Почти каждый день в кабинете и у себя на квартире я просиживал по нескольку часов перед стратегической картой и, анализируя ситуацию — нашу и противника, делая всевозможные выкладки в уме, чтобы найти наиболее выгодные решения. Я начинал обыкновенно с того, что старался разгадать наиболее выгодный способ действий противника и возможные случайности и слабые стороны. После длительного изучения обстановки мне удавалось определить дальнейшие действия противника. На основании этого я начинал отыскивать лучшие способы наших действий, которые в конце концов складывались у меня в голове в определенную директиву.

Одновременно я превосходно изучил географию европейской и азиатской частей России. Никогда я так хорошо и всесторонне не знал этот предмет. Я знал даже мелкие протоки рек и деревни, так или иначе отмеченные в военном отношении или где были расположены войска. Знал состояние промышленности и богатства каждого региона, его население и историю…

Такую обширную работу, какую пришлось выполнять мне на посту главнокомандующего, можно было одолеть, целиком отдаваясь ей. Свободного времени у меня не было, поэтому не было и личной жизни»{159}.

Свой штаб — Полевой штаб Реввоенсовета Республики (до 8 ноября просто штаб) И.И. Вацетис создавал фактически заново. Его костяк составили сотрудники штаба Восточного фронта во главе с его начальником П.М. Майгуром. Во второй половине октября 1918 г. Майгура сменил Ф.В. Костяев, бывший генерал-майор старой армии, обладавший соответствующими знаниями теории военного дела и богатым практическим опытом. Больших нареканий по службе к сотрудникам Полевого штаба у Вацетиса не возникало.

Характерным для стиля работы И.И. Вацетиса было поддержание постоянной связи с командующими фронтов, оказание им помощи в определении боевых задач подчиненным войскам, контроль их выполнения. Надо сказать, что не всем нравилась подобная требовательность и на этой почве возникали конфликты, доходившие порой до отстранения командующих от должности. Как это случилось с преемником Вацетиса на Восточном фронте — Сергеем Сергеевичем Каменевым.

Вообще надо отметить, что из всех фронтов Республики по стечению целого ряда обстоятельств Иоакиму Иоакимовичу в бытность его Главкомом Республики пришлось много внимания уделить Восточному фронту И не только в силу его приверженности к «своему» бывшему фронту, но и в силу складывающейся там обстановки. А также по причине натянутых отношений с его командующим С.С. Каменевым, который потом сменит Вацетиса на посту Главкома всеми вооруженными силами Республики. А одна из первых «черных кошек» пробежала между ними вскоре после назначения Вацетиса «большим» Главкомом в Серпухов, а Каменева — «малым» главкомом Восточного фронта. А поводом послужила задержка с отправкой одного из латышских полков в распоряжение Главкома.

В своих воспоминаниях этот свой спор, а по сути — проявление недисциплинированности, С.С. Каменев описывает так: «С боевыми качествами частей Красной Армии я впервые познакомился при следующих обстоятельствах. Это было немедленно по моем вступлении в командование фронтом. На бугульминском направлении, прикрывавшем Ульяновск (тогда Симбирск), среди других частей находился латышский полк. Этот латышский полк пользовался заслуженной славой крепкой боевой единицы, в силу чего на данном направлении являлся основой устойчивости. Главнокомандующий потребовал вывода этого полка из боевой линии и отправки его в Серпухов, где тогда располагался штаб главного командования.

Лишиться опоры, на которой строилась устойчивость обороны на данном направлении, естественно, было крайне болезненно. Я опротестовал это решение главнокомандующего, прося хотя бы отсрочки выполнения его. Протест был отклонен, и вторично был указан самый минимальный срок для отправки полка в Серпухов. Делать было нечего, пришлось выполнять»{160}.

Сергей Сергеевич Каменев не называет номера латышского полка, он только говорит, что эта часть сражалась под Бугульмой. В нашем случае, когда речь идет о И.И. Вацетисе, признанном руководителе и основателе Латышской стрелковой дивизии, будет весьма интересным идентифицировать полк, о котором Каменев ведет речь. Ведь это один из полков, которые по настоянию И.И. Вацетиса несколько месяцев назад были переброшены на Восточный фронт для его укрепления. И Иоакиму Иоакимовичу было далеко не безразлична та оценка латышских полков, которую им давал новый главнокомандующий Восточным фронтом.

Обратившись к такому солидному источнику, как «История латышских стрелков», находим там некоторые сведения о латышском полку, отличившемся под Бугульмой. Точнее о двух латышских полках — 1-м и 6-м, которые в то время находились там. Высокая оценка, данная С.С. Каменевым, с полным правом могла относиться в равной мере к каждому из них. К тому же, через несколько дней после взятия Бугульмы, оба указанных полка были выведены в резерв Главкома И.И. Вацетиса. В конце ноября 1918 г. 1-й и 6-й латышские полки были переведены на запад (Серпухов, безусловно, находился западнее Волги и Урала){161}.

С Каменевым у Вацетиса было еще несколько серьезных «стычек», в частности, весной 1919 г. В ходе начавшегося в начале марта наступления войска Колчака достигли значительных успехов. Достаточно сказать, что в середине апреля Колчак ставил своим подчиненным задачу захвата мостов через Волгу у Казани, Симбирска и Сызрани, овладения районами Оренбурга, Илецка, Актюбинска. Советское руководство предприняло ряд мер по разгрому контрреволюции на востоке. В соответствии с решениями ЦК РКП(б) Главное командование и Полевой штаб РВСР осуществляли переброску на Восточный фронт пополнений, резервов из внутренних округов и Западного фронта. В район Волги и Урала шли эшелоны с бойцами, боеприпасами, оружием, продовольствием, снаряжением. Главком Вацетис ежедневно отдавал десятки приказов и распоряжений, вел переговоры с командующими фронтов и армий.

Проведенный комплекс мероприятий стал давать свои плоды: темпы продвижения колчаковцев стали замедляться, а их ударная сила — ослабевать. Одновременно возрастала боеспособность войск Восточного фронта и появилась возможность перехвата у противника стратегической инициативы и перехода советских войск в контрнаступление. Главком Вацетис, анализируя ход событий и противоборства на востоке, пришел к выводу, что наиболее благоприятные возможности для наступления у частей Восточного фронта имеются на самаро-уфимском направлении. Удар здесь по противнику позволит выйти во фланг наиболее сильной вражеской группировки (Западной армии) и оказать значительную помощь 5-й армии, находившейся в тяжелом положении. Исходя из такого замысла, Вацетис 5 апреля 1919 г. приказал из войск, передаваемых Восточному фронту, а также за счет перегруппировки имеющихся частей, создать на самаро-уфимском направлении ударную группу.

Данная идея И.И. Вацетиса о мощном фланговом ударе по Западной армии противника материализовалась в плане контрнаступления, разработанном штабом восточного фронта. Этот план, подписанный командующим фронтом С.С. Каменевым и членом РВС СИ. Гусевым, 9 апреля был отправлен В.И. Ленину и И.И. Вацетису На следующий день представленный план был рассмотрен на совещании у Главкома Вацетиса с участием представителей РВСР и членов РВС Восточного фронта. После доработки плана окончательно определилось направление главного удара — как и предлагал И.И. Вацетис, на самаро-уфимском направлении.