У него возник было порыв уволиться. Но как раз в это времяподоспела поездка на книжную выставку в Эдинбург. А потом, буквально черезнеделю, он поехал на ярмарку в Пекин. За годы, проведенные в бюджетнойорганизации, Станислав привык жить скромно и тратить мало, и поскольку привычкик широкой жизни у него пока не было, большая зарплата, получаемая уФилановского, позволила скопить приличную сумму, на которую уже можно былосделать в квартире хороший ремонт и сменить старенькую машину на иномарку. Ужкаким путем узнал Александр об этих его планах – непонятно, но узнал, вызвалЯнкевича к себе и строго сказал:

– Стас, ты собрался ремонт делать?

– Да, – ответил недоумевающий Янкевич. – Ачто? Ты против?

– Значит, так. Я пришлю тебе своего дизайнера, оченьтолковый парень, с отличным вкусом, он сделает тебе эскизы, как все должнобыть. А то ты там налепишь черт-те чего.

– Да ты что, Саш, не надо никакого дизайнера, мы самикак-нибудь управимся…

– Ну да, вы управитесь, – кивнулФилановский. – Короче, я его пришлю, он тебе все сделает. Только рабочихбез меня не нанимай, а то нарвешься на шарашкину контору. Я тебе дам хорошуюбригаду, работают быстро, качественно и берут недорого. Понял?

– Спасибо, Саша, – пробормотал Янкевич.

Присланный Филановским дизайнер ему не понравился с первоговзгляда, был он каким-то сальным, самоуверенным и отличался неуемной тягой кавангарду. Он походил по квартире, что-то начертил, что-то спросил, что-тозаписал и обещал представить варианты проекта через две недели. Через двенедели, к немалому удивлению Станислава, они встретились, но почему-то вкабинете Филановского.

– Ну, – Александр протянул руку к принесеннойдизайнером папке, – показывай, что ты там навалял.

Он раскрыл папку, достал листы, разложил их на столе рядомдруг с другом и принялся внимательно изучать. Станиславу даже видно не было,что там нарисовано, и в нем кипело негодование: все-таки речь идет о ремонте вЕГО квартире, а не в доме Филановского.

– Это никуда не годится, – Александр решительновзял один из листов и сунул назад, в папку, – и вот это тоже. А вот этонужно доделать, и можно принимать за основу. Смотри, Стас, – он соизволилнаконец вспомнить и о хозяине квартиры, – вот так будет хорошо, толькопусть он подумает над идеей кухни, здесь она явно неудачная.

Янкевич посмотрел эскизы. Единственное, что ему понравилось,так это была как раз кухня, потому что в ней дизайнер сделал все то, о чемговорила жена Станислава, все же прочее повергло его в шок. Не так представлялон свою квартиру после ремонта, ну совсем не так! И не хочет он этого модногосегодня японского стиля с раздвижными дверьми, прямыми линиями и сведенной кминимуму обстановкой! Не нужен ему огромный прямоугольный хромированный стол содиноко стоящей в центре крохотной изящной вазочкой! И не собирается он спатьна низкой широкой кушетке на четырех ножках, без спинки и изножия,расположенной ровно в центре комнаты, далеко от стен! Не привык он так!

– Мне не нравится, – спокойно сказал он. –Это совсем не то, что я хотел.

– Что значит «не нравится»? – вздернул бровиАлександр. – Это красиво. Здесь есть стиль, здесь есть определенноечувство, мысль. И потом, здесь много воздуха и света. Знаю я тебя, тебе толькодай волю – ты зароешься в нору, шторы задернешь, двери на замки позапираешь исвет выключишь. Так жить нельзя, Стас, тебе надо внутренне меняться.

– Я должен посоветоваться с женой, – сдержанноответил Янкевич. – В любом случае я не могу принимать решение один.

– Ну конечно, посоветуйся, – улыбнулсяФилановский. – Я уверен, твоей Светке понравится, у нее вкус хороший.

Светлана была умной женщиной, но уставшей от многолетнегобезденежья. Она так радовалась, когда Станислав перешел в издательство кФилановскому, она была так счастлива, что можно наконец перевести детей вгимназию (раньше им это было не по карману) и свозить их летом на море, она стаким детским восторгом принимала привозимые мужем из-за границы подарки, чтоЯнкевич нисколько не удивился, когда она спросила, посмотрев эскизы:

– Если ты сделаешь по-своему, он обидится?

– Наверняка.

– И из-за этого он может тебя уволить?

– Не знаю. Глупо как-то увольнять из-за того, чторемонт сделан не так, как ему нравится. Может быть, обойдется.

– Но вероятность такая есть?

– Наверное, есть. Сашка – человек малопредсказуемый.

Она вздохнула, помолчала, повертела листы с эскизами.

– Полное дерьмо, на мой вкус. Но придется сделать так, какон хочет. Твоя работа и твоя зарплата этого стоят. А может, он не узнает?

– Узнает, – твердо ответил Станислав. – Еслиуж он эскизы сам захотел посмотреть и настаивал на своем, то, когда мы ремонтзакончим, он обязательно напросится в гости. Надо знать Сашку…

– Н-да, – Светлана швырнула эскизы на стол, налилаполный стакан воды из двухлитровой бутыли, выпила маленькими глотками. Онавсегда так делала, когда нужно было успокоиться и принять решение. – Это жнадо так попасть! Из-за ремонта в квартире мы можем лишиться возможности датьдетям нормальное школьное образование и медицинское обслуживание. И вообще…Ладно, будем терпеть.

И они стали делать ремонт в соответствии с теми эскизами,которые одобрил Филановский.

Ситуация с ремонтом каким-то образом подстегнула Янкевича.Он встряхнулся, собрал множество записей, сделанных в первые полгода работы виздательстве, проанализировал их еще раз, обдумал и написал на имя директорапространную докладную записку со своими предложениями по организации совместнойдеятельности отдела продаж, пиар-службы и бренд-менеджеров по продвижению новыхкниг. На какое-то время он снова почувствовал вкус к работе, докладнуюсоставлял увлеченно, с интересом и азартом, несколько раз переделывал, стараясьпридать документу как можно более стройности, логичности и доказательности. Наприем к Филановскому записываться не стал, передал бумагу через секретаря АннуКарловну и стал ожидать вызова. Он был уверен, что Александр его докладнуюпрочтет сразу же и уже через день-два, максимум – через три пригласитначальника отдела продаж к себе для более подробного разговора.

Но время шло, а вызова в кабинет директора не было. ВстретивАнну Карловну в столовой, он как будто невзначай, словно между прочим,поинтересовался, передала ли она документ.

– Ну разумеется, – кивнула Тидеманн, – всевходящие ложатся на стол директора каждый день в десять утра. Этот порядокникто не отменил.

У Станислава язык не повернулся спросить, уверена ли она,что бумага не затерялась на ее рабочем столе, не попала в другую папку или, неприведи господь, в мусорную корзину. Ему хорошо известна была деловая репутацияАнны Карловны: все всегда в идеальном порядке, за десять лет работы ни одногопрокола, ни одного забытого поручения или утерянного документа.