Знаю, что моя служба безопасности в конце концов раскрутит это дело.

Если Лея ни при чем, то будет ещё больше вопросов. Ведь получается, что убить хотели ее. Это ее машина. Я поехал на ней в первый раз.

Кстати, я совершенно не подумал о том, кто мог знать, что я поеду на машине Леи.

Только сама Лея. Я никому не говорил об этом. Лишь у нее спросил, могу ли я взять ее машину завтра.

Поэтому остаются два варианта.

Либо это Лея виновата в том, что я сейчас в больнице и чудом остался жив только благодаря новейшей системе безопасности.

Либо это все было спланировано против Леи. И ребенка. Моего сына.

От злости сжимаю кулаки. Оба варианта вызывают во мне ярость.

Мои мысли прерывает стук в дверь.

Заглядывает охранник.

– Егор Валерьевич, к Вам посетитель

– Кто? – я ведь никого не жду.

– Говорит, что невеста сына.

Если я правильно понимаю сказанное, это та шалава, на которой собрался жениться Данил.

– Пускай, – интересно, что ей надо.

Через мгновение в дверях показывается Юля. Так, кажется, ее зовут.

– Здравствуйте, Егор Валерьевич, – прямо-таки мурлычет она.

В ярко-красном обтягивающем платье. На каблуках. Если бы так пришла ко мне Лея, я бы уже прижал ее к стене, несмотря на трубки и провода вокруг меня. Но сейчас меня вообще не торкает.

– Что тебе надо? – спрашиваю я. – Данил уже уехал.

– Да? – она улыбается. – А как Вы себя чувствуете?

Подходит ко мне и кладет руку мне на лоб.

– Я так переживаю за Вас. Можно я присяду?

И, не дождавшись ответа, садится ко мне на кровать.

Ее поведение вначале вводит меня в ступор. Потом я прихожу в себя.

– Что за игру ты ведёшь? – спрашиваю прямо и убираю ее руку от себя.

– Какая игра? – она хлопает глазами. – Я правда переживаю за Вас.

– Слушай сюда, – говорю жёстко. – Если ты думаешь, что твои штучки сработают на мне, то мне тебя жаль. Потому что, если я узнаю, что ты врешь Даниле, я тебя уничтожу.

– Мне всегда нравились такие вот жесткие мужчины, – она пристально смотрит на меня и призывно облизывает губы.

Но меня это вообще никак не задевает.

– А Данил? – спрашиваю.

– Ваш сын слишком мягок и нерешителен. В нем не хватает Вашей мужественности. Вашей харизмы. И потом.

Она проводит рукой мне по груди.

– Мне всегда нравились мужчины постарше.

Сталкиваю ее коленкой под зад с кровати и говорю:

– А как же Лея? Вы же подруги?

– Лея всего лишь ловко провела Вас. Прикинулась тихоней, чтобы заманить. А теперь ещё и ребёночка завела. Продуманная. Не то что я.

И она наигранно тяжело вздыхает, косясь на меня.

– Ну, и тварь же ты, – усмехаюсь я.

Она опять приближается ко мне, наклоняется и говорит практически в самые губы:

– Да, называй меня, как хочешь. Так, как тебя возбуждает. Я согласна на все.

Отталкиваю ее рукой от себя:

– Пошла вон, – шиплю, приподнимаясь на локтях. – Чтобы я и близко тебя рядом с Данилой не видел!

Крутя бедрами из стороны в сторону, эта шлюха идёт к двери и, уже открыв ее, оборачивается и говорит:

– Не доверяй Лее, Егор, – делает паузу и добавляет, – Валерьевич. Если хочешь остаться живым.

Выходит. Хлопает дверь и я падаю на кровать. Опять смутные сомнения заполняют мою голову.

Что творится в моей голове, не поддаётся никакому описанию. Круглые сутки, дни и ночи напролёт я пытаюсь искать выход из окруживших меня ловушек.

Но как ни барахтаюсь по сотому разу в своих собственных мыслях, как ни стараюсь понять что делать – ничего не получается.

Всё вокруг против меня. Я чувствую это. Узел затягивается. Он давит. И я уже не могу продохнуть.

Сотрудники службы безопасности тщательно исследуют гараж, в котором стояла моя машина. Я вижу это, прогуливаясь по саду.

Потом мне задают много вопросов. Просят вспомнить, где я была за день до аварии. Это был ничем не примечательный день, поэтому мне сложно сразу вспомнить его подробности. Перебираю события и одно из них на мгновение выбивает меня из равновесия.

В тот день, накануне аварии, я ездила в университет. Надо было дооформить кое-какие документы на академический отпуск. Подойдя к машине, обнаружила, что одно колесо спущено.

Водитель Егора приехал почти сразу, как я позвонила. Осмотрел внимательно и сказал, что колесо проткнули. Вызвал эвакуатор. Мы дождались с ним, пока мою машину погрузили и увезли в техцентр, и поехали домой.

На следующее утро машина уже стояла в гараже. А я туда даже и не заходила. Егор уехал на моей машине с утра. И попал в аварию.

Об этом обо всем я рассказала сотруднику службы безопасности.

Мне скрывать нечего. Я не виновна.

Но все эти вопросы, снятие отпечатков пальцев, проверка телефона сильно раздражают меня. Я злюсь. Нервничаю. Хотя понимаю, что они должны разобраться. Найти виновных.

Вот только очень обидно, что к таковым относят и меня…

Такое ощущение, что ничего не сделав, я чувствую себя сделавшей это.

Пусть ищут, внимательно смотрят, а я ни при чём.

Если бы также думал и Егор… Я бы была счастлива. И уверена. Я бы чувствовала, что он верит, не обвиняет меня в том, чего я не делала. Не могла сделать. Потому что люблю его. Те слова, что я сказала ему у больничной койки, были не пустыми банальными фразами.

Я люблю Егора.

Но в тоже время вижу, что он сомневается. Если и хочет верить в мою невиновность, то что-то не даёт ему поверить в неё целиком.

Это очень давит. Тяготит. И заставляет чувствовать себя нехорошо, настороженно и неестественно.

Еще и Юлька. И эти фотографии.

Ужасно. Страшно. Страшно от слов Юльки, что ей нужен Егор. Мой Егор!

И страшно, если Егор увидит фотографии. Надо было сказать ему сразу же! Какая же я дура! Что теперь?

Вечером водитель везет меня к Егору в больницу.

К нему в палату я вхожу, надеюсь, со спокойным выражением лица. Стараюсь, чтобы ничто не выдавало моего волнения. И чтобы он не подумал, будто это я всё подстроила и теперь стараюсь усыпить его бдительность.

– Привет, – подхожу к его кровати, нагибаюсь, целую его в губы и собираюсь уже разогнуться, когда он придерживает меня рукой и долго так и внимательно смотрит мне прямо в глаза.