Едва он отключился, Наташа расплакалась, и мне пришлось успокаивать ее. Зрелище, конечно, было не для слабонервных – видеть, как целая планета превращается в пустыню.

– Мы ведем себя эгоистично, – начала она разговор, – и я виновата, что отвлекаю тебя. Келлер прав, сначала нужно победить в войне, а потом уже заниматься собой.

– Наташ, мне что, теперь совсем превратиться в корабль и сжечь собственное тело?

– Нет конечно, но мне кажется, нужно отложить наши собственные желания, пока гибнут планеты.

– Ладно, посмотрим, что ты скажешь через пару месяцев.

Я впервые разозлился на нее и решил сделать, как они меня просили. Встав с кровати, я направился в медицинский отсек. Процедура перевоплощения в сознание корабля была настолько отработанной, что занимала долю секунды. Вот я лежу в капсуле, в которую набирается физраствор, – и вот я уже корабль.

«Запрос кластера на присоединение», – раздался голос ИИ.

«Разрешить», – ответил я, хотя говорить особого желания не было.

«Вов, ну хватить дуться». – Келлер был доволен и с трудом это скрывал.

«Говори, куда лететь», – сказал я сухо и по делу.

«Как закончишь обижаться, вызови меня, – тяжело вздохнул он, – вот данные по системам».

Передав координаты ИИ, я задумался:

«Нужно разбираться с проблемой в корне, а не летать как оглашенный туда-сюда. В принципе, проблему клаксонов можно пока отложить и заняться только берсеркерами. Ведь после последнего боя клаксоны не сунутся больше к Земле без хорошей разведки, а вот берсеркеры представляют сейчас реальную угрозу».

Я обдумывал свою идею со всех сторон, и с каждой минутой она мне все больше нравилась.

«Сделаю как хочу, без привлечения Флота меклар. Теперь у меня самого есть огромная мощь. Пусть Келлер занимается флотом, а я пока нанесу берсеркерам пару таких ударов, чтобы задумались, и можно заняться Центральным мозгом. Если падет он, их легко будет победить, по крайней мере, я на это надеялся».

С огневой мощью корабля Предтеч мне даже стало как-то скучно воевать – никаких тебе ловких стратегических ходов, никаких засад и тайных развертываний, все просто – прилетел, сделал пару выстрелов, улетел. Конечно же, наличие такого козыря мы не могли удержать в секрете. Системы, что были мной защищены, прекрасно видели, как велась битва, и волна слухов и догадок на галактическом головидении просто зашкаливала. Кто-то пытался раздуть историю о том, что меклар строит новые корабли, чтобы поработить всех, но тут вмешался Келлер, и часть крикунов таинственно исчезла. Они явно улетели смотреть на звезды в их естественной среде обитания.

Охотники и торговые корпорации здорово развернулись за последнее время. Количество желающих разбогатеть увеличивалось с каждым днем, и мало кого останавливали заоблачные цены на получение пилотской лицензии. По большей части Охотники перестали напрямую воевать с берсеркерами и превратились в крыс – после каждой крупной битвы меклар и берсеркеров оставались части, которые можно было сдать. В связи с появлением черного рынка сбыта снова активизировалась пиратская деятельность, правда, по большей части под нашим контролем. Тсахун-тоз держал обещания и жестко убирал конкурентов-одиночек. Что, в общем-то, было неудивительно, ведь корабли им строили наши верфи, и практически все оборудование и вооружение было отличного качества и военного образца.

Летели недели, а я так и не мог приступить к осуществлению своего плана. Берсеркеры словно взбесились, нападая на планеты и системы и одиночными рейдерскими группами, и соединениями больших флотов. Большие соединения флотов мог сдерживать только я, поскольку чаще всего берсеркеры игнорировали наши корабли и прорывались сразу к планетам. Несколько десятков орбитальных бомб из антиматерии – и вот уже нам нечего защищать. Вскоре берсеркеры переключились только на эту тактику, и мы стали терять одну систему за другой. Гибли сотни миллиардов существ.

Чтобы на планетах не разгоралась паника, мы старательно держали в своих руках средства массовой информации, хотя слухов было предостаточно. Как бы нам ни хотелось, но мы перешли к оборонительной тактике, вынужденные держать большие соединения флота лишь возле самых важных планетарных систем. Я был не вездесущ, но старался, как мог. Чаще всего одного моего вида в системе было достаточно, чтобы корабли берсеркеров экстренно уходили в гипер – встречаться со мной они теперь не хотели.

На радость Келлеру проведя несколько месяцев в полетах по Галактике, я решил отдохнуть и снова вернуться домой. Надо ли говорить, что Наташа сразу же бросилась просить прощения и говорить, что Келлер уговорил ее выступить против моего решения чаще находиться в собственном теле.

– Келлер, что за новости? – неприятно удивился я, выслушав ее до конца.

– Я просто рассказал ей, что это на пользу всем, я же не просил ее поддерживать мое мнение, – ответил он.

– Я не хочу, чтобы ты влиял на нее, – серьезно сказал я, взвешивая каждое слово, – я хочу, чтобы у нее было собственное мнение, без внешних подсказок.

– Володя, я же оказался прав? – терпеливо пытался убедить меня Келлер. – Сколько систем ты спас, находясь на корабле?

– А ты видел мое тело после двух месяцев нахождения в физрастворе? – задал я встречный вопрос. – Может быть, посмотришь, просто ради любопытства?

– Я не понимаю, что тебе не нравится? – недоумевал он. – Тело в сохранности, я проверял.

– Мне не нравится, что как только я смог управлять Ключом, я перестал себе принадлежать, – решил я высказать то, что во мне накипело за последнее время, – я не хочу быть все время непонятной субстанцией без собственных ощущений.

– Я бы отдал все свои сервера и часть сознания, чтобы управлять таким кораблем, – заявил он в ответ, – поэтому мне непонятны твои претензии. Закончится война – и делай что хочешь.

– Ты же вроде собирался улетать отсюда, – припомнил я давнишний разговор, – зачем же так яростно защищаешь тут жизнь?

– В управлении таким конгломератом есть и свои плюсы, – ушел он от ответа, – ты посмотри, как скакнула у нас наука! Мы сами лишь спустя несколько десятилетий изобрели бы то, что сейчас является серийным производством.

– Я не хочу продолжать этот разговор! – разозлился я. – Эту неделю я отдыхаю!

– Хорошо, – озлобился Келлер в ответ и отключился.

– Мне так жаль, что вы ругаетесь. – Наташа подошла и прижалась к моей груди. – И я не хочу, чтобы ты улетал.

– Я все понимаю. – Я все не мог успокоиться и выплескивал свои эмоции на девушку. – Но я человек, а не машина, и ты даже не представляешь, как это тяжело неделями и месяцами не чувствовать своего тела.

– Я не знаю, – девушка посмотрела мне в глаза, – может быть, я и эгоистка, но я не хочу проснуться однажды и не увидеть тебя рядом. Каждый раз, когда ты улетаешь, у меня сердце разрывается.