Только бездумно подчиняясь накопленным за два тысячелетия предрассудкам, облеченным в законы естественного права, женщина живет поиском мужчины для рождения детей, служением суперменам, козликам, начальникам. Отвоевывает себе место под солнцем с помощью кружевных чулок и выходит на субботники. Ищет «ту самую», голливудскую любовь, наступает на одни и те же грабли, чувствуя себя, тем не менее, востребованной и думая, что это и есть ее предназначение.

Страх от утраты «первой свежести» подспудно нарастает, доходит до апогея… Потом годы депрессии от измен, утрат, пустоты в доме и трагедий на работе. Уныние или борьба, истощающая силы и финансы, за сохранение внешнего подобия молодости и статуса. Авантюры с дизайнерами, раскручивающими стареющих дам на очередную перестройку виллы, или с пластическими хирургами, кромсающими их лица.

Полина на даче теперь читала Ветхий завет. Похоже, именно в те времена мужское и женское начала стали рассматриваться как противоположные принципы. Маскулинность символизирует духовное, культурное, рациональное и универсальное, и даже божественное, а феминность – природное, телесное, нерациональное и частное. И даже греховное, а вслед за этим сатанинское. Ведь если вдуматься – ведьм, сжигаемых на кострах, всегда было несоизмеримо больше, чем колдунов! Эти оппозиции детерминированы отнюдь не половым диформизмом людей, а нормативными и ценностно-иерархическими характеристиками западного типа философствования.

На этот диформизм, столь удобный для объяснения практически всех процессов в двуполом обществе, как теперь хорошо стало ясно Полине, повелся Аристотель. Мужчина отождествлен им с понятием Человек. Только он – полноценный гражданин, носитель рациональности и политичности, он, подчеркивает Аристотель, «по своей природе выше, а женщина – ниже, вот первый и властвует, вторая находится в подчинении»[16].

– Вот скажи, Кать, – требовала Полина, – при чем тут природа?

– Ни при чем. Явная нищета философии, – соглашалась Катька. – Заявить, что первый властвует, а вторая находится в подчинении «просто по своей природе». На этом строить всю конструкцию общества. Возмутительно! Природа в этой фразе – чистая подмена понятий. Природа как форма существования мира и природа женщины как ее половая детерминированность – две разные вещи. Природа мира не трансформируется сама собой, а природа женщины трансформируется в течение всей ее жизни. Но до нас все было пущено на самотек. Мужики, начиная с этого козла Аристотеля, внушили женщине, что «ее природа» – быть существом более низкого порядка, чем мужчины. Ей и в голову не приходит, что она может и должна управлять собственной трансформацией. Надо собирать совет директоров, корректировать нашу стратегию брендинга.

Выслушав Катькину речь, Совет директоров и приглашенные гении вице-президенты открыли дискуссию, не обещавшую быть краткой.

– По-моему, Катя, тебя опять куда-то занесло. – Кыса, как обычно, была полна скептицизма. – Не тебе Аристотеля с пьедестала свергать.

– А почему нет, собственно? Мне Аристотель не сват и не брат.

– Аристотель, – подхватил Влад, – делит общество на две соподчиненные сферы – политики, то есть полиса, и экономики, то есть дома. Так ему удобно было упорядочить картину общества. И объявляет, что предназначение экономики, то есть низшей сферы домашнего хозяйства, – это служить…

– Знаем, знаем! – загалдели все. – Никто Аристотеля в руки никогда не брал, но эту идею повторяют как великую истину.

– Даже тогда это было лукавство, а уже теперь-то эта картина просто устарела. Теперь экономика точно главнее политики, – авторитетно заявила Кыса.

– От Ветхого завета мы получили лукавое определение понятия «природа». Лилит, первая жена Адама, отказывалась спать с ним, потому что тот все сверху норовил пристроиться, говоря, что бог создал ее для того, чтобы она «служила человеку». Полное свинство, – заявляла Полина.

