Но в этот момент в дело вступил жандармский спецназ. Для начала по выжившим после воздушного налета командирам и расчетам тяжелого вооружения отработали снайперы, а следом под прикрытием пулеметного огня вперед рванули закованные в броню солдаты. Они молниеносно рассекли значительно поредевшую толпу бандитов и, не вступая с ними в перестрелку и оставляя окончательное решение вопроса по ним на совести армейских частей, подпирающих жандармов сзади, ворвались в главный корпус завода.

А вот там их встретили «ярославичи». За время сшибки Картеля с жандармами спецназовцы сумели прийти в себя и подготовиться к отражению атаки.

Внешне они не слишком отличались друг от друга. Питомцы одной воинской системы, и те и другие были словно близнецы-братья. Почти одинаковая броня со знаками различия одной и той же армии, стандартный набор оружия: как ручного, так и интегрированного в доспехи, смертоносные приемы боя, отточенные одними и теми же инструкторами… Казалось бы, ну что им делить? Но вот, поди ж ты, сошлись, будто злейшие враги, в смертельном поединке!

При этом одни со спокойным хладнокровием профессионалов намеревались подороже продать свои жизни, зная, что отступать больше некуда. Другие изо всех сил стремились выполнить полученный приказ.

Первоначально незначительное преимущество оказалось на стороне «ярославичей». За то время, что они провели на заводе, его цеха превратились в хорошо укрепленные линии обороны. Коварные мины-ловушки, терпеливо ждущие своих будущих жертв; размещенные тут и там автоматические огневые точки; несколько мобильных оружейных платформ, уже раскрутивших роторы своих пулеметов; а ко всему прочему, элитные бойцы, прекрасно осведомленные, как извлечь из всего этого «хозяйства» максимальную пользу.

И жандармы, проскочив с наскока первый цех, вынужденно откатились назад, с лихвой умывшись кровью. Но, быстро перегруппировавшись, они двинули вперед послушные механизмы, призванные помогать своим хозяевам. Тяжеловооруженные комплексы поддержки сметали шквальным огнем все на своем пути. «Ярославичи» отчаянно огрызались, но отходили под их натиском, то и дело теряя кого-то из своих товарищей. Они предприняли несколько контратак, но все, чего им удалось добиться, – это вывести из строя несколько платформ, заманив их на мины. Правда, командиры жандармов решили не рисковать и отвели неповоротливые машины, справедливо опасаясь, что от многочисленных взрывов может обрушиться все здание завода. А поскольку цель операции заключалась не в уничтожении, а захвате груза, находившегося у «ярославичей», получить груду обломков им вовсе не улыбалось. В бой бросили спешно подтянутых армейских десантников.

В этой странной, фантастической битве людей и машин в просторных заводских цехах, превратившихся по странной прихоти судьбы в поле битвы, сплелись в причудливый кровавый клубок не просто две вооруженные группы, отличающиеся друг от друга лишь цветом эмблем. Нет, сейчас здесь окончательно решали свой извечный, старый как мир спор две власти – прежняя и новая. И этот момент, может быть, не до конца осознаваемый сражающимися людьми, незримо витал над ними, вызывая дополнительный накал страстей. Поэтому все чаще и чаще противники сходились врукопашную, с презрением отбрасывая прочь ставшее ненужным оружие.

Мощная техника позволяла разглядеть все в мельчайших деталях, и Антон, наблюдавший за ходом операции из штабного автобуса, с оторопью взирал на то, как посреди горящих задымленных цехов кружились в завораживающем, смертельном танце затянутые в броню защитных доспехов гибкие фигуры. Настоящий, не показушный бой стремителен. Один-два удара, и все: победитель несется дальше, побежденный оседает бесформенной грудой на пол. Но от этого не становилось легче – наблюдать за тем, как судорожно скребет землю стремительно холодеющими пальцами мгновение назад живой, а сейчас уже мертвый, но сам еще не вполне осознавший этого (!) человек, было страшновато.

