«Прочитав ваши многочисленные жалобы в The World и принимая во внимание, что вы испытываете великую нужду в медицинской помощи, пользуемся случаем уведомить вас, что мы диагностировали ваш недуг и рекомендуем следующий план лечения.

С утра, проснувшись, оботритесь холодной водой, вслед за тем энергично разотритесь махровым полотенцем; затем, легко одетой, выполните упражнения с фунтовыми гантелями, как изложено в (таком-то) «Руководстве по физической культуре». Поработав с гантелями месяц, приступайте к упражнениям с противовесами[63]. Сытно ешьте три раза в день, не употребляйте спиртных напитков. Мы полагаем, что вашу проблему составляет лишь избыток литературного труда при недостатке физических упражнений и что, уплатив уже за медицинские советы 40 долларов, вы получили право на безвозмездное дополнительное мнение. Точно следуйте этим указаниям, и мы уверены, что со временем вы избавитесь от головных болей.

Четыре Студента-Медика».

Газетный корреспондент из Сент-Пола, штат Миннесота, сообщил, что страдал головными болями пятнадцать лет, пока наконец не нашел хорошее средство – некие облатки, которые он принимает с апреля этого года, и во все это время старый недуг ни разу его не беспокоил.

Я, однако, не получила посылку с облатками и не могу сказать, что это за средство.

И, наконец, лук

Вот письмо, от которого так и веет чистосердечием (и луком):

Если вы хотите избавиться от головных болей, съедайте по сырой луковице каждый вечер, примерно за десять минут до того, как отправиться в постель, и утром вы почувствуете себя свежей, как фиалка. Не нужно бояться запаха изо рта, потому что лук освежит ваше дыхание: это общеизвестный факт. Я готов поставить свой последний пучок сельдерея против гнилого яблока, что, если вы будете съедать по одной неострой луковице каждый вечер в течение недели, голова у вас перестанет болеть. Те доктора всё это знают, да только, прописывая луковицы, много не заработаешь. Пожалуйста, не воспримите это как шутку, потому что это факт.

Житель Джерси.

В школьные годы я знала девочку с самым прелестным цветом лица, какой мне доводилось видеть. Она всегда ела перед сном сырой лук. По ее словам, именно этому она была обязана всегда идеальным цветом лица.

Многие из этих советов жертвы мигреней могут испробовать сами: если они не помогут, то, по всей вероятности, и не причинят особого вреда.

Скажу по секрету: я попробовала лук. Три вечера подряд я съедала по луковице, и три дня, спасибо Жителю Джерси, голова у меня не болела.

Глава I

Среди всех причуд нью-йоркской жизни нет истории более дикой, чем история о кошачьем приюте, ловцах кошек – и самих кошках.

Я провела десять дней в поисках Полуночного отряда милосердия, как предпочитают именовать свой маленький кружок ловцы кошек. Ни один самый поразительный герой романа не идет ни в какое сравнение с этими людьми.

Первая из них – руководительница, пропагандистка и создательница кошачьего приюта, миссис Грейс Джорджия Дивайд, которая получила известность как фанатичная сторонница гуманизма во всех его проявлениях. Обнаружить миссис Дивайд непросто: я несколько дней неустанно разыскивала ее, прибегла к помощи полиции и Общества защиты животных, раздобыла с десяток адресов и обошла их все – ни в одном из этих мест никто не слышал о миссис Дивайд. Но я не сдалась, и мое упорство было вознаграждено: я напала на след, который после неотступных поисков наконец привел меня на узкую темную лестницу многоквартирного дома, к двери миссис Дивайд.

Миссис Дивайд спросила, что мне угодно, и я ответила без утайки, что воскресное приложение The World поручило мне репортаж о кошачьем приюте и ловцах кошек.

– Очень странно, что вы здесь оказались, – отбрила она подозрительно. – Как вы разузнали мой адрес? Я ото всех скрываюсь.

Я рассказала, как добыла ее адрес, опустив подробности, которые сочла лишними, но мое объяснение ее далеко не удовлетворило. Более того: ее подозрения, казалось, крепли с каждой минутой.

Она спросила:

– Почем мне знать, что вы не из общества Берга?[64] Они на все готовы, лишь бы разведать, чем занимаются ловцы кошек.

– Вовсе нет, – добродушно ответила я, – уверяю вас, я работаю в The World.

– Мне нечего вам сказать. Общество Берга положило конец деятельности Отряда милосердия.

– Почему бы вам не рассказать мне, что вы уже сделали и чего надеетесь достичь? Я думала, что вы, возможно, могли бы показать мне какие-нибудь конторские книги, из которых было бы видно, что респектабельные люди одобряют и поддерживают вашу программу деньгами.

Она ответила:

– Книг у меня нет, но Отряду милосердия выделили конюшню, чтобы держать там собранных кошек: можем на нее взглянуть, если у вас есть время.

Эта конюшня примыкает к конюшне Общества защиты животных на Западной Двадцать второй улице. Она представляет собой небольшое помещение со стойлами, рассчитанное на восемь или десять лошадей. Во дворе перед ней, где стояли телеги, миссис Дивайд показала мне два грубо сколоченных ящика, закрытых поперек широкими рейками.

Столярная работа весьма походила на женскую, однако миссис Дивайд заверила меня, что ящики сделаны на заказ.

– Мы используем их для перевозки кошек, – пояснила она. – Мы их ловим, и поскольку нам больше не позволено их умерщвлять, мы привозим кошек сюда и извещаем общество, чтобы их забрали.

– Но ведь конюшня общества дверь в дверь с вашей, отчего же сразу не доставлять кошек туда? – спросила я.

– Потому что там их не примут. В этом обществе царит такая бюрократия! Чтобы они приняли кошку, ее необходимо привезти к ним в контору, заполнить формуляры и тому подобное. На это уходит слишком много времени, поэтому мы собираем кошек здесь, а после этого сообщаем обществу, что их можно уносить.