Бигл мог думать только о том, что, возможно, он ошибался насчет разницы между простыми женщинами и ослепительными, что обычность ничуть не улучшает женщину. Это была тоскливая и удручающая мысль.

Глава двадцать шестая

Рэй Матусоу собрал самый последний набор кассет, на которых запечатлена домашняя жизнь Кэтрин Пшишевски и ее маленьких отпрысков.

Рэй начал утро в офисе и по спирали пронесся через весь Лос-Анджелес. Пшишевски была номером четыре в его списке из семи. Как Тейлор и Шихан, он еще не знал, какова цель его работы. Он знал только имена людей, за которых отвечал. За исключением Джо и Мэгги, все они работали непосредственно на Джона Линкольна Бигла. Тедди Броуди, дневной библиотекарь. Люк Пшишевски, ночной библиотекарь, – не родственник Китти, хотя Бигл решил, что он должен быть родственником из-за его имени, и нанял его, чтобы угодить ей. До этой путаницы Бигл с вниманием относился к Китти. Кармин Касселла, киномеханик. Сет Симеон, штатный художник и дизайнер. Максвелл Нурмберг и Моррис Розенблюм, инженеры-электрики, компьютерщики, технические умельцы и видеознатоки, которые собрали десятиэкранную систему просмотра в студии Бигла.

Кто-то другой – Рэй не знал кто – занимался самим Биглом, включая его офисы, дом, ребенка и жену, Жаклин Конрой. Возможно, был даже третий, который отслеживал остальных сотрудников «СинéMатт», студии и исследовательского центра Бигла.

Когда он собрал их все, он пошел домой. Это была его рутина. Он проверял кассеты, регистрировал их, а затем копировал на высокоскоростной дублирующей машине. Рэй верил в переработку. У него бывали случаи, когда руководители путали материал, а клиенты портили записи, а потом обращались к нему и делали вид, что это была его вина. Утром он приносил оригиналы в офис, регистрировал их там, а затем начинал все сначала.

Он был расстроен, обнаружив, что последняя кассета из комплекта Пшишевски, похоже, закончилась в середине разговора. Он знал примерно, какова была их дневная доза разговоров, и у него было достаточно аппаратов и кассет, чтобы записать в три раза больше. Он воспроизвел их и прослушал достаточно, чтобы понять, что она уволилась с работы и весь день была дома. Кроме того, она провела много времени, разговаривая со своей дочерью. Китти сказала Агнес, что собирается найти новую работу, где она сможет быть действительно полезной для карьеры Агнес, что ее мать может помочь ей и поможет, как никто другой в мире. Рэй никак не мог предвидеть этих событий. Завтра он поставит еще пару записывающих устройств. А пока он напишет отчет, в котором объяснит, что произошло.

Утром, когда Рэй приехал в офис с записями предыдущего дня и своим отчетом, он не заметил, что за ним следят. Точно так же, как он не замечал этого весь день накануне.

Глава двадцать седьмая

«Возвращение» – так Бигл назвал сценарий о Вьетнаме – все еще звучало как-то неправильно.

«Красный апокалипсис»: войти и уничтожить остатки СССР.

В его понимании это был невероятный кинематограф. Настоящий широкоэкранный фильм Дэвида Лина. «Доктор Живаго» и «Красные». Размашистое движение армий по плоским сурово-белым степям. Танки, ракеты, небо, заполненное боевыми самолетами, стрельба из пушек, яркие всплески цвета на фоне снега. Если бы Коппола был итальянской оперой в кино, то это была бы русская опера. Грандиознее, масштабнее и бесконечно глубже.

Войны и революции в России тоже были нелегкими. Как бы ни были дезорганизованы русские, у них все еще были ядерные бомбы. Жена Бигла и все их друзья были невероятно озабочены экологией и распространением ядерного оружия. Бигл не хотел оказаться в роли доктора Стрейнджлава[79], безумца, готового вызвать первую ядерную зиму или запустить машину Судного дня.

Он повернулся к экранам. Они все были черными.

Возможно, террористы – это то, что нужно. Если библиотекари сделали свою работу, а они были довольно хороши, он мог получить доступ к материалам по теме. Он начал с новостных хроник. Просто выбрасывал их на любой свободный экран, просматривал в случайном порядке, чтобы иметь представление. Террористы были в основном арабами. Бигл смотрел графику КБС о взрыве самолета «ПанАм» над Локерби. Кадры Ахилла Лауро. Самолет на земле в Египте, террористы и заложники внутри. Невинные прохожие мертвы в аэропорту.

Фильмы: контратака сил «Дельта», «Морских котиков», коммандос, ФБР, Чака Норриса, Интерпола, ветеранов Вьетнама, Брюса Уиллиса, бионических фиф[80].

Тедди Броуди в задней комнате недоумевал, какого черта Линк затеял. Это были фильмы о войне, военные фильмы и военные кадры. Теперь вот что. Тедди делал заметки и составлял схемы фильмов. И он начал читать о них. Из пятидесяти странных книг, которые он прочитал, больше всего его заинтриговала «Боевой фильм Второй мировой войны: Анатомия жанра» Джанин Бейсингер, потому что в ней была формула для таких фильмов. Возможно, если он будет следовать этой формуле, то сможет написать сценарий. Может быть, этот сценарий окажется тем самым, который искал Бигл. В этом и заключался весь смысл этой проклятой работы. Найти путь наверх и наружу.

А теперь террористы?

Это могло бы сработать с формулой Бейсингер. Боевой фильм всегда был историей о небольшом отряде разношерстных людей – отражая диктат политкорректности того периода, – которым удается преодолеть свои разногласия, чтобы работать вместе для достижения общей, очевидно, патриотической цели[81]. Конечно, это могло сработать с командой спецназа против террористов. Это было очевидно. Он не знал, почему он вообще колебался по этому поводу.

Бигл записал заметку в желтом блокноте: «Сценарий: Президент похищен террористами»[82].

Идея имела определенную привлекательность. Бигл научился не позволять своему воображению быть скованным затратами или практичностью. Тем не менее ему казалось, что с этой реальной хренью получить сотрудничество иностранного государства, готового вступить в войну с Соединенными Штатами, причем, где Штаты по сценарию должны победить, может быть непросто. Но заставить президента участвовать в похищении или инсценировать его собственное похищение было бы проще простого. Как он мог отказаться, ведь все это делается ради его переизбрания?

Потом