Много же я доставила Ане неприятностей, раз она даже за спасательный прутик в виде меня хвататься не хочет. А ведь я тоже не виновата. Все демоны, инкубы и Нергалы, будь они неладны. Ничего. Будем все исправлять.

– Значит, так. – Я собралась с мыслями, постукивая пальцами по столу. Серебряное покрытие свежего маникюра превращало мои ногти в аккуратные стальные коготки. – В следующую пятницу я выступаю здесь. Со всей нашей командой. Соберу их лично. Программа у меня готова, девчонки быстро все выучат.

– Кенна, ты здесь больше не работаешь, – в очередной раз попыталась вставить Аня свои пять копеек уставшим тоном. Но я внимания не обратила.

– Ты даешь рекламу, – из сумки выудила визитницу и флешку. Я, как всегда, была во всеоружии. – Макеты на флешке. Позвони вот этим человечкам, – протянула визитки двух хороших друзей в сфере маркетинга. – Скажи, от меня. Денис тебе уже к вечеру привезет весь тираж листовок, баннеров и пригласительных. Тоха сделает остальное. Как только придут готовые пригласительные, позвони. И отложи пять штук. Нет. Давай десять. Я заеду к Белинскому…

У Ани челюсть отвисла, когда я упомянула фамилию видного человека из Госдумы. А что, там тоже люди работают, со своими слабостями и прихотями. А Белинский ради этих билетов душу продаст.

– Вход на вечер делаем закрытый. Билеты ставь по восемь тысяч.

– Ты с ума сошла. Восемь?

– Восемь, Аня. Восемь. Поверь, посмотришь постеры и сама деньги отдать захочешь. Я организую лучшее шоу, которое никто не забудет. Так сказать, устрою триумфальное возвращение.

Аня все еще скептически смотрела на меня, но номера с визиток в свой айфон все-таки начала переписывать.

– Так… Еще мне нужно, чтобы ты позвала Галиных девочек. – Да, обычно мы к проституткам не обращаемся, более того, усиленно их из клуба гоним, если у них появляется желание нажиться на наших скромных трудах. Но я действительно собираюсь взорвать сцену в пятницу. Так что Галины красавицы принесут клубу дополнительные бонусы. Кстати, о сцене! – И еще. Вызови плотников. Сцену надо переоборудовать. Причем желательно за следующие два дня. Сама понимаешь, на эту неделю клуб нужно закрыть. И не надо на меня так смотреть. Поверь, клуб получит за одну ночь такую выручку, которую не видел за весь последний месяц. Как договоришься, позвони мне, я подъеду, покажу, что надо сделать. – Ну да, не Ане же рассказывать, что мне требуется. Она опять что-то забудет, что-то не так поймет. А набрасывать схему сейчас не хотелось.

Видя, что Аня со всем согласилась и готова начинать действовать, я встала со своего места, начав расстегивать на себе рубашку. Хорошо, что сегодня в коротких джинсовых шортиках пошла и в туфлях на каблуках. Распустила волосы, края рубашки подвязала под грудью, обнажая черный кружевной лифчик. Достала из сумочки блеск для губ, чтобы придать улыбке сияния, и направилась в сторону главной сцены, передавая Ане свой смартфон.

– Щелкни меня, чтобы вывеска клуба была видна, – сообщила я ей. Единственное, что мне нравилось в новом интерьере, так это то, что над основной сценой теперь красовалось название клуба. Вот это действительно стильно на фоне остального безобразия.

Я схватила пилон одной рукой, откидываясь назад, выгибая спину так, что волосы практически доставали до пола. Ане пришлось сесть на корточки, чтобы в кадр попали все – и я, и пилон, и вывеска.

– Готово, – произнесла моя начальница, протягивая мне телефон обратно.

Я оценила полученные снимки, выбрав один, чтобы закинуть в Инстаграм с грозной подписью: «Я вернулась, сучки!»

Алек

Мне, мать вашу, памятник поставить надо за чудеса инкубской выдержки. Я целых три… три, мать вашу, дня смог держать себя в руках после нашего с Кенной последнего разговора, не вламываясь в ее квартиру, не преследуя ее и вообще не оказываясь с ней где-либо поблизости.

