– Ах! Пыталась убить? Она… ненормальная. Я много лет с ней не виделся, понятия не имею, зачем она пыталась тебя убить. Я тебе жизнь спас.

Отец Дафны переминался с ноги на ногу в густой траве.

– Да, правда, спас. Спасибо. Откуда ты ее знаешь?

– Она… была среди тех, кто меня когда-то допрашивал, после смерти близкого человека. Она из секретной службы…

– Но не американской, – перебил Фрэнк. – Мы говорили с человеком из Агентства нацбезопасности, он велел с ней не разговаривать.

– АНБ? А я никогда не имел дела с АНБ. Я… просто хотел как лучше для тебя.

Дафна отметила, что он обращается исключительно к ее отцу. «А она, – мелькнула у нее мысль, – как лучше для нее?»

– Что за секретная служба? – спросил ее отец.

Старик опустился в плетеное кресло, стоявшее в тени, под стеной спальни.

– Их интересовало кое-что… попавшее к моей родственнице, но ей не принадлежавшее, – он неопределенно махнул рукой, покрытой старческими пятнами. – Родственница умерла, я отдал им эту вещь, и они отстали. Они были экстрасенсами, у них была голова… в общем, я с ними не спорил, и ничего о них не знаю.

– Когда это было?

Старик с вызовом взглянул на ее отца.

– Мне было тридцать пять.

– И ты будешь утверждать, что говорил с той женщиной? – возразил Фрэнк. – Ей всего лет тридцать.

– Я с ней встречался, – отрезал старик. – И давай оставим это.

Маррити недовольно покачал головой и спросил:

– Что забрала твоя родственница? Что ты им отдал?

Старик выдохнул.

– Назовем это книгой. Назовем это фотоальбомом. Назовем это ключом.

Он впервые взглянул на Дафну и тут же отвел глаза. А ее отцу сказал:

– Если я снова вздумаю тебя спасать, напомни, как выглядела твоя благодарность.

Фрэнк молчал. Подняв глаза, Дафна увидела, что он кивает.

– Извини, извини. Но тебе придется рассказать нам все, а не только то, во что мы, по-твоему, поверим. Почему сегодня утром ты думал, что Дафна умерла?

– Медсестра… я, наверное, неправильно понял, что сказала медсестра. Я не очень хорошо слышу. Оставь меня в покое.

– Хорошо, – смягчился Маррити. – Пива хочешь?

– Не осталось – если ты о том, что было у Грамотейки.

– Ну, а я бы выпил пива, – сказал Фрэнк, поставил портфель на бетонную плиту крыльца и полез в карман.

– Где Грамотейкина машина? Если хочешь, я поведу.

– Она… сломалась. Я приехал на автобусе.

Дафна ему не поверила. Они с отцом ехали на автобусе и добрались сюда несколько минут назад, а дед добрался так быстро, что успел вздремнуть.

«Как он на самом деле добрался? – задумалась она. – Угнал машину? Рядом с гаражом стоит какая-то старая, с поднятым капотом. Нужно ли поднимать капот, чтобы угнать машину? Или чтобы остановить ее, когда приехал?»

– Хочу, чтобы ты знал, – вдруг заговорил старик, – что я тоже ненавижу своего отца.

– Зачем ты мне это говоришь? – спросил Маррити.

– У нас с тобой есть нечто общее. Отец, оставивший несчастную жену и детей… какое у него может быть оправдание?

Маррити от удивления рассмеялся.

– Это ты мне скажи, папаша. Откуда мне знать, как ты будешь оправдываться. Может, шантаж, угроза тюрьмы? Но я бы из-за этого не бросил Дафну.

– Да, ты бы не бросил, я знаю. Даже ради спасения души. Я знаю.

– Ради спасения… – кажется, отец рассердился, но взял себя в руки и рассмеялся. – Нет, даже ради этого.

Старик развел руками – они подрагивали – и нахмурился. Дафне показалось, что он еще не совсем отошел ото сна.

– В конце концов, за это приходится платить по максимуму, – сказал он. – Но помни, я так же ненавижу старика, как и ты.

Маррити помрачнел.

– Какого старика? Своего отца или… моего?

– Того, – кивнув, промямлил старик.

Дафна услышала, как в доме хлопнула входная дверь, потом послышались шаги на кухне.

– Кто здесь? – раздался из полутьмы за открытой дверью голос дяди Беннета. – Почему дверь не заперта? Фрэнк? Дафна?

– Мы здесь, во дворе, Беннет, – громко отозвался ее отец и посмотрел на Дафну взглядом, в котором она прочитала: «Хорошо, что мы не начали перелопачивать кирпичи».

Она представила, как они вдвоем стоят на коленях в сарае, перемазанные грязью, а в яме под кирпичами виднеется полный золота сундук, и они растерянно моргают при виде деда и дяди Беннета – и отец улыбнулся Дафне, прежде чем обернуться к двери дома.

Дафна испугалась, что дядя Беннет снова станет орать на отца за то, что тот приехал сюда без него и тети Мойры. Но, кажется, дядя и не думал сердиться.

Беннет стоял на ступеньках, моргая и нервно улыбаясь.

– Какая удача! – сказал он. – После одной рекламной съемки мне достался бесплатный велосипед, и я собирался отдать его тебе при встрече, Дафна! И он у меня как раз с собой, там, в фургоне!

Фургон, подумала Дафна. Бесплатный велик. Если бы это был незнакомец, я бы бежала от него со всех ног. Отец, уловила она, тоже рефлекторно насторожился.

И все же…

– Здорово! – сказала она. – Спасибо!

– Я тоже пойду посмотрю, – Фрэнк шагнул к крыльцу. Дафна с намеком взглянула на оставшийся на цементном полу портфель, и отец поспешил его подобрать.

– Спасибо, – пробормотал он.

– Да, – горячо поддержал Беннет. – Ты тоже пойди посмотри, Фрэнк.

– И я пойду, – вмешался дед. Беннет подскочил, только сейчас заметив в тени старика.

– Вы кто такой? – спросил он.

Старик промолчал и явно не хотел даже смотреть на Беннета.

– Это мой отец, – ответил за него Маррити.

Беннет хмуро уставился на старика.

– Отец Мойры?

Маррити кивнул.

– Он, вероятно, законный наследник этого дома. И всего имущества Грамотейки.

Беннет потеребил лацкан пиджака, хотел что-то сказать, но передумал.

– Ладно, – кивнул он. – Идем смотреть велосипед!

Дафна вместе с отцом прошла вслед за Беннетом через пахнущую плесенью кухню и гостиную к парадному входу. Когда Беннет толкнул антимоскитную дверь и вышел на крыльцо, Дафна увидела два автомобиля, припаркованных в тени старой развесистой жакаранды на обочине: коричневый фургон и серую малолитражку. За рулем легковой машины сидел мужчина с белым ежиком волос на голове.

– Там… продюсер, в машине, – залопотал Беннет. – Его зовут Штурм.