утвердили пересмотренную память о том, что произошло. И Бигл подозревал, что туда, куда они пришли на экране, он собирался привести Америку в реальности.

Бигл запустил центральный экран – включилась «Редкая отвага».

Исчезли «Взвод», «Ангелы Вьетнама», «Сады камней», «Шепот ангелов», «Цельнометаллическая оболочка», все эти высокодуховные, болезненные и заразные исследования ненависти к себе.

Один за другим Бигл заполнил все экраны:

Исчезла моральная сумятица. Исчезло пораженчество. В новых фильмах вьетнамцы были плохими парнями, такими же жестокими, как нацисты, такими же коварными и лживыми, как япошки. Американские захватчики превратились в невинных жертв. В ответ на бессмертный вопрос Рэмбо «Сможем ли мы победить на этот раз?» прозвучало: «Да!»

Вот оно. Это должно быть оно.

Все экраны снова стали черными. Тишина. Все экраны выключили.

«У меня получилось? – спросил себя Бигл. – У меня есть этот чертов фильм? Или нет?»

Вот он. Центральный миф. Америка непобедимая. Америка добрая. В конце концов, она падает и терпит поражение. Встала на колени и с тех пор выглядит не лучшим образом. Что ж, возможно, пришло время вернуться.

Бигл прочитал книгу «MIA» – «Мифотворчество в Америке»[78]. Она показалась ему вполне убедительной. Он был совершенно уверен, что не существовало ни пропавших без вести, ни военнопленных в секретных тюремных лагерях. Он также знал, что «Редкая отвага» – это вымысел, основанный на реальных событиях, хотя реальные события были основаны на вымысле, и что в них принимали участие несколько крупных голливудских актеров. Полковник спецназа в отставке Джеймс «Бо» Гриц действительно организовал две спасательные миссии в 1982 году. Его финансировали Уильям «Капитан Кирк» Шетнер, который вложил 10 000 долларов в обмен на права на фильм, и Клинт Иствуд, который вложил 30 000 долларов. Клинт встретился с бывшим актером, а затем действующим президентом Рональдом Рейганом, чтобы ввести его в курс дела. Эта телеграмма была отправлена Грицу в Таиланд:

Клинт и я встретились с президентом 27-го числа. Президент сказал, цитата: если вы выведете одного американского военнопленного, я начну третью мировую войну, чтобы вывести остальных. Конец цитаты.

Но за две попытки Грицу не удалось найти даже одного американского военнопленного. ЦРУ также не смогло никого найти за годы тайных поисков.

Было бы достаточно просто, подумал Бигл, отправить несколько военнопленных во Вьетнам, или Лаос, или еще куда-нибудь. Такое дерьмо делалось постоянно. Разве Гитлер не переодевал несколько мертвых поляков в немецкую форму и не обвинял поляков в их убийстве, чтобы доказать, что он вторгся в Польшу в целях самообороны? Их тоже снимали на пленку. Разве инцидент в Тонкинском заливе, ставший юридическим основанием, на котором США отправили полмиллиона человек во Вьетнам, не был срежиссирован?

Если бы все шло достаточно быстро – найти пленных, начать войну, выиграть войну, вывести их и покончить с этим – ни у кого не было бы времени спорить об этом.

Казалось, это был ответ. Поместить несколько подставных военнопленных во Вьетнам. Входить туда не с каким-то халтурным рейдом коммандос Чака Норриса, не с группой из одного человека, как Рэмбо, а со всей армией, ВВС, морской пехотой и флотом Соединенных Штатов. Не по частям. Не эскалация. Все вместе – больше, чем день Д, лучше, чем высадка в Инчхоне, – марш прямо в Ханой: захватить коммунистов, судить их за военные преступления, расстрелять, объявить, что мы победили, и устроить парад. Это сработает. Радость. Восторг. Дни триумфа, короны славы.

Почему Бигл не был доволен планом? Что было не так?

Кэтрин Пшишевски было тридцать восемь лет. Она была разведенной матерью-одиночкой. Ее дочери было шестнадцать, сыну – десять. Вне кинобизнеса, вдали от Голливуда, далеко-далеко, где-то в реальности, например, в Эри, штат Пенсильвания, или Форт-Смит, штат Арканзас, или Иу-Клер, штат Висконсин, она считалась бы очень привлекательной женщиной. У нее были натуральные рыжие волосы, светлая кожа и голубые глаза. Но из-за работы и детей у нее не было времени ежедневно посещать фитнес-клуб. Хотя ее работа в «СинéMатт» в качестве личного секретаря Бигла оплачивалась очень хорошо по ее меркам, ее стандарты не позволяли даже представить себе три раза в неделю занятия в собственном доме с личным тренером. Поэтому у нее не было ни подтянутого живота, ни стальных булочек. Ей ничего не меняли хирургическим путем и не имплантировали, поэтому у нее были морщины смеха вокруг глаз, а ее груди среднего размера, состоящие только из плоти, обвисали, когда она стояла, и расплющивались, когда она лежала на спине.

Биглу она нравилась. Она была компетентна, очень спокойна в офисе и не стремилась стать актрисой. Или продюсером, или сценаристом, или режиссером, или кем угодно в кинобизнесе. Она не считала приготовление кофе, бронирование столиков в ресторане, отправку его одежды в чистку, техосмотр его машины или покупку подарков для его жены мерзким, девиантным и унизительным проявлением сексизма. Короче говоря, Кэтрин помогала сделать бытовую часть его жизни проще. Ей, в свою очередь, нравилась ее работа, нравился ее начальник и нравилась зарплата.

Время от времени они спали друг с другом. Она не знала, была ли она разочарована тем, что это не переросло в любовь и брак или, если уж на то пошло, в настоящий страстный роман. Возможно, это было связано с тем, что дети и обычные попытки прожить, чистую, аккуратную, здоровую и оплачиваемую жизнь, отнимали так много энергии, что у нее не оставалось аппетита для секса и романтики, или это просто было ее природой. На самом деле, если кого-то из них это и беспокоило, то, скорее всего, Бигла. Он считал, что хорошие, разумные, справедливые и заботливые люди приходят в упаковке, похожей на упаковку Китти, и что такая упаковка, как у Джеки, почти всегда обернута вокруг ядра самовлюбленности, конкурентоспособности и нездоровой увлеченности собой. Он находил раздражающим и немного извращенным тот факт, что как только вожделение будет удовлетворено, он просто не сможет заботиться о Китти, потому что ему нужен кто-то более, черт возьми, голливудский. Сексуальнее, джазовее, красивее, кто-то (и эта мысль действительно была неприятной) похожий на его жену.

Китти очень хорошо ладила со своим сыном. Казалось, что учеба и школа даются ему легко, а склонность к наукам приводила его мать в восторг. Он не употреблял наркотики и, казалось, купил весь пакет «Просто скажи нет», включая табак и алкоголь, который они проповедовали в классе в наши дни. Одному Богу известно, сохранятся ли эти подкупающие качества в подростковом