– И еще я воняю рыбой, – поморщилась Далия и полезла в сумку за духами.

– Извини, мы в это ведро крабов собирали на пляже. Наверное, полезно было бы возить для тебя специальный контейнер – на всякий случай.

– Полезнее будет, если она перестанет нуждаться в контейнере, – заметила Камелия.

– И кто это говорит? Пазл ходячий! – огрызнулась Далия.

Еще после пары колкостей, они занялись своей размотанной сестрой.

– Так, давай это сюда, а это сюда, а иначе ее большой палец окажется у нее на плече, – сказала Далия.

– Нет, не так. Сначала надо локоть распутать, – Камелия осторожно перебирала в пальцах нити, – дорогая, ты завязала себя узлом. Так нельзя.

– Кто бы говорил!

– Да знаю, знаю…

– А у тебя что произошло? – спросила средняя сестра Далию.

– Ты правда хочешь знать? – Далия вдруг побагровела от злости, будто вот-вот взорвется. Но не успела ни взорваться, ни поведать сестрам о своих неурядицах, как растеклась по полу густой лужей.

– Вот черт! – воскликнула лужа.

– Успокойся, не волнуйся так, – сказала средняя сестра.

– Знаю! Минутку, девочки. – Лужа Далия задышала, покрылась густой рябью, как взбудораженная медуза.

Тем временем Камелия продолжала собирать по частям другую сестру.

– Не больно? – спросила она, роясь в самой гуще макарон.

– Ну так… не то чтобы больно, скорее неприятно, неловко, неуютно. А вы обе как?

– Мне, например, жарко, – пожаловалась лужа Далия.

Средняя сестра стала обмахивать ее свободной рукой.

– Ага, так лучше, спасибо.

– Нельзя копить в себе злость, – сказала Камелия и сунула в карман еще одну детальку.

– Что ты с ними делаешь? – вытаращила глаза размотанная сестра.

– Я потом пристрою их на место.

– Не верю, – отрезала Далия.

– Я тоже не верю.

– Да ладно.

Когда ее рука была уже почти собрана, она потянулась и задрала Камелии рукав. Ну конечно – не рука, а наполовину рассыпавшаяся мозаика в переплетении синих вен, сквозь которую виден кафельный пол.

– О боже! – охнула сестра.

– А ну-ка выворачивай карманы, – велела Далия, снова собираясь в одно целое и готовясь действовать. Поскольку Камелия медлила, она встала и сама ловко вывернула ей карманы. На пол посыпались десятки пазлов.

Они так и раскрыли рты.

– Ты говорила, что у тебя иногда вылетает одна-две штуки, – укоризненно воскликнула Далия.

– Не ори, а то снова потечешь, – буркнула Камелия, – мы сольем тебя в вонючее рыбное ведро и оставим так.

Все трое расхохотались. Что бы ни случилось, а чувство юмора им никогда не изменяло.

– Я просто… мне последнее время чего-то не хватает, – стала объяснять Камелия. – Я какая-то несобранная, ощущаю странную пустоту. Не знаю, как это выразить словами. – Больше она ничего не смогла сказать, потому что ее челюсти вывалились ей в бокал. – А вот это со мной впервые, – поразилась Камелия, облизываясь, когда средняя сестра помогла ей вставить челюсти обратно.

– Ты должна внимательнее к себе относиться. Когда что-то выпадает, нужно сразу вставлять его на место, а не копить выпавшие части в карманах.

– Да и ты тоже, – сказала Далия, – любую царапину немедленно заклеивай пластырем.

– А ты чаще остужай голову, – повернулась к ней Камелия. – Нельзя быть такой нервной. Что до меня, то вы не представляете, как трудно сразу собраться. Как бы я ни старалась, но под конец дня совершенно не остается сил, только поешь и падаешь в кровать.

– Ты хочешь сказать, что в течение дня слишком занята этим чувством пустоты, чтобы избавиться от пустоты? – спросила средняя сестра.

– Возможно, ты бы чувствовала себя более полной, если бы перестала прятать эти пазлы в карман, – сказала Далия, которая, опустившись на колени, собирала их с пола. А Камелия тем временем заканчивала распутывать и ставить на место пальцы их средней сестры.

Далия помогла Камелии, а Камелия помогла их размотанной сестре, и, пока они это делали, она задавалась вопросом, почему они так редко встречаются. Она еще не собралась до конца, но чувствовала себя гораздо лучше.

Дольше всего восстанавливалась чувствительность в пальцах ноги: пока кровь не заструилась по венам, пока их не закололи тысячи иголок, они были как чужие. Затем, опираясь на плечи сестер, она встала и медленно прошлась туда-сюда по бару, пробуя, как работают ее заново соединенные члены. После чего ее усадили обратно у огня, чтобы тепло довершило ее выздоровление.

Они с Далией были в порядке, и тут настала очередь Камелии.

– Чего вам? – насторожилась она, когда они уставились на нее.

– Ну-ка снимай пальто, – велела Далия.

Зная, что спорить со старшими сестрами бесполезно, Камелия неохотно подчинилась, и все увидели ее дырявые руки. Она ожидала, что они накинутся и станут упрекать – как, мол, она довела себя до такого, но она ошибалась.

– Короче, – сказала средняя сестра, – правила ты знаешь: все пазлы лицевой стороной вверх, начинаем с краев и продвигаемся к середине.

Они будто снова вернулись в детство, когда, бывало, сидели за столом на кухне и складывали пазлы. Только теперь не пазл они собирали по кусочкам, а их младшую сестру. И как ей было не прослезиться от благодарности?

– Спасибо, девочки, я так вас люблю, – всхлипывала Камелия.

– Ах, что ты, – Далия отерла слезы с ее щек, – что бы я без вас делала?

– Давайте обнимемся, – предложила средняя, и они обнялись, – в честь того, что мы снова собрались вместе!

– Правильно!

И они обнялись еще крепче.

Когда ей исполнилось четырнадцать, она стала работать на ферме вместе со старшими братьями Ямато и Ютой. Их привлекали для летних работ с июня по август, в самые долгие дни, когда стоит нестерпимая жара и наступает сезон сбора лаванды. Фермой владела семья Киба. У них было тридцать сортов вишен, всего полторы тысячи деревьев. Хозяин был тихий работящий человек, женатый на шумной сварливой женщине, которая больше всего на свете любила командовать. Их единственная дочь, ленивая и никчемная, либо храпела под вишней, с измазанным вишневым соком лицом, либо сидела и плевалась косточками. Либо то, либо другое. Рядом, по обыкновению, стояла пустая корзина.

Прежде чем попасть на ферму, она никогда не пробовала вишен. И вот в первый рабочий день хозяин собрал всех возле дома, чтобы дать им попробовать самые лучшие из его сортов, продемонстрировать, как их различают и правильно собирают. Под его надзором работники рвали вишни с ближайшего дерева, и за каждый промах хозяин хлестал по пальцам кожаным ремнем. Тихий человек не значит мягкий.