и запретил приближаться к тебе и на километр… Я понимала это и была рада напакостить тебе. Какой я плохой человек… Сейчас я раскаиваюсь и понимаю, что зависть затмила мне глаза. Я забыла о том, что мы сёстры. Мне так стыдно. Я надеюсь, что когда-нибудь ты сможешь меня простить.

– Даша, я тебя уже простила.

– Ты – мой ангел-хранитель и очень добра ко мне. Только саму себя я простить так легко не смогу… Но я буду стараться искупить свою вину.

Глава 17

Первая поездка за границу, совместная, в качестве пары, проходила превосходно, несмотря на довольно трагическую причину, по которой мы оказались в южной стране. Суровый договорился о перевозке Дарьи в Россию и даже определил её в специальный центр, где ей нужно было восстанавливаться.

Сармат скептически смотрел на мою веру в то, что Даша больше не причинит мне вреда. Но я верила, что люди меняются в лучшую сторону. Просто кому-то для этого нужно чуть больше времени, а кому-то нужно упасть на самое дно, чтобы потом выкарабкиваться долго и мучительно, перерождаясь целиком.

* * *

Перелёт сблизил нас.

Я чувствовала, что теперь мы с Сарматом стали ещё ближе. Мы планировали поужинать совместно в номере отеля с видом на море. Но мужчина поцеловал меня – тягуче и требовательно. Я отозвалась на его поцелуй и ужин отошёл на второй план. Мне хотелось приникнуть к любимому мужчине близко-близко, чтобы стали одним целым. Суровый без слов понял моё желание и был одержим тем же. Он поднял меня на руки и отнёс в спальню, опустив на кровать.

Суровый крепко обхватил ладонями мое лицо и прикоснулся губами моих губ с такой нежностью, что я, кажется, мгновенно слилась с ним воедино. Я простонала, прижимаясь губами, запустила пальцы в его волосы, перебирая их – короткие и колкие, но приятные на ощупь. Суровый усилил напор поцелуя и я, словно обезумев, крепче прижалась грудью к мужскому телу.

– Ты такая красивая…

– Даже сейчас? – спросила я.

Мой большой живот упирался в твёрдый, хорошо накачанный мужской пресс. Сама себе я казалась круглой как арбуз и ничуть не привлекательной. Но желать Сурового от этого меньше я не стала. Поцелуй пьянил меня. Мне хотелось ощутить его крепкие объятия и и его умелые губы, повсюду на своём теле.

– Особенно сейчас, – ответил мужчина, погладив мой живот ладонью.

Когда он провёл широкой, шероховатой ладонью по животу, по моему телу следом за его прикосновением пронеслась горячая, приятная волна мурашек. Таких чувств я ещё ни разу не испытывала и наслаждалась каждым мгновением. Задрожав от сильного желания, я притянула Сурового к себе за шею, усиливая наш поцелуй.

– Ой, – пробормотала я, опустив ладонь на живот.

Ребёнок уже такой большой. Я хорошо чувствовала все, до единого, толчки и шевеления малыша. Эти шевеления рождали во мне приятные мурашки и заставляли замирать от сладких, небывалых ощущений. Однако сейчас чувства были совсем другими.

– Что случилось? – встревожился Суровый.

– Немного потянуло низ живота, – призналась я.

Мужчина мгновенно поднялся, с тревогой посмотрев на меня.

– Нужно вызвать врача?

– Срок немаленький, скоро роды, – вздохнула я. – Врач предупреждал, что иногда могут возникать такие… тренировочные схватки. Нужно подождать немного. Если они не станут чаще и болезненнее, это лишь тренировка. Малыш хочет появиться на свет.

– Сколько нужно подождать? Нет, я всё-таки позвоню врачу и уточню.

Сармат поднялся с кровати – взрослый, серьёзный, решительно настроенный. У меня дух захватило от его суровой, мужской красоты. Он набрал номер врача и начал подробно выяснять детали, потом передал телефон мне, чтобы я рассказала о своих ощущениях.

Врач успокоила меня, посоветовала прислушаться к своим переждать немного и перезвонить спустя несколько минут. Эти несколько минут мы провели с Суровым в полной тишине, глядя друг на друга, словно ждали появления чуда, которое не происходило.

– Сколько времени прошло?

– Пятнадцать минут, – ответил Суровый, сверившись с часами. – Как ты?

– Кажется, больше не повторяется. Да, не повторяется. Всё спокойно, – призналась я.

После звонка врачу, с заверениями, что неприятных ощущений больше нет, я устроилась поудобнее, на плече любимого мужчины.

Жарко. Горячо. Вырывая остатки кислорода из лёгких и заставляя забыться.

– Ты заводишь меня… – признался Суровый, оторвавшись от моих губ. – Но нужно немного повременить с нашей близостью. Не хочу спровоцировать сексом преждевременные роды. К тому же перелёт и душевные переживания могут сказаться негативно…

Он замедлил свой поцелуй, но его пальцы крепче и глубже зарылись в мои волосы, касаясь кожи головы так мурашечно и пьяняще. Я подчинилась ритму его медленного, чувственного поцелуя, сгорая от страсти и чувствуя, что любовь к Сармату переполняет каждую клеточку моего тела.

Суровый переместил одну руку вниз, прокладывая дорожки пальцами по моей груди и по животу. Мне захотелось, чтобы Сармат не останавливался и касался меня повсюду, где достанет. Везде. Где угодно. Внизу моего живота закрутилось узлом сильное желание, вынуждая дрожать. Бельё начало мешать мне. Оно казалось лишним и хотелось обнажиться целиком, чтобы между мной и любимым мужчиной не осталось никаких преград.

Одна рука скользнула вниз, я случайно дотронулась до мужского бедра и ощутила каменную твердость его плоти между нашими животами.

– Хочу тебя, Настюшка. Так сильно хочу… Ты бы только знала.

– Знаю и чувствую, – призналась пересохшим от возбуждения голосом.

– Но мы договорились «поспать…» и ещё сегодня был трудный день, очень напряжённый.

– Перелёт дался мне легко, – возразила я.

Суровый ущипнул меня за попу:

– Вот сейчас ты мне соврала. Хочешь получить десерт?

Его длинные пальцы словно случайно передвинулись вниз, пощекотав кожу живота значительно ниже пупка.

– Да, – покраснела от удовольствия и желания. – Это так приятно… Я просто не хочу, чтобы это заканчивалось.

– Жадная моя.

Суровый начал целовать меня так медленно и глубоко, что я не почти перестала дышать. Он оставлял мой рот лишь для того, чтобы дать мне вздохнуть, а потом вновь начинал ласкать своим языком мой,