Белинда вымученно улыбнулась, и экономка вышла. Едва дверь затворилась, девушка закрыла лицо руками. Горячие, обжигающие слезы бежали по ее щекам.

– Ах, Джастин, как же это случилось? – шептала она, – ведь ты погубил меня, понимаешь ты это или нет!

Она горько оплакивала свою отвергнутую любовь. Бедный Джастин! Как же он, должно быть, страдал десять лет назад! Белинда понимала, каким ударом для него, такого гордого, стал отказ Гвендолин, понимала, насколько мучительна была для него эта потеря, поскольку переживала сейчас то же самое. Уж лучше бы ей никогда не встречаться с ним, никогда не знать его любви, не видеть, как все ее нелепые мечты обратились в прах! Она зарыдала, нестерпимая боль пронизывала ее. Но постепенно она сменилась гневом. Гневом, обращенным на обоих – Джастина и Гвендолин. Они вместе ее обманули.

Белинда приподняла голову, и ладони ее сжались в кулаки. Ее собственная любовь, столь же сильная, как и у юного Джастина, была отвергнута – использована и выброшена, как и его любовь тогда. Теперь страдать приходилось ей. А они будут вместе и забудут о ней. Нет! Глаза ее загорелись от негодования. Ударив кулачком по перине, она стремительно вскочила и бросилась к гардеробу.

Пора одеваться. Довольно делать, из нее дурочку! Ей до смерти надоело быть послушным орудием в руках Джастина. Он велел ей не покидать комнату сегодня вечером, предупредил, что не станет выручать, если ее опознают. Глупец – тем самым он только разжег ее ярость. Белинда Кэди еще никогда не пасовала перед опасностью! Она, со своим непокорным нравом, всегда открыто восставала, если кто-то старался сломить ее. Вот и сегодня ночью она собиралась напоследок устроить представление и показать Джастину: он не может ею помыкать, и ей нет никакого дела до него и до его советов.

Белинда сама толком не знала, что станет делать завтра. А сегодня вечером она сбежит, если представится такая возможность, если нет – ну что ж, тогда она сделает это на следующий день. Она знала только, что, оставшись вечером в этой комнате, будет без конца горевать о своем разбитом сердце, снова и снова возвращаясь мыслями к Джастину и Гвендолин, к тому, как жестоко ее использовали и обманули. И боль ее будет нарастать с каждой минутой, проведенной в одиночестве. Она должна что-то предпринять, должна доказать Джастину, что у нее хватит духу не только не дрогнуть перед, ним, но и открыто вступить с ним в единоборство. Поступив так, она сохранит хотя бы остатки своей гордости.

Белинда с торжествующей улыбкой просматривала наряды в гардеробе, и вот наконец взгляд ее упал на одно платье. Она вытащила его, пробежалась пальцами по тонкой ткани. Блестящий, отливающий золотом атлас с золотой кружевной оторочкой, украшавшей глубокий вырез на груди, и золотистой лентой, вплетенной в оборки пышной юбки. Как раз то, что нужно! Белинда разложила платье на кровати и выскользнула из своего атласного халата. Она исполнилась решимости, предвкушая растерянность и бешенство Джастина, когда он увидит, как она чинно расхаживает среди его именитых гостей. И хотя сердце ее пронзала боль, более острая, чем от удара шпагой, Белинда пересилила ее. Стараясь забыть о душевных муках, она полностью погрузилась в подготовку своего плана.

Лишь позднее, когда Белинда, приоткрыв дверь, шагнула в освещенный свечами коридор, ее стали одолевать сомнения. Каково ей будет увидеть Джастина вместе с Гвендолин, этой золотоволосой надменной красавицей? Ее раны снова начнут кровоточить. И все-таки Белинда совладала с собой. Гордость побудила ее решительно приподнять подбородок и распрямить плечи. Ее зеленовато-золотистые глаза сверкали, словно драгоценные камни. Белинда Кэди убежит, испугавшись борьбы? Забьется в свою комнатку, словно подбитый воробышек? Никогда! Она величаво двинулась по устеленному коврами коридору, навстречу свету и голосам. Берегись, Джастин Гардинг! Забияка отомстит тебе!

