Тот вздохнул, опустил голову.

Вообще ещё в бытность сержанта Маро на действительной службе тот, как помнилось Марион, всегда во что-нибудь вляпывался. Нарушал правила, на задании делал не то, что скомандовали, а то, что он сам подумал, и решил, что так лучше. Заедался к сослуживцам, потому его и звали Кусачкой. Наговорить колкостей или гадостей и смыться в тени – это был его обычный способ коммуникации. И при этом он всегда держался бодрячком, даже если получал ранения или травмы, утверждал, что на нём всё заживает само, и обычно благополучно выбирался из всего, во что вляпывался.

Сейчас же Ришар Маро, по прозванию Кусачка, был тощ и всклокочен, глаза его бегали, дыхание всё время сбивалось. Что это с ним?

- Я виноват перед тобой, - сказал Кусачка. – Наверное, если бы я сразу был с тобой откровенным, то всё было бы проще.

- Что было бы проще и кому? – спросил Саваж. – И зачем ты напал на Марион?

- Она бы стала спрашивать, где ты, а я не очень-то знал, где ты. И в тот момент ещё надеялся, что удастся сбежать – быстро и безболезненно. Но ты напрасно о ней беспокоишься – она так меня приложила, как никто до этого момента, - Маро почесал затылок, которым тогда грохнулся на пол после её удара.

- Она талантливая, - с гордостью произнёс Саваж. - И если у тебя не хватает ума не трогать мою невесту, то я буду добавлять тебе этого ума раз за разом, пока не окажется достаточно.

- Невесту? – не поверил Маро. – У тебя ж таких невест – полная Академия!

Саваж подошёл и треснул того по голове.

- Думай, что говоришь. Если я говорю – невеста, это значит, что мы вскоре поженимся. Как вот эту вашу кучу вонючую расковыряем – так и поженимся.

- Охренеть дела, это чем она тебя так прижала?

- А это, друг дорогой, не твоё дело. Рассказывай, что, как и почему. Во что ты вляпался на самом деле, и куда торопился в тот вечер, когда ты попался Марион.

- К Ла Валетту я торопился, - пробурчал Маро.

- Чего? Зачем тебе Ла Валетт?

- А ты думаешь, где я прятался, когда поймали тебя, и к кому ещё мне было податься, раз ты где-то по своим делам бегаешь, а про меня забыл?

- Ничего себе – забыл. Опять же, ты сказал не так много, и не назвал по именам ни одного твоего врага – кроме депутата-простеца, не отличающегося умом. Однако, пакостями в тенях занимался вовсе не депутат-простец, так? Вопрос с депутатом несложен, но дело ведь не в нём, верно?

- Верно, - согласился Кусачка. – Но я не знаю имени того мага, кто это сделал. Я просто знаю, что за Бурже стоит какой-то мощный маг, и он вовсе не некромант, так говорили. Наоборот, он стихийник, который, как и депутат Бурже, терпеть не может некромантов. Я только слышал о нём, но сам не видел ни разу. Я же сначала вроде как пытался на них работать, а потом оказалось, что вся работа – это только для того, чтобы потом было, за что меня прищучить.

- Ну так думать нужно, на кого работать и для чего.

- Тебе хорошо говорить, ты родился наследником древнего магического рода. Не всем так повезло.

- Знаешь, наследников древних магических родов – единицы, а приличных людей – и магов – значительно больше. Кто тебе мешал служить дальше? Был бы сыт и доволен. Мало ли работы для некромантов, нормальной, не криминальной? На твой век хватило бы. В общем, рассказывай. Что ты ещё знаешь о том стихийнике, который терпеть не может некромантов?

- При мне его никогда не называли по имени, обращаются к нему – «господин», а за глаза зовут Крючком – потому что как зацепит, так и не слезешь. Говорят, он делает, что хочет, и никто ни разу не смог ни в чём обвинить его.

- Плохо старались, наверное, - усмехнулся Саваж. – У такого человека непременно что-то, да есть.

- Если у него много приятелей вроде депутата Бурже, то он просто неприступен, понимаешь? Развалят любое обвинение, и можно даже не начинать.

- Нужно просто знать, с чего начать, да и всё, - отмахнулся Саваж. – Итак, что мы имеем: неуловимый неприступный стихийник, дружный с депутатом Бурже, и он недолюбливает некромантов, интересно, почему? И раз я тебя от него не защитил, такой-сякой, то ты отправился к Ла Валетту. И что Ла Валетт?

- Обещал помочь. Я рассказал ему, во что вляпался, и он сказал, что не всё потеряно.

- Рассказал, как мне тогда, или как есть на самом деле?

- Как на самом деле. И ещё то, что у Крючка есть пара ручных некромантов – водят его через тени и шпионят для него за врагами, и присматривают для него за теми, кто на него работает, и кому он не доверяет. Меня тоже пасли, очень сложно было оторваться от них. Хреново, когда ты идёшь, а тебя кто-то из теней пасёт всё время. Некоторые прямо дёргаются и оглядываются, хоть в светлом мире в этом месте и нет никого.  А взгляд-то чуешь, вот и смотришь то и дело, привлекаешь этим внимание.

- И что Ла Валетт?

- Обещал помочь. Не просто так.

- Это понятно, и что он попросил?

- Тебя он попросил.

Марион ругнулась про себя – вот так всё и выясняется. Ой, не просто так Ла Валетт попытался послать её и сделать вид, что ничего особенного, и пускал всякие слухи про Саважа!

- Чего? – Саваж-то и не въехал.

- Ну он же и тебя, и меня сто лет знает, можно сказать – как облупленных. Он и сказал, что ему нужен ты, в смысле – убрать тебя из Академии. Уж не знаю, только из Академии, или совсем, но он был настроен решительно. И он сказал, что предполагает, кто таков Крючок, и сам найдёт его, а мне спасибо, что рассказал.

- И что же ты рассказал ему про меня?

- Только то, что знал. Где ты живёшь и что поделываешь. А уж как тебя ловить возле твоего жилища и когда – он сам догадался, так мне и сказал. Ему совсем не улыбалось иметь дело с твоим отцом, поэтому он хотел изловить тебя где-нибудь за пределами этого дома. Но и ждать каждый день на улице Лиловых Гиацинтов он не хотел. Вот я ему и сообщил, когда ты пошёл вести занятия в то утро. Он обещал мне билет на самолёт в Другой Свет, там нет этой хрени с тенями, можно ходить беспрепятственно, но добраться нужно, как простецу. Вот я и зашёл за вещичками домой, а оттуда собирался обратно к Ла Валетту. И мне надо было, чтобы меня за этим делом застала капитан Блуа?

Марион очень остро захотелось выйти из невидимости и поинтересоваться – а не прихватил ли ты, мил-друг, что-нибудь из квартиры на прощание? Было очень похоже. Ладно, если вдруг у Саважа наступит размягчение мозгов, и он захочет выпустить отсюда бывшего сослуживца, то тут она и выступит.

- И почему же ты не смог объяснить капитану Блуа, что именно ты делал? – сощурился Саваж. – Она в целом понятливая.

- Потому что ты на неё как-то нездраво запал, на эту кошку драную, - пожал плечами Маро. – Она бы тебе наговорила потом ерунды, а ты и рад слушать.

Марион уже собралась выйти на свет и дать в глаз, но не понадобилось – Саваж сделал это сам.