Ира беспомощно хлопала ресницами, совершенно не понимая, что тут происходит.

— Этот пункт завещания не соответствует закону, — решительно сказал Орехов. — Он противоречит нашему договору, заверенному вами, по которому независимо ни от чего половина акций Богданова — мои.

— Я только огласил официальный текст, — развел руками Буркин. — Все остальное должен решить суд.

— И решит! В тексте, который вы же и заверили, четко сказано — независимо ни от каких иных причин!

Волченков понял, что настало время его действий. До сих пор он надеялся прижать нового босса и заставить его делать то, что выгодно было ему, Волченкову, а именно — оставить на должности. И девчонку тоже. Но теперь все стало намного серьезнее. Теперь разговор шел о владении фирмой. Еще не шел…

— Я подаю заявление в суд, а вас, друзья мои, миллионеры хреновы, попрошу больше не появляться в офисе фирмы. Вы уволены, — уверенно сказал Орехов.

— Не спешите, Кирилл Васильевич, — подал голос Волченков. — Выйдем поговорим.

— Не о чем нам говорить!

— Есть о чем. О даче Романчука, например. Давайте все же выйдем. Если вы настоящий мужик, а не такой, как о вас говорят не только в офисе.

Вот он что запел! И ведь по делу, дачу Романчука упомянул! Ну ладно, что он скажет по этому поводу?

— Хорошо, выйдем, — сказал Орехов.

В пустынном коридоре Волченков достал из кармана куртки видеокамеру, откинул жидкокристаллический экран. Цветной, но эта запись была черно-белой. На экране возник интерьер гостиной Романчука. Так вот он какой, вполне убогий, подумал Орехов. А он-то считал, что известная критикесса Лана Романчук живет припеваючи. Оказалось — не очень.

«— Ну, значит, такие дела, козел, — сказал здоровенный парень на экране. — Гони бабки, которые должен Орехову.

— Ка…какие бабки? — пробормотал незнакомый мужик, высокий блондин, но совсем не Романчук.

— За лекарства, которые взял и не расплатился!

— Вы, наверное, к Романчуку? — сказал мужик. — Ребята, я вам сейчас все объясню…

— Мы решим дело по-хорошему или будем придуряться?! — заорал парень. — Тебе что непонятно, козел?! Орехову нужны бабки, ты обещал их вернуть сегодня, в одиннадцать. Орехов послал меня. Бабки — и я ухожу».

— Вам все ясно, Кирилл Васильич? — спросил Волченков.

— Это еще ничего не значит, — не совсем уверенно сказал Орехов.

— А вот это?

Волченков достал из другого кармана диктофон, включил на воспроизведение. Орехов побледнел, слушая сбивчивый рассказ Баранова о том, как он по приказу Орехова нанял бандитов для налета на дачу Романчука. И этот предал его, козел!

— Ну и что? — спросил Орехов.

— А ничего, Кирилл Васильич. Тот капитан, что был у вас, жутко злой теперь, ему ведь выговор влепили. С такими уликами он не только оправдается, но и орден себе заработает. А вас отправит как минимум на пять лет за организацию вооруженного нападения. Романчук даст нужные показания. Бандюков я нашел, они свое получили за Ирину. Представляешь, как разозлятся, когда узнают, что ты их крупно подставил? Пока что на эту тему не говорил с ними.

— Да плевать мне на твои угрозы! — яростно сказал Орехов. — Ты уволен, твое место занято, а там посмотрим! Кое-что тебе тоже не сойдет с рук.

— А вот это — последнее, Кирилл. Я к гибели Костромина и прочим делам не имею ни малейшего отношения. Старые дружки босса приходили, сказали: «Не лезь, сами разберемся». И разобрались, хотя босс велел никого не лишать жизни. Но у них свои понятия. Я про тебя не сказал и пленку с разговорами босса не прокрутил им. Понимаешь, что они сделают, когда узнают истинную правду? С тобой, с Максом?

Орехов тяжело вздохнул, опустил голову, нервно сжимая вспотевшие кулаки. Вот так… Был «загонщиком», хозяином ситуации, а теперь в одночасье стал гонимым зверем… Если у них такие компрометирующие его материалы имеются, то и судебный процесс по делу нарушения договора не выиграть. Получается, Богданов был прав, нарушая договор. И все подтвердят это. А капитан… уж он-то и вправду разгуляется… Но и это не самое страшное. Старые дружки босса… Они ни перед чем не остановятся, если узнают, что это он организовал поездку мужиков на остров.

— Что ты хочешь, Миша? — спросил Орехов.

— Вреда тебе не желаю, много сделал для фирмы. Уходи и отдай половину акций босса, которая положена тебе согласно договору, Ирине по хорошей цене. Это будет честно. Босс никого не обидел, даже тебя. И мы выполним его волю по завещанию и по договору.

— Ты думаешь, эта пигалица сможет удержать фирму на плаву?

— Не знаю. Но я ей помогу. И народ у нас не раком деланный. Разберутся, что к чему. А ты можешь заняться своим бизнесом. Босс дал тебе бабки, согласись, он поступил как настоящий мужик. Акции стоят больших бабок, ты их гарантированно получишь. Честно скажу, Кирилл, я не враг тебе. Но ты затеял игру против босса, а он человек неприкасаемый. Ты проиграл, но в конечном итоге — не очень.

Очень, очень он проиграл, но выбора не было. Да и не хотелось выбирать, все складывалось так дерьмово в последнее время! Одно предательство Оксаны чего стоит!

— Ладно, твоя взяла, Миша.

— Вот и отлично. Пойдем, скажешь, что не имеешь ничего против завещания. Тут же составим новый договор, по которому ты все же получишь тридцать пять процентов акций с гарантированной продажей их новой хозяйке фирмы.

— Я-то скажу, но ты на что надеешься, Миша? Эта телка за год разорит фирму! Ты сам окажешься не у дел.

— Там видно будет. А сейчас… скажи, Кирилл.

— Ладно, пошли.

Вернувшись в кабинет, Орехов заявил нотариусу, что с текстом завещания согласен, никаких претензий не имеет. Ира даже пожалела его, очень жалко выглядел, но держался с достоинством. И что ж это получается? Она — хозяйка всей фирмы? Как скажет, так и будет? Она скажет, и еще как скажет! Илья часто обсуждал с ней в постели текущие дела, советовался, как сделать лучше. Она говорила свое мнение, но редко он поступал так, как она считала. Теперь все будет по-другому! Она вдруг почувствовала себя настоящей хозяйкой фирмы. Это было проще, чем почувствовать себя обладательницей шестидесяти миллионов долларов. Фирма — то, что она знает, в чем разбирается. Главное — в людях. И уже поняла, кого назначит на место Орехова — Мишу Баранова. Он умный, честный парень, свое дело знает отлично, не подведет.

В свою очередь, Волченков заявил, что намерен выполнить волю покойного босса и по договору. Нотариус не очень удивился такому развитию событий, наверное, даже предвидел что-то похожее, ибо все свои печати принес с собой.

— Всего вам доброго, — мрачно сказал Орехов через двадцать минут, когда был составлен новый договор, и вышел из кабинета.

Буркин только руками развел, давая понять, что он лишь выполнил свои профессиональные обязанности, ни больше ни меньше. А что они решат между собой и как это сделают — его совершенно не интересовало.