Отчеты, которые имел в виду Савостин, попадались мне раньше: эти исследования провели ещё в конце девяностых, и в интернете они были выложены в виде 62 сканированных изображений посредственного качества. Я сохранил их на компьютер.

Чтобы не выбиваться из графика, я быстренько отыскал наши старые материалы о бытовом газе и собрал порученную мне инструкцию, но верстать не стал, чтобы Гриша не подумал, будто это так просто.

Выиграв таким образом время, я позвонил ещё одному врачу, пенсионеру. Когда-то он возглавлял областной центр рентгенографии и слыл человеком спокойным и вдумчивым. Петр Петрович Тепляков ответил сразу. Я спросил, слышал ли он о Филино и его проблемах.

— Да, эта тема неоднократно поднималась. Это село, это Филино, было зоной аномальной заболеваемости, ну а причины… Видите, если вы не можете найти конкретную причину, например, критическое содержание тяжелых металлов в средах, вы начинаете искать комплексные воздействия. А какое из них является доминирующим, сказать трудно. Многие нормативы у нас резиновые. Это вопрос немного политический: если вам нужно выбить из министерства финансирование на изучение, скажем, тяжёлых металлов, вы заявите, что основной причиной является свинец. В советское время не говорили о гептиле, а когда всё посыпалось, отравление гептилом стало чуть ли не основной версией. Ну потому что красиво. Но гептила не нашли, а осадочек, как говорится, остался.

Я спросил о возможном радиационном отравлении.

— При наличии дивизии РВСН под боком, конечно, такая версия рассматривалась. Была даже теория об испытательном подземном ядерном взрыве, но подтверждений я не видел. Радиационное воздействие на организм, во-первых, очень индивидуально, во-вторых, при невысоких уровнях как правило провоцирует множество симптомов. Где тонко, там и рвется. У одного легкие, у другого суставы. Поэтому исключать радиационное заражение я бы не стал. Но и свидетельств такого рода не видел.

Мы поговорили ещё некоторое время, когда я заметил боковым зрением, что у моего плеча стоит Гриша. На прощанье я поблагодарил Теплякова за трезвость суждений.

— Ты чем сейчас занимаешься? — нетерпеливо спросил Гриша.

От его тона я на секунду примерз, придумывая оправдания, но потом вдруг понял, что тема про Филино вполне редакционная.

— Медиков обзваниваю… — сказал я.

— А, ты всё с комбинатом «Заря» возишься? Сегодня неудачный день для таких тем. «Заря» никуда не убежит. Про газ сделал? Это срочно надо.

— Ну да. Сдаю уже.

— Хорошо. Есть другая задача. Галя в её состоянии не может писать про девушку, которую заставляют под «Рамштайн»…

— Сношаться, — подсказал я, зная, что Гриша не терпит грубых оборотов.

— Ну ты понял. Набери психологам, Марининой или Геббсу. В общем, занимайся.

Меня разозлил этот приказной тон.

— Слушай, Галя эту хрень притащила, пусть она и пишет. Она не при смерти же.

Гриша резко развернул стул и сел около меня. Он заговорил вполголоса:

— Галя беременная, ей эта тема по-человечески неприятна.

Я ответил, повторяя глухие интонации шефа:

— Мне она тоже по-человечески неприятна. Тема, в смысле. Пусть Виктор Петрович берёт. Он же писал авторские колонки от лица вымышленной проститутки.

— Он готовит обзор к саммиту. Так, всё. Мы решили. Вся фабула у тебя есть, бери комментарий психологов и запускай.

В ньюсруме появился Алик со своей Алисой, я вскочил, подчиняясь какому-то инстинкту, и перехватил их на ходу:

— Алик, рассуди.

Пока я объяснял суть конфликта, Гриша стоял в стороне и медленно нагревался.

Будь я спокоен, я бы не стал апеллировать именно к Алику, да ещё в открытом противостоянии с Гришей. Алик всё равно ставит темы про порево в приоритет, поэтому баба с Рамштайном его предсказуемо заинтересовала.

Но он всё равно внимательно выслушал мои аргументы. Может быть, на него подействовало присутствие Алисы. Он сказал:

— Ты Филино что ли занимаешься? Долго тянешь. Запускай статью.

Я не хотел рассказывать о своей вылазке к «Заре» раньше времени, но теперь был удачный момент.

— Я не тяну. В выходные я был у «Зари» и прямо около забора намерил уровень радиации в тысячу раз выше безопасного. Я не преувеличиваю. Буквально.

— А что ты молчишь-то? — взревел Алик, и набросился на Гришу. — Ты знал?

Тот развел руками. Я вступился за Гришу:

— Я не сказал, потому что нужно проверить, чем я и занимаюсь. Тем более ни черта не понятно, что это за комбинат такой и можно ли о нем писать.

— Да это же бомба! — завелся Алик. — Давай прямо сейчас запустим. У тебя фотки есть?

— Даже видео есть. Мы снимали само измерение.

— Ну так отлично. Про тёлку эту с «Рамштайном»… кто будет писать? — он вопросительно посмотрел на Гришу. Тот развел руками:

— Некому. Ну отложим значит. В пятницу поставим.

Гриша — тонкий политик. Он знал, что слово «отложим» взорвёт Алика. Взрыв отразился на его прическе, которую он взбил на своей круглой голове.

— Так, ладно, Макс, быстро-быстро херачь про эту тёлку, остальное по бороде. Сразу садись отписывать «Зарю» и мне кидай…

— Я против категорически, — неожиданно грубо прервал Алика Гриша.

Все уставились на него вопросительно. Алиса хоть и молчала, но как будто тоже участвовала в разговоре.

Гриша объяснил:

— Не любую информацию можно выносить в публичное поле без… ну… без тщательной проверки фактов. Сама по себе тема изъезженная, у многих уже иммунитет к любой информации о Филино, и пока у меня нет уверенности, что проблемы действительно существуют.

— Проблемы есть, — сказала вдруг Алиса.

Алик остановил её жестом:

— Не, а чё?

Он засунул руки в карманы и стал похож на одного толстяка, который держал в страхе нашу параллель и тем же тоном спрашивал «Есть чё?», отнимая у малолеток карманные деньги.

— Кто нам запретит? — распалялся Алик. — Я не говорю тебе клевету какую-то писать. Если он там намерил тысячу рентгенов и даже на видос записал — вывалим как есть и пусть разбираются.

Гриша сделал Алику жест, призывая пройти в их общий кабинет.

— Давай спокойно обсудим. Там не всё так просто.

Гриша буквально утянул Алика в кабинет, и на прощанье я получил их коллективный кивок в пользу срочной статьи о тёлке, которую трахают под «Рамштайн».

«Да пошли вы!», — подумал я, уселся за компьютер и открыл папку, где хранил документы «Зари».

Скоро Гриша переслал мне ответ от Министерства атомной промышленности, который оказался даже лаконичнее, чем ответ экологов: «Уважаемый Григорий Александрович! Объекты, находящие на контроле министерства, в указанном Вами районе отсутствуют».