«Ну что ж,— подумал про себя я,— раз уж управление этим шоу полностью перешло в мои руки, а устроители остаются в полнейшем неведении, то стоит выжать максимум из сложившейся ситуации».

— Только не забудь, что у тебя якобы повреждена нога,— напомнил внутренний голос.

— О'кей!

— А как же Компот и Билли? Разве ты не хочешь привести их в норму?

— Не сейчас. Мы ведь должны продемонстрировать кровожадной толпе, на что способны настоящие герои?

— Ну, разумеется.

— В таком случае сначала устроим небольшое показательное выступление, выставив себя в самом выгодном свете, а уж только потом приведем в чувство верных соратников.

— Ладно, делай, как знаешь, только постарайся произвести впечатление на принцессу.

— С этим, думаю, особых проблем не возникнет.

Медленно встав, я отбросил в сторону не нужный больше щит, подошел к Билли (слегка прихрамывая) и взял у него второй меч.

После чего, отойдя на несколько шагов от бесчувственных тел своих товарищей[66], я повернулся к королевской ложе, приложил оба меча (плашмя, разумеется) ко лбу, слегка поклонился, затем стремительно прочертил в воздухе одним из клинков замысловатую кривую в форме латинской «Z», и голосом, в котором смешались звенящая песнь отточенной холодной стали и возвышенное благородство пылкого сердца, четко, почти по слогам, произнес фразу римских гладиаторов:

— Идущий на смерть приветствует тебя!

Даже самому последнему идиоту было понятно, что мои проникновенные слова обращены не к коронованному мерзавцу Фромпу, а к его юной невесте — принцессе Bee.

По трибунам пронесся сдержанный вздох, Мужчины оценили благородный порыв воина, бесстрашно смотрящего в глаза надвигающейся смерти, а женщины подумали о том, что остались еще в этом меркантильном мире благородные рыцари, готовые, не задумываясь, бросить к ногам возлюбленной все что угодно, включая собственную жизнь.

Одним словом, эффект получился таким, каким и ожидался — симпатии всей Арены[67]мгновенно оказались на моей стороне.

Выдержав некоторое подобие паузы, я воткнул оба меча в землю прямо перед собой и, запрокинув голову, расставил руки в стороны.

— Тебе не кажется, — дипломатично начал внутренний голос,— что копировать классическую сцену из «Титаника» — это уже некоторый перебор?

Огромная туша маала тем временем все так же лениво двигалась в моем направлении.

— Людям нравятся такого рода красивые эффекты. Согласись, совсем не одно и то же просто, без всякой фантазии, зарезать огромного монстра и обставить это дело так, чтобы потом о твоем подвиге долго вспоминали.

— Соглашусь, но ты ведь ничего не знаешь о том чудовище. Может быть, с его стороны это всего лишь уловка. Пока ты будешь изображать из себя благородного рыцаря или копировать особенно удачные моменты из трогательной киносаги о любви, которая разбилась об айсберг, наш противник может сделать один стремительный бросок — и хрясь... Кое-кто на трибунах, может быть, даже пустит слезу по поводу нашей преждевременной скоротечной кончины.

Вне всякого сомнения, он был прав. Огромная туша маала выглядела слишком неповоротливой и медлительной, создавая впечатление, что монстр не способен догнать даже ребенка. Но как обстоят дела на самом деле, я мог только догадываться, и потому, во избежание ненужного риска, решил начать действовать.

Правая рука потянулась к мечу и выдернула его из твердого покрытия Арены. Одновременно с этим, словно снайпер, приникший к окуляру оптического прицела, я закрыл левый глаз и принялся быстро моргать правым. В результате всех этих манипуляций «око скорпиона», трансплантат, вживленный в мою голову, начал действовать. И я увидел «смертельную точку» — область, поражение которой мгновенно приводит к фатальному результату. Как только мой взгляд зафиксировал зону поражения, все сразу встало на свои места, и я понял, в чем сила этого медлительного создания. Маал был огромным монстром, отдаленно напоминающим кусок слизи. Изюминка заключалась в том, что его практически невозможно было убить, так как для этого пришлось бы добираться до мозга размером с грецкий орех, спрятанного в самом центре огромной туши. Представьте себе, что на вас неотвратимо надвигается пудинг величиной с дом, настолько вязкий, что его практически невозможно разрубить. И у этого создания нет ни глаз, ни обычных нервных окончаний... Да вообще ничего.

К тому времени, когда вы отрубите хотя бы несколько небольших кусков, силы окончательно покинут усталые мышцы и огромная тварь накроет своим телом некогда отважного героя, а потом высосет из него все соки.

Учитывая тот факт, что наша команда фактически не могла двигаться, это был прекрасный выбор. Не стоит забывать и о психологическом аспекте — герой, доблестно павший в отчаянной схватке с ужасным клыкасто-зубастым динозавром, вызывает намного больше сожаления и уважения, чем тот, кого впитала через кожный покров какая-то недоделанная улитка.

Нет, определенно подлец Фромп все идеально просчитал. Единственное, чего он не учел,— в арсенале одной из жертв нашелся очень нужный трансплантат, известный в узких кругах под названием «око скорпиона». Не знаю точно, что он собой представляет, так сказать, технически, но антимагический полог Арены молчал, а значит, трансплантат следовало отнести скорее к области научной фантастики, нежели к области магии.

Маал, подползший на расстояние пяти шагов, уже закрыл своей огромной тушей полнеба, а впечатлительные зрители[68]даже закрыли глаза, чтобы не видеть ужасную смерть прекрасного юноши, когда...

«Око скорпиона», кроме всего прочего, брало под контроль мышцы правой руки, поэтому все, что от меня потребовалось,— просто захотеть попасть в указанное место. Остальное произошло просто и красиво. Меч сорвался с руки и с невероятной скоростью вошел в тело огромной твари.

Бросок был настолько силен, что остро заточенное лезвие пронзило вязкую плоть вплоть до того места, где находился крошечный мозг.

Хрясь...

Хрупкая скорлупа грецкого ореха лопнула под воздействием неожиданного вторжения извне, и то, что еще мгновение назад было страшным, почти неуязвимым монстром, едва-едва сохранявшим подобие формы, растеклось огромной студенистой лужей по поверхности арены.

Я молча вытащил второй меч из земли (он все еще торчал прямо передо мной) и, прочертив в воздухе все ту же латинскую «Z», изысканно поклонился ошеломленной публике.

— Честное слово, это неприкрытый плагиат — изображать из себя героя комикса,— вновь ожило мое подсознание.— Ты бы мог быть более оригинальным и использовать в качестве фирменного знака любую другую букву алфавита. Ну, или вывел бы в воздухе любовное послание к принцессе...