Хорошо, Москва – город большой. Было чем занять себя, тихо сходя с ума. Одно дело, когда я решил, что она чужая Истинная. Что принадлежит Нергалу и я ее больше никогда не увижу. Да, мне было чертовски хреново с этим мириться, но вариантов у меня все равно не имелось в наличии. Потому что, сука, явиться в Нижний мир и распилить по кусочкам холодного ублюдка, забирая Кенну себе, – не вариант. А сейчас, зная, что она свободна, что она спит в своей квартире, а единственное, что меня останавливает от возможности оказаться с ней в страстном соитии, это мое обещание, я не находил себе места.

Клуб без Кенны стал хуже. Да и в погоне за возможностью успокоиться после слов стриптизерши, каюсь, пришлось поиметь каждую сотрудницу еще в первый вечер. Хотя, может, и не каждую. Я ужрался так, что едва ли мог вспомнить, как меня зовут. А то, сколько энергии я себе вытянул из девиц, превратило мое опьянение в эйфорию. Недолгую, с ужасным похмельем после, но все же…

День едва не стал еще кошмарнее. Утреннее отрезвление, вызванное излишествами прошедшего вечера, не отпускало меня на новые подвиги. Но и от глупостей тоже уберегло. Во всяком случае, до обеда. Желудок сводило, я ощущал всем телом зуд, который заставлял меня метаться по квартире в поисках, чем бы себя занять. От мыслей в очередной раз связаться с прекрасными жрицами пилона вновь заворотило. Мозг упорно подкидывал образы строптивой стриптизерши, которую я нагибал в различных позициях и интерьерах. Хоть головой об стенку бейся. Что, собственно, я и сделал. Но когда замер, уткнувшись лбом о прохладную стену и опустив взгляд, передо мной возникла соблазнительная картинка, как темноволосая Кенна стоит на коленях, извлекая мой член из штанов, сперва вылизывая, а затем глубоко заглатывая его, доставая своими пухлыми губами до самого основания.

Бездна… У меня в очередной раз встал, а зуд… Нельзя так с инкубами. Чтобы продержаться второй день, отправился к эльфам. Была у меня там одна особа, принцесса, золотоволосая эльфийка… Мм, на нее вся надежда. Для всех скромница, но для старого доброго Алека настоящая оторва. И все бы ничего, но только я в самый ответственный момент назвал эту бестию Кенной. Что там началось… Скандал, крики, обиды. Перед инкубом, значит, ноги раздвигать не проблема по первому требованию, а стоит имя перепутать в порыве страсти – сразу вспоминает о гордости. Дура. Вот пусть теперь со своими вечнозелеными деревьями развлекается. В свою квартиру на Земле я вернулся крайне недовольный, голодный. Еще и со стрелой в заднице.

На часах было уже за полночь, так что формально наступили третьи сутки, как я не видел и не трогал Кенну. Подождав, пока рана затянулась, а это заняло мучительно долгие две с половиной минуты, и мысленно наградив себя кубком за трехдневную выдержку, я отправился прямиком к своей стриптизерше.

В ее квартире царила полная тишина. Свет на кухне девушка погасить забыла, так что, очутившись в гостиной, я не был слеп, как котенок. Дверь в ее спальню оказалась чуть приоткрыта, и даже такая мелочь казалась моему оголодавшему мозгу приглашением.

Проклятый Верс со своими играми. Ему следовало сразу разрешить мне доступ к его игрушке, пока мою крышу окончательно не снесло от этой ведьмы. А я должен был не давать Кенне поблажек и, наплевав на ее мнение и желания, взять ее еще тогда, в клубе, при первой встрече. И трахать до тех пор, пока вся дурь из башки не выйдет. Пока не поймет, что напрасно отказывалась. Иметь ее так долго, чтобы она умоляла не останавливаться. Брать раз за разом, пока мы оба не охрипли бы от наших стонов. Сколько возможностей я уже упустил! У стены, на диване, когда она ласкала себя в душе, на ее кровати, на моей кровати… Мать твою, как же я ее хочу. До умопомрачения. Прижать к себе, войти в нее одним рывком и не отпускать, пока не покажу все, что могу. Пока не научу ее всему, что умею.