— Конечно, ваше высочество, — сказал он и поклонился.

В течение нескольких последовавших часов холодная пещера была наполнена такой теплотой и любовью, с которыми не может сравниться даже тепло всех сердец в мире, собранных вместе. Тимоти рассказывал маме о трудностях и страданиях, перенесённых им в подземелье, и от каждой новой истории миссис Меласса плакала, ощущая новые волны благодарности за то, что они с сыном снова вместе. Разговоры затянулись, мальчик начал уставать, и мать взяла его к себе в объятия и начала гладить его спутанные волосы, напевая тихие колыбельные.

* * *

Появление миссис Мелассы, которую на самом деле звали Лилиана, стало создавать проблемы только вечером. Всё началось с того, что со своих постов вернулись смертельно усталые девочки. «А это кто?» — спросила Марблз, с подозрением уставившись на взрослую женщину рядом с Тимоти.

— Это моя мама, — гордо сообщил мальчик. — Её Питер спас.

Девчонку поразила новая мысль:

— Так, а что насчёт моей мамы? Почему это у Трабла она теперь есть, а у меня нет?

— Да, — присоединилась к подружке Гиггл. — А как же я?

Принцесса Пег вмешалась в разговор и попыталась объяснить ситуацию, но стоило только ей успокоить девочек, как с разведки вернулся Скрейп.

— Я услышал крики и вернулся как можно скорее. Что случилось? — Он сжал кулаки и приготовился к драке.

— У Трабла появилась мама, — сказала Марблз. — И он ей с нами не делится!

Скрейп, который был ближайшим другом Трабла, посмотрел на товарища с обидой в глазах:

— Так нечестно… Пусть она будет нашей мамой по очереди!

— Так не пойдёт, — сказал Тимоти, отталкивая детей в сторону. — Это моя мама!

— Правда? — закричали дети, отпихивая его. — А что, если мы её у тебя заберём?!

Пег, как могла, старалась успокоить детей.

— А ну перестаньте ссориться! — закричала она своим командирским голосом. — Или я вообще отведу её обратно наверх, туда, где мы её нашли!

Но всё было бесполезно: в пещере поднялся настоящий бедлам, сопровождавшийся плачем, плевками и топотом ног по грязи.

Лилиана понимала, что для примирения детей недостаточно только силы.

— Дети, пожалуйста! — сказала она и протиснулась в круг между ними. — Я сейчас для каждого из вас немного мама. Хотелось бы, чтобы было иначе, но мне придётся хотя бы на какое-то время её вам заменить. Я уверена, что Тимоти с радостью согласится поделиться мной с каждым из вас. Так ведь, милый?

Тимоти далеко не выглядел радостным, представляя себе, как делится своей новой мамочкой даже с кем-то одним, не говоря уже обо всех и каждом. Вместо ответа он пялился на землю и носком ботинка разбрасывал по полу грязь.

— Тимоти, — сказала Лилиана неодобрительным тоном.

— Хорошо, — пробормотал он. — Можете позаимствовать у меня немного мамы.

И миссис Меласса обняла всех детей своими большими взрослыми руками, даже Принцессу Пег привлекла в кружок. Те из вас, кто вырос рядом с мамой, могут не прочувствовать всю важность этого момента. Какой бы жестокой и вредной ни казалась ваша мать, это, несомненно, лучше, чем полное её отсутствие. У этих детишек не было ни единого воспоминания о том, как их обнимают, шлёпают или кормят пюре с ложечки. Когда они учились ходить или пользоваться горшком, никто не подбадривал их любящим голосом. Вместо этого в их жизни были орангутанги, готовые сожрать их живьём, если они не вернутся к работе. Поэтому обещание Лилианы стать мамой для них произвело на детей громадное впечатление. Как только она обняла всех вместе, они разразились потоками слёз, прижимаясь к ней…

Все, за исключением Питера. Юный воришка отступил назад и присел рядом с сэром Тоудом на холодный, грязный пол.

Рыцарь внимательно изучил лицо мальчика в свете свечи.

— Я не мама, — сказал он. — Но я твой друг.

Питер положил руку на лохматый затылок.

— Мой лучший друг.

Так двое друзей долго сидели рядышком и слушали, как Лилиана нежно напевала песенку своей новой семье. Пропавшие наконец нашлись.

Спасением Лилианы Питер ответил на все основные вопросы, касающиеся его компетентности.

Поэтому уже на следующее утро Пег со всей своей компанией решилась показать ему каменоломни.

— Жду не дождусь, когда все эти цепи спадут, как по волшебству, прямо на наших глазах, — воскликнула её высочество, вприпрыжку спускаясь по каменной лестнице. Казалось, что за ночь она полностью изменила своё мнение о молодом воришке. — Вы бы только видели, как ловко он открыл замки на цепях, сковавших Лилиану! Даже под водой!

Питер не был так уверен в своих силах. Да, он был опытным вором, но, судя по тому, что ему рассказали, спасения здесь ждали целые толпы детей. Мальчику не нравилось, что от него зависит столько человеческих судеб сразу.

— Будем надеяться, задача окажется не слишком сложной, — сказал он себе под нос.

Но задача оказалась именно такой. Даже путь к каменоломне сам по себе стал целым приключением. То, что Питер устроил в Столовой, взбесило короля, и он успел выставить охрану в каждом подземном туннеле. Создавалось впечатление, что все проходы заблокированы орангутангами.

— А сколько всего здесь маршрутов? — прошептал Питер, когда они ждали в боковой пещере, пока мимо пройдут несколько стражников.

— О, их сотни, — сказал Тимоти, крепко держа Лилиану за руку. — Мы знаем многие, но только король знает все до одного.

— Король знает абсолютно все туннели? — Питер удивился. По своему опыту он помнил, что взрослые редко знают все секретные проходы даже в собственных домах.

— Все до одного, — ответила Марблз. — У него есть такой волшебный пергамент, который позволяет видеть, где они пролегают и как соединяются друг с другом.

— Ты имеешь в виду карту? — спросил сэр Тоуд.

— А что это? — отозвалась девочка.

Питер и сэр Тоуд были потрясены: эти дети не знают, что такое карта.

— Карта… — повторила Лилиана, и её лицо озарилось. Слово было ей смутно знакомо. — Да, кажется, я помню это слово.

Она зажгла свечу и подозвала детей ближе к себе.

— Карта — это листок бумаги, на котором нарисована картинка местности. Вот посмотрите, я рисую карту этой пещеры.

Женщина взяла кусочек угля и начала рисовать им на полу.

— Это какой-то кружок с пупырышками, — сказал Тимоти. — Он совсем не напоминает это место.

— Верно, — терпеливо сказала Лилиана. — А если бы Саймон посмотрел на эту пещеру с высоты птичьего полёта? Что бы он тогда увидел?