Она бесшумно ушла, скрывшись за занавеской в задней части дома.

Китаец проводил ее взглядом.

— Тебе везет, — сказал он Кингу. — Очень везет. Держу пари, эта женщина доставляет удовольствие двум или трем мужчинам за одну ночь. Разве не так?

— Вы хотите говорить о деле? Да или нет?

— Смотри, белый человек. Вдруг я скажу японцам, что ты здесь. Быть может, я скажу, что в деревне принимают военнопленных. Тогда они выбьют деревню.

— Если ты сделаешь это, смерть твоя будет долгой и мучительной.

Китаец заворчал, потом сел на корточки. Он угрожающе поправил паранг.

— Может быть, сейчас я займусь женщиной.

«Боже, — подумал Кинг, — я, кажется, ошибся».

— У меня есть для вас предложение. Если война внезапно кончится или японцам взбредет в голову истребить военнопленных, я хочу, чтобы вы держались поблизости. Я заплачу вам две тысячи американских долларов, когда буду в безопасности.

— Откуда мы узнаем, что японцы убивают пленных?

— Вы узнаете. Вам известно все, что здесь происходит.

— Откуда нам знать, что ты заплатишь?

— Заплатит американское правительство. Всем известно, что назначена награда.

— Две тысячи! Mahlu! Мы каждый день имеем по две тысячи. Берем банк. Легко.

Кинг пошел на уступку.

— Я уполномочен нашим старшим офицером дать гарантию, что вы получите две тысячи за голову каждого спасенного американца. Если начнут расстреливать.

— Я не понимаю.

— Если японцы начнут избавляться от нас — убивать нас. Если союзники высадятся здесь, японцы могут взбеситься. Или если союзники высадятся в Японии, тогда япошки здесь примут ответные меры. Если они это сделают, вы узнаете об этом, а я хочу, чтобы им помогли нам спастись.

— Сколько человек?

— Тридцать.

— Слишком много.

— Скольких вы можете спасти?

— Десять. Но цена будет пять тысяч за человека.

— Слишком много.

Китаец пожал плечами.

— Ладно. Договорились. Ты знаешь лагерь?

Китаец показал зубы в кривой ухмылке.

— Мы знаем.

— Наша хижина на востоке. Маленькая. Если нам придется бежать, мы прорвемся за проволоку в том месте. Вы из джунглей прикроете нас. Как мы узнаем, что вы находитесь на месте?

Китаец снова пожал плечами.

— Можете подать нам знак?

— Нет.

«Это сумасшествие, — сказал сам себе Кинг. — Мы не будем знать, когда нам надо бежать, а если это произойдет внезапно, невозможно будет известить. Может быть, они будут там, может быть, нет. Но, если они прикинут, что за каждого из нас им светит по пять тысяч, возможно, с этого времени они начнут следить за лагерем».

— Вы будете следить за лагерем?

— Может быть, командир скажет «да», а может, и «нет».

— Кто твой командир?

Китаец пожал плечами и оскалил зубы.

— Тогда договорились?

— Возможно. — Его глаза были враждебными. — Ты кончил?

— Да. — Кинг протянул руку. — Спасибо.

Китаец посмотрел на руку, глумливо усмехнулся и пошел к двери.

— Помни. Только десять. Остальных убьют!

Он ушел.

«Попытаться стоило, — успокоил себя Кинг. — Эти ублюдки наверняка найдут применение деньгам. А дядя Сэм заплатит. Почему бы и нет, черт возьми! За каким чертом мы тогда платим налоги?»

— Туан, — мрачно сказала Кассе, появившаяся в дверях. — Мне это не понравилось.

— Надо что-то делать. Если неожиданно начнется бойня, мы можем выбраться. — Он подмигнул ей. — Стоит попытаться. В любом случае — мы покойники. Ну и что, черт подери. Может быть, у нас будет путь к отступлению.

— Почему ты не торговался только за себя? Почему тебе не уйти с ним сейчас и не сбежать из лагеря?

— Ну, во-первых, в лагере безопаснее, чем с партизанами. Им нельзя доверять, пока в этом не будет жизненной необходимости. Во-вторых, ради одного человека они не пойдут на это. Вот почему я попросил его спасти тридцать человек. Но столковались только на десяти.

— Как ты выберешь этих людей?

— После того как выберусь я, любой может бежать по моему следу сам по себе.

— Быть может, твоему старшему офицеру не понравится число десять.

— Понравится, если он будет одним из этих счастливчиков.

— Ты думаешь, японцы убьют пленных?

— Возможно. Но давай забудем об этом, ладно?

— Забудем, — улыбнулась она. — Тебе жарко. Примешь душ?

— Да.

Кинг облился водой из бетонного колодца в дальнем углу хижины. Вода была холодной, дыхание перехватило, а тело стало гореть.

— Кассе!

Она появилась с полотенцем из-за занавески. Кассе любовалась им. Да, ее туан был прекрасным мужчиной. Сильный, красивый, такой приятный цвет кожи. «Мне повезло, что у меня такой мужчина. Но он такой громадный, а я такая маленькая. Он выше меня на две головы».

Тем не менее она знала, что доставляет ему удовольствие. Легко ублажать мужчину. Если ты женщина. И не стыдишься быть женщиной.

— Чему ты улыбаешься? — спросил он.

— Я просто подумала, туан, ты такой большой, а я такая маленькая, и все же, когда мы ложимся, разница ведь не такая уж и большая, правда?

Он хохотнул, шлепнул ее по заду и взял полотенце.

— Как насчет выпивки?

— Она готова, туан.

— Что еще готово?

Она рассмеялась, смеялись и рот, и глаза, — все лицо ликовало. Ее зубы были ослепительно белыми, глаза — темно-карими, а кожа гладкая и душистая.

— Кто знает, туан? — Потом вышла из комнаты.

«Теперь осталось заняться этой чертовкой, — думал Кинг, глядя ей вслед и энергично вытираясь. — Мне везет».

Встречу Кинга с Кассе устроил Сутра, когда Кинг впервые посетил деревню. Все было тщательно оговорено. Когда кончится война, он должен будет уплатить Кассе двадцать американских долларов за каждый визит к ней. Он немного сбил запрашиваемую цену — бизнес есть бизнес — но за двадцать долларов она была знатной покупкой.

— Ты уверена, что я заплачу? — спросил он ее.

— Не уверена. Не заплатишь, значит, не заплатишь: тогда я получу только удовольствие. Если же заплатишь, тогда получу и деньги, и удовольствие. — Она улыбнулась.

Он надел туземные сандалии, которые она оставила ему, потом шагнул за занавеску. Она ждала его.