Слуги весь день трудились не покладая рук, чтобы привести дом на Оливер-стрит в «подобающий вид»: ведь вся бостонская знать собиралась этим вечером почтить его своим присутствием! Они терли, подметали, скребли – и великолепно справились со своей задачей. Серебряные подсвечники горели так же ярко, как подрагивавшие над ними огоньки, массивная резная мебель из дуба блестела под стать полам и металлической утвари. Все сияло и радовало глаз: пламя, гудевшее в камине, хрустальные бокалы, ожидавшие, пока их наполнят вином, взбитые подушки диванов и кресел. Джастин Гардинг спустился по лестнице, торопливо оглядываясь по сторонам. Довольный увиденным, он прошел дальше, в гостиную, где налил себе рюмку бренди. В белой рубашке, черном атласном плаще и черных бриджах он выглядел настоящим красавцем, холодным, надменным и грозным. Щегольски повязанный шейный платок, кружевные манжеты и золотые пуговицы на камзоле выдавали в нем человека богатого и знатного, но могучая фигура, осанка и острый блеск серых глаз предупреждали, что в душе он пока больше пират, чем джентльмен.

Гвендолин Гардинг величаво вплыла в гостиную как раз в тот момент, когда он залпом допил бренди. Она остановилась на пороге, разглядывая своего жениха. Легкая улыбка тронула ее губы. Джастин Гардинг стал еще привлекательнее, чем десять лет назад. Он всегда был хорош собой, но сейчас от него веяло опасностью и тайной, и это притягивало ее. Упрочившаяся за ним слава покорителя женских сердец лишь подогревала ее интерес. Наблюдая за ним своими фиалковыми глазами, Гвендолин недоумевала, зачем она в свое время отвергла его. Да, конечно, причина была очевидна: богатство и титул, безраздельно переходившие к его старшему брату Джеймсу, побудили ее расторгнуть помолвку, несмотря на неподдельное влечение к Джастину. Но теперь, вспоминая унылое благонравие долговязого, тощего человека, с которым она десять лет пребывала в браке, Гвендолин испытывала досаду. Ей тогда было восемнадцать, и она стояла перед очень нелегким выбором. Да, это было трудно – отвергнуть черноволосого, мускулистого Джастина, уже зарекомендовавшего себя отъявленным ловеласом и, без сомнения, влюбленного в нее по уши. Тяжело было принять подобное решение – оставить его ради учтивого зануды Джеймса. Но тогда это казалось ей единственно правильным. Как выяснилось в последующие годы, было действительно приятно в полной мере пользоваться богатством и положением. Очень приятно. А потом все сложилось просто превосходно – сверх всяких ожиданий. Джеймс умер, и ей наконец будет принадлежать Джастин. Очевидно, она запала ему в душу гораздо в большей степени, чем она могла это себе представить: он все еще желает ее, спустя столько лет, несмотря на то, как она с ним поступила. Гвендолин преисполнилась самодовольства, а вместе с ним пришло ощущение собственного могущества. Она имеет власть над этим человеком, таким холодным и грозным, от одного взгляда которого едва ли не любая женщина начинает трепетать как осиновый лист. Он любит ее, желает ее, и лишь она одна способна его удовлетворить.

В какой-то тревожный миг ее безмятежное настроение омрачилось мыслью о рыжеволосом создании, которое Джастин приютил у себя в доме. Белинда Кэди. Эта девица потрясающе красива – на свой дикий, вызывающий манер. Гвендолин невольно спрашивала себя: а действительно ли их отношения столь невинны, как это хочет представить Джастин? Впрочем, особенного беспокойства она не испытывала. Что бы ни произошло между ними, все это в прошлом. Теперь у Джастина пропадет всякая охота заглядываться на других женщин. Именно ее, Гвендолин, он желал все эти годы, именно она властвовала над его разумом и сердцем. Увлекла его Белинда Кэди на какое-то время или нет, не имеет значения.