Катер боксёрским ударом вонзил в перемычку «кулак» гравитонного импульса.

Круг обшивки тоннеля превратился в сетку чёрной паутины, растворившейся в мерцании тумана, которым было заполнено помещение за стенкой. Локатор прощупал туман лучом, и катер нырнул в просветлевший тоннель, уходящий в толщу оболочки невероятно сложной конструкции, способной мыслить.

Боль прокатилась колючим шаром от «копчика» до «головы», и Лаврентий Павлович едва не закричал, не ожидая такой реакции «виртуального организма»– того, кем он являлся в данный момент, стоя в кольцевом коридорчике с сидящими вдоль стен светящимися телами существ, потерявших физические оболочки. «Стиснул зубы», вывернул «голову», чтобы посмотреть на «копчик».

Хвоста не было. Операция по «обрезанию аксона», соединяющего полковника с мозгом солнечного Улья, прошла успешно.

Сам процесс «обрезания» выглядел так.

Лаврентий Павлович улёгся животом на плиту перед входом в «келью», где он беседовал с найденными соратниками, и майор Остроумов (в его ауре проглядывали алые струйки воли, что подчёркивало жёсткий характер майора) взялся за хвост-аксон двумя «руками», то есть вырастил щупальцевидные струи света таким образом, чтобы «щупальце» дважды обмоталось вокруг аксиона. Точно таким же образом к нему присоединились ещё двое бойцов из группы Климука.

«Держитесь!»– предупредил мыслеголос Ильи.

В«копчик» Лаврентия Павловича вонзилась огненная стрела боли, покатилась по «позвоночнику», взорвалась в «голове» бесшумной гранатой! Он был готов к этому, однако еле сдержал крик и в себя пришёл не сразу. Прислушался к туману мутного потрясения во всём теле, усилием воли загнал этот туман в «ноги», поискал ранее торчащий из «копчика» хвост и обнаружил «кровоточащий шрам». Во всяком случае, он пульсировал затихающей болью как настоящая рана.

«Хирурги», отрезавшие аксон, отступили.

«Как вы себя чувствуете?»– спросил Илья.

«Как после настоящей ампутации конечности»,– мрачно сознался Лаврентий Павлович.

«Мы все прошли через это. Двигаться можете?»

Он встал, ощущая внезапно надвинувшийся голод, будто у новорождённого ребёнка отняли материнскую грудь или по крайней мере трубку питающей молочной смеси.

«Есть хочу…»

«Это последствия обрезания. Пуповина аксона связывает всех в этой зоне с инфоцентром Улья, который ещё играет роль и энергопитателя. Чувство голода скоро притупится».

«А вы как обходитесь без еды?»

«Подсоединяемся к тем, кто не вышел из сети».

«Как?»

«Мы научим. Пойдёмте, обсудим планы. Теперь можно не опасаться, что Улей нас подслушает».

«Лихо вы всё продумали!»

Илья «улыбнулся», что выглядело так, будто из его макушки вырос мыльный пузырь и лопнул, растворяясь в воздухе.

«Мы из контрразведки, товарищ полковник».

«А хозяин не отреагирует на операцию? Он ведь с каждым отрезанным аксоном теряет информационную насыщенность».

«Пока что паники он не поднял, хотя нас уже полсотни свободных».

В«келью» набилось с десяток пленников, отбросивших хвосты связи с Ульем.

«Итак, товарищ полковник, мы готовы».

«Мне надо знать расположение центра управления Улья».

«Он весь – центр».

«Тем не менее должен быть головной орган типа мозжечка в человеческом мозгу, который принимает решения».

«Вся эта зона…»– начал призрак капитана Звягинцева.

«Город?»

«Нечто похожее на город, так вот, вся эта зона подсоединена к крыше, которая играет роль операционной системы. По мере необходимости она бросает в… э-э, город канал связи».

«В одно определённое место или в разные?»

«Похоже, что в одно – это как раз центр города, типа чаши стадиона».

«Отлично! Надо сделать шухер, чтобы Улей обратил на него внимание, и когда он опустит своё щупальце к чаше, атаковать его через канал и взять в плен!»

По «келье» прошло движение: призраки людей переглядывались.

«Шухер?– хмыкнул Илья.– Что-то этот термин мне…»

«Старое доброе словечко, обозначает скандал».

«Понял, спасибо. Но взять Улей в плен…»

«И это образное выражение, которое можно перевести так: Улей надо перепрограммировать».

Призраки заволновались, однако по жесту майора застыли.

«Нас маловато для такой процедуры. Улей вмещает миллионы сознаний, не считая каких-то защитных программ».

«Нас мало, но мы в тельняшках!»– усмехнулся Лаврентий Павлович.

«Что?!»

«Забей. Нас мало, но, во-первых, мы настроены и не так уж слабы в ментальном плане. Во-вторых, Улей не ждёт нападения. Риск, разумеется, есть, и немалый, но второго шанса у нас не будет».

«Хорошо, допустим, мы перепрограммируем… э-э, возьмём его в плен. Дальше что? Он ведь всё равно не вернёт нас домой, наши тела… стали излучением».

«А дальше мы отправимся к его хозяину в то далёкое будущее, в котором и обитает Великий Улей. Уверен, что он-то как раз обладает нужными компетенциями как огромная разумная система, опередившая нас на триллионы лет».

Призраки шатнулись и снова застыли.

«Вы… действительно считаете…»

«Майор, если мы перестанем ставить перед собой глобальные задачи, мы до состояния Улья не доживём. Не будем скатываться в схоластику и философские споры, дело нужно делать».

Повисла пауза. Большинство присутствующих в прошлом были военными людьми и привыкли к дисциплине, но среди них были и те, кого Лаврентий Павлович не знал.

«Я бы повременил,– раздался мыслеголос такого незнакомца.– Давайте увеличим численность диверсионной группы хотя бы до ста человек. Можно даже попробовать перекодировать комиссара Погранслужбы».

«Только не Баринова!– покачал «головой» Остроумов.– Этого человека ничем не соблазнишь, кроме разве что власти. Если он и согласится помочь, в чём я сомневаюсь, потому что это была его идея подогнать солнцеход под зомби-атаку Улья, то вполне спокойно решится предать ещё раз».

Сделавший предложение промолчал.

«Итак, парни, как нам организовать… м-м, шухер?»– после паузы спросил Остроумов.

«Вот это и обсудим,– кивнул Климук.– Думайте, предлагайте варианты».

В«келье» установилась абсолютная мысленная тишина.

* * *

Если бы не Григорий, операция по захвату «мозга Улья» могла сорваться, не начавшись. Так как самим «диверсантам» нельзя было устраивать «шухер» из-за отсутствия хвостов-аксонов, Климук предложил бывшему туристу яхты «Синтрейл» поучаствовать в «бунте», и тот неожиданно согласился, сочтя идею забавной. О том, что будет дальше, он даже не спросил, ограничившись шуткой: почему бы не повеселиться?