– Вслед за тем Аристотель родил идею о примате политики над экономикой, хотя в обществе все наоборот. Из этих двух не связанных между собой, но одинаково ложных постулатов родился третий: удел женщины обслуживать потребности мужчин, потому что это закон природы, – пыталась Катька вести свою линию.

– Вот так и дурят нашего брата уже который век, – особо не вникая в Катькину линию, соглашалась Кыса.

– Лучше бы феминизм вообще не затевали, он только все карты спутал, – заявила Алена. – За европейской философией права стоят тысячелетия, от Аристотеля или, как Полина теперь раскопала, даже от Ветхого завета. Построенное на ней общественное устройство худо-бедно развивалось, катилось по накатанной. Потом две тетки, при этом еще большой вопрос, что они собой представляли, Цеткин и Люксембург, затеяли смуту. Никогда не поверю, что женщины в рамках движения феминизма всего добились сами. Просто мужики смекнули, что им от феминизма огромный прок. Они могут от женщин не только постиранные рубашки требовать, но и много чего другого, на что те способны. Дать им какие-то права, заодно кучу новых обязанностей, но оставить на десятых ролях. Но вообще-то об этом можно и на даче потрендеть, под мартини. А Совет директоров зачем собрали?

– Не зря я читала Ветхий завет. – Полина хотела быть услышанной. – Подумайте только, когда это было! И подумайте, что до этого уже прошли тысячелетия доисторических времен. Все это время мужчины предпринимали титанические усилия, чтобы подчинить себе женщину. Именно в доисторические времена им это удалось, и тем самым была нарушена целостность андрогена…

– Кого? – всколыхнулся Коля Денисов, который, похоже, уже начинал дремать под перепевы основательниц.

– Андрогена, человека, изначально бывшего единым и просуществовавшего в таком состоянии неизвестно сколько.

– Андроген? – переспросил Коля. – Что-то новенькое в вашем, девушки, лексиконе.

– Пресловутое «ребро», из которого якобы Бог создал женщину, – это лишь одно из значений употребленного в оригинале Торы слова «цела», – продолжала объяснять Полина. – Другие его значения – «грань» и «сторона»[17]. Мужчина и женщина – две стороны, две грани единого целого, это уж как минимум. Коля, это же и ребенку понятно!

Судя по тому, что Полина вычитала это в детской энциклопедии, это действительно должно было быть понятно и ребенку, но все задумались.

– А стратегия пиара тут при чем? – недоверчиво спросила Кыса.

– При том, что пропаганду надо разнообразить. Наши клиентки уже избавились от страхов и тараканов в голове. Они помогут нам освободить от коллективного бессознательного остальных. Больше нельзя кормить женщин листовками, буклетами и пошлым журналом «Любви все возрасты непокорны». Мы дошли до нового уровня, до более сложных материй. Вот что у меня на даче накопилось… – Полина достала листок бумаги: – «Переход женщины «за грань» раньше представлялось переходом к жизни, в которой женщина обязана создать себе новый мир. Научившись этому, наши клиентки перешли истинную грань: между невежеством и знанием. Шесть миллионов – это понятный и весомый пример, плацдарм для развития пропаганды и просвещения нового качества. Даже женщины, не являющиеся нашими клиентами, усвоили, что они далеко не осетрина и им требуется новая степень свободы. Но перечеркнуть свой жизненный путь, забыть проповеди матерей, переосмыслить историю человечества, в которой женщина лишь служила мужчине, в одиночку невозможно. Наша новая пропаганда исходит из того, что в основе отношений мужчины и женщины не лежит их противоположность, как считала античная философия. Древнее, доисторическое понятие целостного человека не разделялось на “мужчину” и “женщину”, а мужчина не отождествлялся с понятием “человек” Целостное единство – это как минимум то, чего достойна женщина. Но если кому-то в целостном единстве жить скучно и обязательно надо назначить начальников, то это еще большой вопрос, какая из двух частей целостности должна властвовать, а какая подчиняться. Не случайно сказал Брюсов: “Ты женщина, и этим ты права”».