Каланин даже поймал себя на мысли, что когда дерешься сам, то все воспринимается совсем иначе, чем когда наблюдаешь за боем со стороны. Любая незначительная деталь, на которую в пылу схватки не обращаешь никакого внимания, вдруг начинает выглядеть по-другому – гораздо значительнее, объемнее, страшнее.

То ли дело Бремберг – полковник буквально прилип к экрану и взирал на происходящее с хищным удовлетворением победителя, наслаждающегося процессом уже практически выигранного сражения. Он сухо и деловито отдавал короткие приказы, и, повинуясь его распоряжениям, бойцы убивали и… умирали – тут уж как кому повезет!

С места, где сидел Антон, было хорошо видно, как похожи, оказывается, своей внутренней, истинной сущностью брат и сестра. Анна, закованная в броню, только каска-сфера небрежно брошена на стол, замерла неподалеку от полковника, и на лице ее отражались точно такие же чувства. Трое «черных гусар» – так окрестил про себя скандийских грушников Каланин – застыли по углам автобуса молчаливыми истуканами. Остальные находились на улице где-то неподалеку, играя роль резерва «ставки». Но вряд ли их помощь должна была понадобиться – компьютер с холодной беспристрастностью показывал, что завод почти полностью перешел под контроль атакующих, а отметки, обозначавшие защищающихся, стали гаснуть все быстрее и быстрее.

Как-то слишком быстро…

– Ну вот, – не скрывая радостного удовлетворения, хлопнул себя по колену Бремберг, – сейчас команда зачистки отработает – и все!.. Полста четвертый, – это уже командиру одной из групп, – завязывайте там с дуэлями. Хватит! Пройдитесь ошеломителями, да получше – мне нужны «языки»!.. Анна, через пять минут возьми отделение своих ребят и выдвигайтесь. Ищите кого-нибудь из верхушки «Ярославля». Лучше живыми, но в крайнем случае можно и раненых с убитыми брать – только, чтобы обязательно с неповрежденным мозгом. Данные по ним вы получили? – Девушка утвердительно кивнула. – Вот и отлично. Теперь вы, господин капитан… Что там такое? – Каланину так и не суждено было узнать, что же хотел поручить ему Бремберг, – автобусная дверь исчезла в ослепительной вспышке, и все, кто находился внутри, полетели наземь, сбитые с ног стремительно прокатившейся по салону взрывной волной.

Как это ни странно, но сознание Антон не потерял. За долю секунды до взрыва Анна, похоже, почувствовавшая что-то, двинулась к выходу и невольно стала живым щитом, прикрывшим следователя. Да, его чувствительно приложило о стену, вышибая прочь дыхание, но ясность мышления, насколько это было возможно, учитывая обстоятельства, он сохранил. Разве что перед глазами плавали разноцветные круги, да в уши будто ваты напихали, а так ничего – живой!

Чужие руки подхватили его с пола, подняли и безжалостно поволокли куда-то, крепко придерживая с двух сторон. Капитан попробовал было спросить, что происходит, но язык отказывался ему повиноваться, и вместо членораздельных слов получилось лишь невнятное мычание.

Свежий ветерок ласково погладил его по лицу, и Антон понял, что они выбрались из автобуса на улицу. Каланин несколько раз крепко закрыл-открыл глаза, пытаясь восстановить зрение, и наконец-то ему это удалось. Сразу стало легче.

Подняв тяжелую, будто с перепоя, голову, капитан собрался с силами и глянул по сторонам. Его волокли под руки или, если хотите, быстро-быстро несли два бойца в стандартной армейской экипировке. Определить их принадлежность к тому или иному подразделению возможности не было, но Антон уверенно предположил, что эти ребятки играют за другую сторону – так равнодушно наступить тяжелым ботинком на корчащегося на земле от боли жандарма с кровавой кашей вместо лица собрат по оружию явно не мог!