— Так вы сказали своему командиру, откуда у вас глоббур?

— Нет. Ему, конечно, было интересно. И если бы мы, скажем, воевали с чоругами, пришлось бы мне выложить всю подноготную — как-никак у меня присяга. Но чоруги нам сейчас кто? Да никто! Не союзники, не противники — нейтралы, одно слово! Так что я сказал командиру просто: вопрос личный, хотя и важный. Так вот, он — Бердник его фамилия — посоветовал мне обратиться в военно-дипломатический отдел при генеральной комендатуре Города Полковников. Такие отделы есть на всех наших крупных базах. В них сидят тихие интеллигентные майоры, на настоящих кадровых офицеров совершенно непохожие. И имеют они, по сути, одну-единственную обязанность: следить, как бы из-за неосторожного рукопожатия не началась война с инопланетянами…

Тане, наверное, было трудно понять — серьезно я или нет насчет инопланетян. Но и спросить ей было неловко. Мне же меньше всего хотелось выставиться этаким фанфаронистым воякой, который разворачивает перед нею, «штафиркою штатскою», мировые астрополитическиё проблемы. Поэтому я поспешил закруглиться:

— Но к черту эти подробности, да? Вам, наверное, не терпится узнать результаты!

— Нет-нет, Саша, погодите! Это действительно интересно… А что, наша армия всерьез полагает, будто война с инопланетянами возможна?

— Ну, это крайности… На самом-то деле никто толком не знает, зачем нужны военные дипломаты. И они сами — в том числе. Ведь в случае, скажем, с джипсами военные дипломаты сразу оказались сбоку припека, флоту пришлось драться без лишних слов — и еще как!.. Но вот что может быть — и, насколько я понимаю, действительно несколько раз случалось — это появление «темных чужаков»…

— Как здорово! — Таня даже зажмурилась от удовольствия. — «Темные чужаки»…

— Да-да! — Я воодушевился. — Представьте, в окрестностях вашей базы появляется звездолет. И этот звездолет не принадлежит Великорасе. И чоругам не принадлежит. Он вообще — непонятно чей. Страшно?

— Страшно интересно!

— Это вы хорошо сказали. Именно: и страшно, и интересно… Ну и летит себе этот звездолет… скажем, прямиком сюда, в Город Полковников. Что делать? Пробуют с ним связаться так и этак — не отвечает. Какие у него намерения — один Бог ведает…

— И вот тогда оркестр играет туш и на арене появляются… военные дипломаты! — продолжила мою мысль Таня.

— Да. По крайней мере им бы так хотелось. Воендипы думают, что если «темный чужак» когда-нибудь любезно приземлится под окнами их кабинета, они выйдут к нему с Декларацией Прав Разумного Существа и теоремой Пифагора на осмиевой пластинке… Ну и вот на тот случай, если экипаж «темного чужака» соизволит показать свои щупальца и педипальпы из звездолета, чтобы знаками испросить дорогу до ближайшего квазара, наши интеллигентные майоры держат самое лучшее оборудование отечественного производства. А заодно и коммуникационную аппаратуру уже известных нам инопланетных рас. У них там, в отделе, целая кунсткамера… И отнюдь не только переводчики! Там все есть, даже мелианитский трицикл! Невесть за каким… э-э… чертом.

— А они, эти майоры, вам вопросов не задавали?

Хотя кому-то Танино беспокойство по поводу сохранения тайны ее драгоценного глоббура могло бы показаться смешным, я ее понимал очень хорошо. Все-таки моя мать была доктором наук. Помню, когда мне было лет девять-десять, редкий ее разговор с отцом обходился без хулы в адрес некоего профессора Валаамского, который, как выражалась моя мать, «питается мозгами аспирантов».

Разумеется, она имела в виду, что Валаамский ворует у них плодотворные научные идеи и присваивает себе совершенные ими открытия, но мне в детстве очень живо представлялся профессор с серебряной ложечкой, который ест мозги, как мороженое, — сняв с черепа очередного аспиранта устроенную специально для удобства крышку. Вероятно, потому Валаамский мне и запомнился, образ уж больно яркий…

В общем, я знал, что у них там, в академической среде, нравы еще те. И не удивлялся, что Тане повсюду мерещатся экспроприаторы ее интеллектуальной собственности.

— Может, они их и задавали бы… — ответил я, хитро улыбнувшись. — Но явился я в дипломатический отдел не один, а в компании Бердника. И вот представьте себе: сидят два майора-москвича, пьют чай и ругают клонов, которые, видите ли, везде бросали свои пра-а-ативные бомбы и чуть московских майоров не заброса-а-а-али. — При этих моих словах Таня хихикнула. — А к ним заходит командир гвардейского авиакрыла, капитан первого ранга, то есть в армейских званиях — полковник. Человек, о котором в последнем выпуске писала «Небесная гвардия», который с клонами рубился от первой минуты сражения за Восемьсот Первый парсек и до последней. И говорит: «Мужики, чем штаны просиживать, а прочтите-ка мне глоббур!» И какие после этого могут быть вопросы? Да они нарадоваться не могли, что к ним такой герой заявился!

— Саша, вы замечательный. Я, честно говоря, не задумывалась, что в моей скромной аспирантской судьбе примет участие такая знаменитость, как этот ваш гвардейский полковник… Спасибо вам огромное, даже и не знаю, чем вас отблагодарить!..

— Да ладно, чего уж… То есть на здоровье. Я тоже не прочь узнать, какие именно планеты, по мнению чоругов, имеют отношение к останкам джипсов.

Мне и в самом деле было чертовски интересно. По той простой причине, что после Наотарского конфликта джипсы заняли первое место в списке вероятных противников среди всех инопланетных рас. Но это так — к слову.

— …Но тут вот какое дело, Таня… Наверное, я вас немного разочарую… А, впрочем, смотрите сами.

С этими словами я наконец развернул распечатку.

Несгораемо-непромокаемая халкопоновая пленка содержала схемы планетных систем и сопутствующую информацию. А именно: координаты оных систем (пересчитанные из чоругских в наши — солярные и галактические), звездно-планетные формулы, гравитационные лоции и выписку-комментарий из Астрографического Реестра.

— М-м-м-м… простите… Я не понимаю… — Таня посмотрела на меня с трогательной беспомощностью. — Что это такое?

«Планетная система утеряна в результате взрыва сверхновой»?.. «В Астрографическом Реестре не значится»?..

Я сделал такое лицо, будто сочувствовал ей в безвременной кончине горячо любимого песика.

— В том-то все и дело, Таня… Давайте-ка я прокомментирую для вас кое-что, тут много сокращений… Первая система — это известная нашим астрографам ЗН-7513. Как явствует из справки, вторую и третью планеты системы посещала плановая экспедиция Главдальразведки, в 2538 году. На обеих планетах была обнаружена атмосфера — потому там и высаживались. Но на поверхности не сыскалось ничего примечательного. Ни признаков жизни, ни ксеноследов… Систему каталогизировали, сняли гравитационную лоцию, признали совершенно бесперспективной и больше там наши звездолеты не появлялись. В августе 2619 года, то есть совсем недавно, обсерватория на Трайтаоне обнаружила, что центральное светило ЗН-7513 изволило взорваться. Конкордианские ученые поделились этой информацией с нашими… Учитывая расстояние между Трайтаоной и ЗН-7513, можно заключить, что сверхновая вспыхнула в 2554 году. Это, впрочем, уже лишние подробности…