– Изменили ли эти выводы вашу торговлю?

– Да. Я начал отказываться от технического анализа.

– Как прошел разговор за обедом?

– Далио сказал: «Это ваше время. Можете спрашивать меня о чем хотите».

– И что же было первым, о чем вы его спросили?

– Я очень нервничал. Это как-то смутно выглядит в свете сегодняшнего дня. Я сказал Далио, что хочу поговорить о своей торговле, рынках и его взглядах на жизнь.

– Дал ли он вам какой-то конкретный совет?

– Он сказал мне, что для проверки своих взглядов необходимо вернуться как можно дальше в историю. Далио – мастер в таких вещах. Он говорит, что люди переоценивают недавние события, повлиявшие на них, и свой собственный опыт, поэтому они не хотят заглядывать слишком далеко в прошлое, чтобы проверить свои точки зрения. Он помог мне понять, что для того, чтобы в чем-то убедиться, нужно смотреть на историю далеко за пределами собственного опыта.

– Итак, как далеко вы теперь уходите, когда анализируете рынки?

– Как можно дальше.

– Что это значит?

– В данный момент приблизительно на 100 лет, но в идеале я хотел бы отправиться намного дальше. Частью моих исследований является чтение. Недавно я прочитал книгу Эдварда Чанселора «Каждый за себя, а проигравших – к черту. История финансовых спекуляций». В этой книге рассказывается о рыночных пузырях, существующих со времен «тюльпаномании».

– Это хорошая книга?

– Она фантастически хороша! Эта книга позволяет вам разработать более широкую историческую перспективу рынков и спекуляций – о чем и твердит Далио.

– Получили ли вы еще какую-то важную информацию во время обеда с Далио?

– Ценной лично для меня информацией было понимание того, как Далио думал об ожидаемой ценности. Я не хочу неправильно процитировать его здесь, но смысл таков: он говорил о том, что все внимание и расходы уделяются на исследование космоса, который воспринимается как новый великий рубеж.

Далио хотел при этом подчеркнуть совсем противоположное: мы должны вместо этого спуститься в океан, учитывая, что океанские глубины еще в значительной мере остаются неисследованными. Он сформулировал аргумент касательно ожидаемой ценности. Он сказал, что мы можем узнать намного больше из исследования океана, если потратим столько же, сколько на исследование космоса. Другими словами, ожидаемая ценность от исследования океана будет намного больше, чем ожидаемая ценность от исследования космоса. Мне очень понравилась точка зрения Далио. Я начал думать о том, как определить ожидаемую ценность на рынках.

– Как бы вы определили ожидаемую ценность?

– Для меня это противоположный взгляд на рынки, которые утратили популярность. Например, ранее в этом [2019] году кукуруза торговалась очень плохо. Цены на нее были на самом низком уровне за целые десятилетия, а период спекулятивной короткой позиции по ней превысил продолжительность самого длительного периода короткой позиции по кукурузе за всю историю. Ситуация такого типа предполагает высокую ожидаемую ценность пребывания на другой стороне рынка при условии, что существует достаточный фундаментальный сдвиг для поддержки этой позиции.

– Вы могли что-нибудь съесть за этим обедом?

– [Смеется.] Далио говорил: «Эй, попробуй вот это, ты оценишь». Я понял, что к тому моменту я еще ничего не съел.

– Были ли еще другие люди, которые оказали влияние на разработку вашей торговой методологии?

– Да, Питер Брандт. [Интервью с Брандтом помещено в главе 1.] В течение длительного времени я был подписчиком торгового сервиса Брандта «Фактор». Я слышал, что он едет в Польшу, и мне очень хотелось с ним встретиться. Я написал его помощнику по электронной почте и договорился о встрече. В итоге я провел с ним время за обедом и завтраком. Питер мало говорит о своей торговле. Он из тех людей, кто понимает то, что знает, и придерживается своего мнения. Питер сказал мне, что ему потребовалось восемь – десять лет, прежде чем он понял, что у него есть определенное преимущество. Меня поразил тот факт, что ему потребовалось для этого столько времени. Я понял, что мне нужно сделать гораздо больше, прежде чем я пойму, в чем на самом деле мое преимущество. После нашей встречи я решил, что мне нужно изучить характерные особенности моих крупных прибыльных сделок, потому что в них имела место выраженная асимметрия. Я посмотрел на все, что было связано с этими сделками: мои ощущения в то время, преобладающие характеристики рынка и мой анализ. Я искал общие знаменатели в тех сделках, где я преуспел.

– Была ли у вас вся эта информация?

– Я веду ежедневный торговый журнал с 2011 года.

– И Питер вдохновил вас просмотреть записи, чтобы изучить характеристики крупных прибыльных сделок?

– Да. Питер пишет отчеты о том, что он называет своими «элегантными сделками», которые представляют собой яркие примеры классических графических паттернов, которые приводят к ценовым движениям.

– Итак, вы хотели узнать, как выглядели самые прибыльные сделки.

– Да, именно.

– Что вы обнаружили?

– Я обнаружил, что каждая моя крупная прибыльная сделка основывалась на неожиданном событии, которое шло вразрез с потоком новостей. Еще одной особенностью этих сделок было то, что причина моего входа была очень очевидной и я не смешивал свои краткосрочные и долгосрочные взгляды. Эти сделки никогда не испытывали сильной просадки и обычно приносили прибыль почти сразу же, тогда как сделки, которые не срабатывали, как правило, быстро переходили в офсайд и оставались вне игры.

– Вы упомянули, что записываете свои ощущения в ежедневный торговый журнал. Можете ли вы привести конкретный пример того, как наличие такой информации помогло вам улучшить торговлю?

– Думаю, что поведенческая сторона трейдинга до сих пор является малоизученной областью для повышения эффективности. Определенные чувства здесь могут являться симптомами проблем. Например, был короткий период, когда я постоянно записывал в свой журнал чувство разочарования и страх упустить выгоду. Когда я углубился в это, то обнаружил, что основной причиной этой эмоциональной дисгармонии был конфликт между моими краткосрочными и долгосрочными взглядами. Происходило следующее: у меня была открыта долгосрочная сделка, но затем я видел возможность заработать на противоположной, более краткосрочной ставке на том же рынке. Как результат, ни одна из концепций не приносила ожидаемого эффекта. И что еще хуже – я отдавал назад в рынок значительную часть своей прибыли. Я понял, что этот конфликт происходил, потому что в то время я менял свой подход к заключению более долгосрочных сделок. Когда я объективно увидел причину этой проблемы, то смог найти правильное решение.